Цып, цып, цып, хвостатенький!

Конечно, вначале Фельке страшновато было в чужую деревню, к чужим людям в обучение уходить. Но знахарь оказался мужиком не злобным, ученика без провинности не бил. Правда, тот и сам старался изо всех сил, помня, что он здесь не просто так – староста за него навозом заплатил!

Детей своих у коновала не было, в избе места хватало всем. Баба его сразу выгоду свою смекнула – как-никак, бесплатный помощник появился, да еще и работящий, не ленивый. Без дела у них Фелька никогда не сидел.

Зато и кормили его досыта, даже разъелся малость. Здесь не надо было каждый кусок с младшими делить, да оглядываться поминутно: никого ли не обижают, никто голодным не остался?

Знахаря, считай, каждый день к захворавшей скотине звали, а уж там, на месте, хозяева старались их потчевать самым лучшим, да по рюмочке обязательно подносили. Даже обидеться могли, если откажешься – мол, побрезговал "шпечиалист".

Правда, был у коновала один грешок: не всегда он меру мог соблюсти. Потому по дороге назад обычно засыпал прямо на телеге. Но и тут баба его довольна осталась. Раньше, бывало, попобегает по деревне, разыскивая своего непутевого мужа, которого лошадь куда только не завозила. А сейчас ученик его прямо домой, без ненужной задержки, доставлял.

Фелька же, наоборот, старался к выпивке не прикасаться, как ни уговаривали. Говорил всем, что отец у него больно строгий, не разрешает еще. Обычно такое почтительное отношение к родителям вызывало у селян уважение, и они не приставали особо.

Но ежели говорить по правде, нельзя сказать, что до того времени Фелька ни разу «горькой» не пробовал. К ним на пастбище, бывало, выносили по случаю, так что возможность у него такая была. Вот только удовольствия в ней он не находил никакого.

Кроме того, была еще одна причина чураться рюмки. Сопат Ваныч как-то сказал ему, что все-таки хочет Фельку в город отправить. Пусть пастушок у коновала отучится, а потом несколько лет в деревне поработает, опыта наберется. Ежели мозги не растеряет при этом, выпивать не начнет, то учитель попытается пристроить его в эту… как его… академию народную.

Конечно, нельзя сказать, что книги очень манили Фельку, но в город поехать хотелось. Может, он там и привыкнет, не так шумно ему покажется, как в первый раз? Да и сестренки к тому времени подрастут, мать с отцом, может, не будут так противиться его учебе.

Потому Фелька и вникал изо всех сил, старался понять, что и зачем они делают. Коновал, видя такой интерес, тоже рассказывал и показывал охотно, со временем поручая своему ученику все больше и больше.

Хоть и реже теперь стал Фелька дома бывать, но с драконенком они виделись даже чаще.

Как ни странно, тот случай еще сильнее людей от драконьей горы отпугнул – никому не хотелось под огненный залп рассерженного ящера попасть. Еще и староста страху нагонял, рассказывая, что агрессоры – умные твари. Если им что надо, сами прилетят и попросят. А раз не прилетают, значит, не хотят никого видеть. И ежели унюхают возле своего дома запах человеческий, не будут разбираться – свой пришел или разбойник лесной ходит.

– Ведь не зря же тати из наших лесов разбежались! Драконы свое дело знают! – потрясал он кулаком на очередном застолье.

Бывший пастушок тоже в тот лес больше не ходил. Пока домой из соседней деревни доберешься, пока родителям поможешь, пока наговоришься с ними – некогда в дорогу отправляться. Но драконенок сам начал прилетать на луг. Наверное, понравились ему здешние подарки. Да и дракониха уже не так свирепо его от людей берегла, запомнила, что помогли им когда-то. Вначале в пасти своей малыша приносила, а как подрос, на крыло встал, начала специально сюда манить, чтобы быстрее окреп, хорошо летать учился.

