Дарья Искусница
Шрифт:
Вокруг хлопали и смеялись дети. А я поразилась, что он не кричит, не ругает провинившуюся девочку. Моя мама бы уже шлепала меня, по попе или по голове, она никогда особенно не разбирала куда ударить.
И как часто я видела на улицах, как бьют детей меньше возрастом, чем Кира и за намного более безобидные прегрешения – медленно идет, споткнулся и запачкал штаны, не ответил на вопрос…
Где та грань между строгостью и любовью, где мы не балуем, а растим в заботе и внимании? Киру разбаловали, что там говорить, но, глядя в счастливые глаза ребенка и она прижимается к брату, я… ей завидовала.
Мы
– Всегда сообщай куда и идешь и зачем, я бы отправился с тобой и постоял рядом. Ты не представляешь как здесь может быть опасно. За мной следят…
– Следили, - кивнула я головой. – А сейчас они в толпе стояли и Грищу с Володей опознали. Седовласый такой, он еще у входа мне свою визитку отдал. Чтобы я позвонила.
Вытащила из кармана и протянула белый прямоугольник с надписью «Сирокко» и номером телефона. Если мы говорим о доверии, пусть оно будет полным.
– Их было двое, узнали и Володю, и Гришу, несмотря на костюмы.
– Ничего себе новости. Кто-то очень осведомлен, - прохрипел Ломов, прыгая на одной ноге, пытаясь выбраться из гусеничного кокона. – Я сам бы себя в этом не узнал. Черт его дери.
– «Сирокко» значит, - Дмитрий крутил визитку в пальцах и темнел лицом, - ненавижу вмешательство в личную жизнь. А ведь сначала они мне показались весьма разумными людьми. Значит, ошибался. Достойные партнеры не следили бы за мной и друзьями в детском парке. Интересно, кого они еще знают, надо позвонить домой и предупредить.
Я посмотрела на повернувшуюся в сторону уходящего Парада Киру и тихо произнесла.
– Олеся у них точно на примете, называют невестой. Если журналисты узнают, что она ночевала в нашем отеле… тоже уверятся в ваших продолжающихся отношениях.
Можно было скрывать, мучиться. Никогда так и не получить ответ, но я живу по-новому.
– Олеся была в нашем отеле?
Судя по ошеломленному лицу Можайского, новость о ночевке его бывшей девушки стала для него полной неожиданностью.
– Мать! – Ломов, запутавшись в ткани, рухнул носом на плитки.
Я и Гриша бросились помогать, кажется Володя поранил лицо. И только мой «жених» стоял недвижим, с подозрительным прищуром оглядывая поднимающегося пострадавшего.
– Вовка… Колись, Вольдемар. Ты же не зря вчера про возможность закрутить с Олесей спрашивал? Я тебе говорил, дураку, что это будет ошибкой? Не за себя же волнуюсь, за тебя!
Отстранившись от нашей с Распутиным помощи, Ломов взъерошил светло-каштановые кудри.
– Та я понял все. Не было ничего, честное слово, мужики. Ну невежливо было выгонять девушку, она плакала, на тебя жаловалась, говорила, что раздавлена…
Он смотрел так честно и обиженно, будто не сам в дурацкую ситуацию влип, а его несправедливо обидели. Под нашими взглядами Ломов расправил плечи и гордо встряхнул шевелюрой.
– Да, я джентльмен. Не мог выгнать плачущую крошку.
– Иногда мне кажется, Вовка, - медленно сказал Можайский, - что у тебя столько камней за пазухой, что удивительно, как ты вообще двигаешься.
– Моя совесть чиста. Ты чего?! Я тебе не сказал, чтобы не расстраивать.
Ну переночевала Олеся у меня в номере на диванчике, никто бы и не узнал. А утром она ушла, я и не заметил, да просто из головы выкинул. Было и прошло. Та… екарный бабай! Не было! Не было и прошло! Ну… прости. Вообще больше ничего утаивать не буду.Володя протянул руку, и Можайский пожал ее после небольшой паузы.
Даже не знаю, кто здесь прав, кто виноват. Всякое в жизни бывает. Главное, я для себя выяснила – не Дима пригрел ночью бывшую девушку.
Теплая рука обхватила за талию. Можайский плотно притянул меня к себе и поцеловал в волосы. Соблюдает имидж для журналистов.
– Отдаем костюмы и в отель, - просто сказал он. – Кире на сегодня достаточно впечатлений, да?
Две задорные косички дрогнули на ветру.
– Это был почти лучший день в моей жизни. Жаль, дядю Вову не сфотографировала в юбке, тогда вообще чума бы была.
– Фотографий нет, - скромно сказала я, когда мы уже двинулись к одному из охранников, передать «найденные» костюмы. – Но есть видеозапись.
– Что?! – завопил Ломов.
– Даша, не зли нас, - подал голос Гриша, - мы физически сильнее. Просто отдай и все.
– Дашенька! Фиги им в карманы! – завопила Кира. – Они только грозятся, а так пальцем не тронут. Ты моя звездочка! Покажи-и-и-и….
– ----
Вечером. Смс.
Я:
«Ида, я влюблена. Он идеальный. Сестру обожает…»
Ида:
«Уверена, что это настоящие чувства, а не пьяный воздух Парижа? Не торопись, присмотрись к нему. И, кстати, при чем тут сестра?»
Я:
«Мы целый день гуляли, держась за руки. Он постоянно целует мои волосы. Нас пронзили стрелы любви… Кажется, мы оба… »
Ида:
«Что?! Что там вас пронзило? Вы сколько знакомы… Суммарно дня три? Предупреждаю, у маленького голого паренька дурящие во всех отношениях стрелы. Это заблуждение, что он точно бьет в сердце. Нет, подруга, он постоянно мажет и сначала лупит прямиком по мозгам! Амур сам по природе глуповат и очень не любит умных женщин. Держись… Присматривайся…»
– Даша.
Дима зашел ко мне в комнату и обнял сзади. Я знала, что Кира затихла у себя еще час назад, и подсознательно… ждала его прихода. Телефон их моих ослабевших пальцев выскользнул и тихо стукнул по столешнице тумбочки.
Глава 12. Чего хочу именно я?
Ну, где у нас бьется сексуальный пульс этой общаги?
«Маленькая Вера»
– Собралась в ванну? – он легко ведет кончиками пальцев по изгибу шеи, там, где она переходила в плечо, скрываясь под воротником отельного белого халата.
– Уже… Искупалась.
Было немного щекотно и самую чуточку страшно. Не знаю как другие девушки, а я всегда побаиваюсь первых касаний, томящей неуклюжести рядом с еще незнакомым мужским телом.
Дима уже целовал меня вчера вечером, но все прошло… мимолетно, почти нереально. И сейчас я ощущаю себя сущей школьницей на первом свидании.
Шорох. Он касается губами к мочке уха, обдав теплым дыханием, от которого по спине побежали мурашки.
– Робкая, теплая и сильная одновременно. Солнышко.