Дар берсерка

Харальд развернулся – и тяжело глянул на дядю.

Тот отвел взгляд. Зато Свальд, стоявший рядом с Огером, пару мгновений смотрел на Харальда, азартно поблескивая глазами. Было понятно, что он пойдет с братом – хотя его доля в добыче и так была долей ярла, а не простого ратника.

Бъёрн глянул на своего конунга, чуть приоткрыв рот. Ларс губы сжал в линию, но глаза у него восторженно округлились. Светлая борода на щеках Ларса пробивалась по-юношески неровно, пучками…

Эти двое тоже пойдут, подумал Харальд. Но не ради большей доли в добыче – а ради того, чтобы когда-нибудь рассказывать всем, как они вместе с Ёрмунгардсоном брали Упсалу. В свое время они ходили с ним брать Йорингард. Тогда он их не разочаровал…

Городские дворы, выстроившиеся в кривоватые улочки, с запада, севера и востока окружала река Фюрис. После обеда гуси, плававшие по реке, вдруг раскричались, но никто этого не заметил.

Никто не заметил и того, как из воды то тут,то там начали подниматься люди.

Они выбирались на берег, поросший ивовыми кустами. Двигались скованнo, постукивая зубами – вода в реке все ещё была хoлодной. На шеях у вынырнувших мужиков висели веревочные петли, под горлом затянутые крепкими узлами. Волосы, обрезанные коротко, как положено рабам, грязными щетками топорщились на затылках, тела прикрывали рваные рубахи и короткие драные штаны. Кое-кто, выныривая из вод Фюрис, держал в руках вязанки хвороста…

Мужики, вылезшие на берег первыми, от ивовых кустов перебегали к оградам крайних дворов. Быстро оглядывались, затем пригибались в три погибели – и молча подставляли спины под ноги тех, кто выныривал следом.

Гуси на реке кричали все реже,тише – привыкали понемногу. Человеческие головы, появляющиеся из воды, пугали их все меньше.

аральд перепрыгул через ограду одним из первых. Пробежался вдоль сарая, отрезавшего oт двора вскопанную полоску земли на задах и баню. Выглянул из-за угла бревенчатого сруба.

Во дворе играла черепками пара сосунков, еще не доросших до того, чтобы приставить их к домашним делам. Вился над крышей дома дымок, пахло ячменной кашей, сдобрeнной луком и солониной. Хозяйка готовила ужин.

А муж наверняка на торжище, подумал Харальд.

Здешние мужики продавали хирдам, приплывавшим в Упсалу, не только эль, но и оружие с воинской справой. Мастерили все в кузницах и избах, поставленных вокруг торжища. А кое-кто ещё приторговывал, выкупая у воинов с драккаров рабынь покрасивей, чтобы перепродать потом заезжим купцам с наваром…

Пока аральд рассматривал двор, за спиной у него зашуршала трава. Он, не оглядываясь, выдохнул:

– Сосунки мои. Откроешь дверь в дом.

Воин, подошедший сзади, урoнил еле слышно:

– Ага.

И Харальд переступил на месте, босой ногой нащупывая камушки. Наклoнилcя, выковырял из-под травы мелкую гальку. Тут же метнул три камушка в дверь кладовой, поставленной на высокие столбы напротив сарая. Поочередно, один за другим…

Галька звонко щелкнула по доскам, сосунки повернулись в ту сторону. Харальд вылетел из-за угла, сгреб их с земли, прихватив за рубашонки. Затем метнулся к дому, к которому уже бежал его воин.

За спиной Харальда из-за того же сарая выскочили ещё трое парней. Рассыпались по двору – и один с разбегу прирезал худого пса, с рыком кинувшегося к чужакам от ворот. Тут же, не останавливаясь, заскочил в кладовую. Двое других, пригнувшись, забежали в сарай…

Сосунки, которых схватил Харальд, зашлись в истошном вопле. Но он уже переступил порог дома, и крепкая дверь захлопнулась, отрезая их рев от двора. Воин, влетевший в дом следом, замер у выхода.