В первый раз агрессорша, конечно, рассердилась, увидев, как Фелька к ним приближается. Но малыш, завидя своего знакомого, фыркнул радостно и, вытянув в его сторону морду, напряженно повел ноздрями. Однако, паренек и не собирался близко подходить, сделал вид, что не замечает драконов. Бросил на землю тяжелющий мешок с нарубленными ломтями тыквами (самые желтые выбирал, самые сочные) и сладкой свеклой. Неторопливо распустил завязку и начал вытаскивать по куску, бросая их от себя как можно дальше. Конечно, сладкоежка-дракончик не смог устоять перед лакомством – подкрался осторожно и стал хватать один за другим, приступая все ближе и ближе. А Фелька будто и не заметил его: разбросав всю тыкву, забрал мешок и ушел, оставив малыша доедать лакомство.

Несколько таких встреч – и драконенок осмелел настолько, что без страха заглядывал к Фельке в мешок, проверяя, много ли он в этот раз принес. Соседи лишь диву давались, как драконы его не трогают. Действительно, дракониха могла жаром полыхнуть, если что не по ней было, но будто в шутку пугала – всегда пламя стороной его обходило. А на других могла рыкнуть серьезно, как на чужих.

Глава 15

На обучении у коновала Фелька даже не один, два года пробыл. К концу первого односельчане сталивсе чаще обращаться к нему за помощью. Сообразили, что он уже что-то понимает в своем деле. Староста, со стороны понаблюдав за Фелькой, ничего не стал ему говорить. Прямиком отправился к ним домой, для серьезного разговора с родителями. Убеждал их, что сын оказался способным, учеба ему хорошо дается, а, значит, надо его подольше у знахаря подержать, чтобы побольше секретов ремесла выведал.

Мать к тому моменту и сама разобрала, что теперь к ее сыну относятся с уважением, как к «шпечиалисту», потому не особо противилась. Теперь уже она уговаривала отца отпустить Фельку еще на год.

Сам Фелька и хотел уже домой – соскучился по своей деревне, друзьям, и остаться у коновала был не против. Все-таки, здесь у него жизнь интереснее была, чем дома. Знахаря знали по всей округе, звали помочь то в одну деревню, то в другую. Ученика он везде с собой брал – лишняя пара рук никогда не бывает лишней.

Теперь поездка к драконьей пещере казалась Фельке небольшой прогулкой, детским развлечением. Ему приходилось ездить и гораздо дальше, и с большими приключениями. Одна встреча с драконом-бракоделом чего стоила!

Было это аккурат в весеннюю распутицу. Будто и ехать нужно было не так далеко, и случай не сложный, а безумно устали тогда оба – и знахарь, и его ученик.

Проситель – совсем молоденький парнишка, чуть мельче самого Фельки, примчался к ним с самого утра. Видно, из дома выехал затемно. Его кобыла – обычая крестьянская лошаденка, была мокрой от пота. Наверное, гнал всю дорогу. Фелька лишь головой покачал неодобрительно, глядя на нее, – так и загнать скотину не долго.

Коновал, еще не успевший толком глаза продрать, сразу и слушать ни о чем не хотел. Воскресенье, он в церковь собирался идти, а не снова куда-то ехать!

Фелька его хорошо понимал. Неделька выдалась сложная, они уже который день подряд мотались по деревне и окрестностям, выезжая то к одному хозяину, то к другому. Знахарь даже домой, на побывку, своего ученика не смог отпустить.

Вчера, вместо того, чтобы отправиться в Драконьи Дворы, Фелька повез коновала к местной знаменитости – "заводской" свиноматке, весьма не кстати захворавшей. Провозились они с ней до поздней ночи. Хозяин хавроньи – колбасник, поставлявший свой товар в шахтерский поселок, ухлопал в ее покупку не мало денег, потому переживал так, будто свинья была ему родной женой. Конечно, и заплатил им щедро, но и продержал у себя целителей весь день.