Дар желания или Мексиканские каникулы

Глава 17

Все-таки мы остались живы. И в этот раз тоже. Правда, изрядно потрепанные, пыльные и морально надломленные. Со стыдом вспоминаю, как Лев и я, гордо оседлав бешеную скотину, неслись по улице с красными флажками, изображая из себя ковбоев. Нам рукоплескала толпа, кидая под ноги букеты. Но потом бык устал от такого произвола и, пару раз взбрыкнув, скинул наездников в придорожную канаву.

Итог нашего приключения был весьма скромен. Я ободрала коленки, отшибла задницу и потеряла очки. Лев остался невредим и даже улыбался. Правда, не так широко, потому что один белоснежный зуб все-таки покинул мачебодобный оскал. Когда чудом живые, мыдобрались до гостиницы, я зареклась до конца нашего путешествия не выходить из номера.

Приняв ванную с лепестками экзотических цветов и смыв вонь быков, почувствовала себя, наконец, человеком. Напялив хлопковые белые трусы с Губкой Бобом во всю задницу и в комплект к ним топ на лямках, я слонялась по номеру, понимая, что Боб на пару с моей задницей снова жаждут приключений.

К пяти вечера в дверь номера коротко постучали. Решив, что это горничная с многострадальными герберами, смело открываю дверь. На пороге комнаты стоит Лев и снова скалится всеми тридцатью двумя белоснежными зубами.

– Привет, красивая!
– мурлычет он и шагает в номер, оттесняя меня вглубь.

– Привет, котик!
– опешила, конечно, но жду дальнейшего его хода. Сценарий-то я досконально не помню.

А дальше… Лев неожиданно толкает меня к стене и вжимается пахом прямо в мягкий хлопок трусов. Обалдеваю и замираю. Судорожно вспоминаю, что там дальше по плану должно быть.

У Льва глаза горят. Дышит шумно. Под задницу меня приподнимает и к стене с размаху прикладывает. Да так, что дух вышибает. Ртом воздух загребаю, а он мою шею муслявить начинает. Прям берет и языком по всей длине снизу вверх проходится. Вот не могу сказать, что я в восторге, но заинтригована.

Мачо за задницу меня берет и на кровать тащит. Вот это ты, Маруся, востребована стала. То двадцать семь лет никому не нужна была, а тут сразу два офигенных мужика тебя хотят.

Пока сама себе мысленно комплименты отвешиваю, Лев меня резким движением на живот переворачивает и на четвереньки ставит. Дышу через раз от таких кульбитов. Да и колени ободранные болят, но все еще интригу разгадать пытаюсь. Тут Лев мои волосы на кулак наматывает и как дернет. Искры из глаз сыплются. Точно могу сказать - не от удовольствия. Мычу протестующе. А секси-мачо мой за ответный знак это принимает и как хлестанет пятерней мне прямо по Губке Бобу. Я ору, а он еще и еще раз. Задница и так после скачки не отошла, так теперь вообще огнем горит. А самое обидное, задница-то у меня большая, а этот сексист все по одному месту хлещет. Возбуждает меня изо всех сил.

Картина маслом. Я в костюме Спанч Боба стою на четвереньках, а это животное Лев волосы мне на голове дерет и по заднице хлещет. Наездник, мать твою! Не выдерживаю такой прелюдии. Выворачиваюсь и голеностопом, да по причинному месту как звездану, пока он, не дай Бог, к основному блюду не перешел.

Лев и мои волосы из рук выпускает и по жопе хлестать ему больше, по ходу, не хочется. Он как котенок пищит и пополам складывается. Дышит громко, но явно не от возбуждения. А я тихонько на Боба сажусь, ручки на коленки складываю и жду, когда он заговорить сможет. Пока жду, о Чарове думаю. О том, как скотину эту фантазийную убивать буду. Надо же, чего написал. Я-то такое придумать точно бы не додумалась.

– Да что с тобой не так?
– скулит где-то рядом Лев, а я напрягаюсь.

– Прости, не поняла?

Все вроде со мной так. Это ты, Левушка, не настоящий. Но как тебе это объяснить, ума не приложу.

– Почему у меня такое чувство, словно меня заставляют тебя любить?

Во все глаза смотрю на принца своего и медленно выдыхаю. Значит, он тоже что-то чувствует, просто понять не может в чем дело.

– Я тебя придумала. Все это нереально. Я загадала желание, и мы встретились, - грустно, но честно отвечаю. Пора это все заканчивать. Он же живой, а я распоряжаюсь им, как своей собственностью.

– Не понял.

– Ты из моих фантазий, Лев. Я про тебя написала и... И ты появился в моей жизни…

Сидим в баре и пьем уже вторую бутылку текилы. Обо всем рассказала Льву. И о мадам Доре. И о ее свече ее волшебной. О том, как впервые загадала желание. И о пьяном вечере с соседом, когда он прописал все мои фобии, как приключения. Про секс, конечно, с Чаровым умолчала. Ни к чему мачо знать об этом.

– Не могу поверить, - говорил уже довольно пьяный Лев, - а я то все мучался…

– Чем?
– спрашиваю уже почти не своего мачо, разглядывая его пьяным взглядом.

Лев смотрит на меня и ухмыляется. Он опрокидывает очередную стопку, морщится, а потом говорит:

– Каждый день после двенадцати чары рассеивались и я тебя почти не помнил. А потом ложился спать, и все по новой. Любовь в глазах, в сердце и дикое желание угодить.

– О Боже!
– сконфуженно кривлюсь и прикрываю глаза.

– Я ведь — бабник! Плейбой. Мачомен!
– бахвалится Лев.
– А тебя вижу и все…

– Что?

– Только тебя и вижу. Но веду себя, как-то неестественно, что ли, - снова кривится он и вздыхает.
– Я в обычной жизни никогда столько не улыбаюсь.

Смеюсь до слез на его признание. Да и как тут не смеяться, если у меня от его улыбки уже тик нервный начинается.

– Но почему я?
– вдруг спрашивает Лев и пытливо заглядывает в мои глаза.
– Месть, заговор, желание проучить?

– Я, когда желание загадывала, ради хохмы придумала, чтобы у моего принца имя кошачье было, - пожимаю плечами, типа, а дальше сам догадайся.

Лев фыркает и снова разливает текилу по стопкам.

– То есть все это происходит со мной только потому, что родители начудили с моим именем?

– Получается так.

Оба ржем. Пьяные уже, но нам весело. Как камень с плеч. Вот все рассказала ему и легче стало. На часах первый час ночи, а это значит, что заклятие свечи сейчас не работает.

– А вот глаза у тебя красивые, Машка!
– вдруг выдает Лев и пока я его предметом восхищения хлопаю, он поднимается со стула и тащит меня танцевать.

Он впервые меня по имени назвал. И держится сейчас свободно и легко. Улыбается, конечно, все равно широко, но я ему отвечаю. Тоже скалюсь. Кружит меня по залу в танце. Веселимся.

Потом снова за стойку садимся и снова по стопке наливаем. Лев поднимает свою в тосте и весело произносит:

– Давай, Машка, за то, чтобы действие свечи сегодня навсегда разрушилось.

– Давай, котик мой.

Лев хохочет. Чекаемся. Выпиваем залпом. В глазах волшебные круги идут. Смотрим друг на друга недоуменно. Вдруг Лев замирает и резко роняет голову на барную стойку.

– Котик?
– успеваю шепнуть и тоже отрубаюсь._______________

Глава 18 <