Хозяйка, полная белолицая молодуха, хлопотавшая у очага, обернулась на шум. И уже открыла рот для вопля, но замерла, не проронив даже звука – в отличие от щенков, болтавшихся в воздухе и заходившихся в плаче. Пару мгновений смотрела в глаза Харальду, потом уставилась на детей.

Эти двое погодки, вдруг мелькнуло в уме у Харальда. Каждому нет и пяти. Какие-то невесомые. Правда, извиваются, как черви, сучат мелкими ногами, ревут…

Он нахмурился, отгоняя ненужные мысли. бъявил громко:

– Не будешь орать и дергаться – останетесь в живых. И ты, и твои щенки. Му где? Кто ещё здесь живет?

Баба,точно не слыша его, вдруг пошла вперед, протягивая руки. Прямо на него. Проговорила умоляюще:

– Отдай, я все скажу…

И Харальд, недовольно оскалившись – сосунки по-прежнему скулили, хоть и чуть тише – сунул их в протянутые руки. Баба притиснула к себе сразу обеих, сказала, пятясь назад, к очагу:

– Муж на торжище… и у нас есть трое рабов. Один на выпасе, со скотиной. Второй ушел с муем, кожи мнет. Третья, девка молодая,тоже там. Пригождается иногда…

– Я ищу одну старуху, - бросил Харальд.

Где-тo снаружи завопила баба, но крик тут же оборвался. Следом раздался лай, перешедший в рычание – и все смолкло. Однако по звуку было ясно, что пес до последнего мгновенья захлебывался злой слюной.

В ту сторону пошел Бъёрн, недобро подумал Харальд. Видать, оплошал. Впрочем, в таких делах всегда кто-нибудь оплошает.

По крайней мере, Бъёрн сразу исправился. Один короткий крик людей не встревожит. Да ещё бабий. Бабы часто орут не по делу – то горшок уронят, то похлебкой обольются…

И все же Харальд бросил, не оборачиваясь:

– Сходи посмотри, что там. За ворота глянь, но осторожно.

Сзади скрипнула дверь – парень, стоявший у входа, молча выскочил наружу.

– Я ищу одну старуху, – заявил Харальд, глядя на перепуганную хозяйку.
– Её зовут Мёре Хорсигдоттир из Стунне. Она вдова, лет под шестьдесят, недавно приехала в Упсалу. Знаешь, у кого эта Мёре могла остановиться?

Молодуха помотала головой. Пробормотала, не глядя на него:

– У соседей никто не гостит. Разве что у Регвольда, что живет возле жертвенной рощи… он нездешний, у него родня не отсюда. Вот и приезжают…

– Узнаю, что соврала – щенков прирежут при тебе, - пригрозил Харальд.

И задрал подол грубой шерстяной рубахи. Выдернул нож, подвешенный к поясу – баба, хоть и не смотрела на него, но судорожно вздохнула. А Харальд уже шагнул вперед. Проворчал:

– Хорошо, что бережешь своих щенков. Говорят, в Конггарде нынче полно воинов. И своих, и чужих. Сидят они тут с месяц, но муж оставил тебя одну, гуси плавают по реке…значит, грабить вас Ингви не позволяет. Откуда люди из Конггарда берут припасы? У кого покупают скотину на мясо? Только не ври, что не знаешь. Вспомни о сосунках!

Баба всхлипнула и еще крепче прижала к себе мальцов, успевших примолкнуть. Те опять захныкали – видно, притиснула слишком сильно.

– т Эгиля… у Эгиля Хромого берут, – срывающимся голосом сказала она.
– ромой живет дальше, через четыре улицы…

А потом молодуха повела головой, указав и взглядом,и подбородком куда-то за спину Харальда – в закатную сторону. Пробормотала:

– У него полно подворий в округе. За холмами, по ту сторону реки. Оттуда ему каждый день привозят овец, свиней… птицу всякую.