Цып, цып, цып, хвостатенький!

Поняв, что без его помощи толку не будет, дед Ковыль, никому ничего не сказав, взял это дело в свои руки. Поехали вместе со старостой будто на ярмарку, а сами направились к коновалу из соседней деревни. И сразу же с ним о деле и договорились!

За мешок драконьего навоза (не дешево, между прочим!) знахарь согласился взять Фельку в ученики, на год. С условием, что на выходные и праздники его будут домой отпускать, к родителям.

Для решающего разговора в Фелькином дворе собралось чуть ли не полдеревни – те, кто не вместился, с дороги забор облепили. Дед Ковыль специально перед тем по дворам ходил, поддержку собирал.

Отец, завидев толпу народа, идущего к ним, перепугался не на шутку: не случилось ли чего? Зато мать, углядев на дороге деда, воинственно размахивающего посохом, сразу смекнула, что к чему. Но ругаться не спешила. Ковыль, предвидя такой оборот, привел с собой самых горластых баб. Пытаться перекричать их – пустое дело.

Потому она долго не думала – схватила мужа за руку и потащила его в дом. Дверь входную живенько закрыла на засов, еще и палкой подперла для надежности.

Нет никого дома, не с кем Ковылю разговаривать! Пусть разворачивается и уходит, откуда пришел.

Однако, Фелькина мать совсем забыла, что сам Фелька остался на улице, как раз ведро поросятам относил. Так, с грязным ведром руках и в залатанных штанах – а что, новые к скотине надевать, что ли? – он гостей и встретил.

– Драсьте! А чё случилось-то? – растерянно пробормотал Фелька, закрывая за собой калитку, ведущую к сараям.

– Драсьте! – ответил за всех староста. – Мы к тебе пришли...

– Драконенок, что ли, снова заболел? – недоумевал Фелька.

– Нет, не заболел, – ласково продолжал староста. – Но ежели заболеет, как ты его лечить будешь? Один раз тебе повезло, драконенок выжил, а второй раз, ежели не сумеешь, драконы и рассердиться на тебя могут, огнем полоснуть.

– А при чем тут я?! – опешил Фелька. – Пусть кто-то другой его лечит, коль я не смогу... Дед Ковыль, например...

– И не жалко тебе старого в пасть к агрессору отправлять?

Фелька совсем растерялся. Он-то понял, что староста снова будет уговаривать его родителей отдать своего сына в обучение. Но такого поворота никак не ожидал.

Соседи, окружившие их со старостой плотным кольцом, молчали, строго глядя на пастушка. И под этими укоризненными взглядами паренек чувстовал себя таким виноватым, будто деда Ковыля драконы уже зажарили и съели вместе с посохом.

– Да я-то тут при чем?! – расстроенно спросил Фелька. – Меня за что виноватым делаете?

И носом шмыгнул как маленький.

Фелькина мать, подслушивавшая под дверью, не выдержала. Громыхнув засовом, она широко распахнула дверь и вылетела на порог разъяренной ведьмой:

– Староста, ты чего к парню цепляешься, ась?! – заорала на всю улицу, гневно взмахнув рукой. – Он что, знахарем к тебе нанимался, что должен к ящерам то и дело бегать? Или ему платит кто?! Мы еще гроша ломаного за драконье целительство не видели, а ты его постоянным лекарем уже назначил. Ишь, какой быстрый...

Возмущенная, Фелькина мать не очень стеснялась в выражениях. Решила горлом верх в споре взять. Хитрый староста на то и рассчитывал...

– Так мы же о заработке и говорим! – улучив паузу, небрежно бросил он.

Мало кому удается остановить бабу, собравшуюся со вкусом поскандалить. Но староста в этом деле собаку съел. Вот и сейчас Фелькина мать замерла с открытым ртом, не зная, что сказать.

– О каком... заработке? – наконец-то выдавила она.

– Фелькином, – довольно продолжил староста. – Что он у тебя делать будет, когда школу закончит?

– То же, что и все! Женится и сам хозяйничать станет...

– Правильно, станет, как все, спину гнуть на поле. А мог бы быть уважаемым человеком – драконьим и коровьим лекарем. Даже Сакуниха и Ковыль ходили бы к нему на поклон.

– У Сакунихи уже нет хозяйства... – недовольно буркнула Фелькина мать.

Она понимала, что староста загоняет ее в ловушку, но не могла придумать, как уклониться от неприятного разговора.

– Значит, другие придут, – вмешалась старостиха. – Ты бы, Бася, сама мозгами пораскинула. У вас детей – мал, мала, меньше. С мужем своим жилы себе рвете, чтобы всех накормить, обуть-одеть, в люди вывести. Летом Фелька пастуший заработок приносит, помогает вам. А зимой что? Снова в школу пойдет, никакого прока от него не будет для семьи. А так бы поехал в соседнюю деревню, в помощники к тамошнему коновалу. Ты же сама знаешь, у знахарей заработки – круглый год, ученикам тоже кое-что перепадает...

Старостиха, конечно, перегибала палку. Когда это в первую же зиму ученик мог заработать столько, чтобы семью поддерживать? Однако, Фелькина мать, услыхав о деньгах, навострила ушки. Что греха таить, была она женщиной хозяйственной, даже прижимостой. Да и как не быть – с такой-то оравой? Потому и Фельку сызмальства в пастухи отправила, чтобы хоть как-то семье подсобил.

– Подожди-подожди, – уже спокойнее забормотала она. – Вы же в город его хотели отправить, учиться на коровьего лекаря... Какой коновал?

– Не поедет Фелька ни в какой город, – вмешался в разговор Ковыль. – Далеко, да и не был он раньше нигде, непривычный. Пусть вначале рядом попробует учиться. Может, и не выйдет у него ничего. Ты же сама видишь, сколько народу в деревне, а со скотиной никто не может сладить даже так, как он. Не простое это дело...

– Да ежели бы мой на такое был способен, я бы сама приплачивала, чтобы учился, – вставила Аглая. – А за твоего староста будет платить!

– Как это, староста будет платить? – непонятливо нахмурилась Фелькина мать.

– Коновалу мешок навоза за Фелькину учебу отдают, – разъяснила младшая Сакунька. – Самого лучшего, кактусового!

– Кактусового?! – охнул Фелькин отец. – Это же сколько времени мы за него расплачиваться будем?

– Не надо расплачиваться, – пробасил староста. – Драконьим Дворам свой коновал требуется, вот мы твоего сына и хотим на него выучить. Ежели Фелька за драконами будет следить, чтобы не болели, как тот залетный чужак, от этого всем сплошная выгода получится. Нам хороший товар нужен, отборный. Всякий-разный не подойдет!

Напоминание о залетном бракоделе взволновало крестьян. Толпа зашумела, загомонила. Фелькины родители, глядя на своих соседей, совсем сникли. Одно дело, возражать старосте или деду Ковылю один-на-один, и совсем другое – выступать против всей деревни. К этому не оказались готовыми ни крикливая Баська, ни ее муж.

Так, всем народом, и удалось уговорить Фелькиных родителей. Хотя, если подумать, сомнений никаких и быть не могло. Коновала этого в деревне хорошо знали, не раз его звали, когда случалось что. Снова-таки, дело было, считай, домашнее, не куда-то в дальние дали сына забирали, под присмотром оставался.