Давай мы станем незнакомцами
Шрифт:
— Ярик…
Чувствую, как его тело опять начинает ломать от высокой температуры. Но он всё равно приподнимается с моих колен и, превозмогая сильную дрожь, заключает меня в объятия.
— Только, пожалуйста, никуда не уезжай, Мариш, — шепчет Ярик, прикрывая глаза и роняя голову мне на плечо. — Я ведь люблю тебя. Люблю тебя, моя девочка… Больше жизни люблю! Ты все эти годы чёрт знает что про меня думала, а у меня и в мыслях, и в сердце ты и только ты… Всегда ты! Ты мое солнышко, Маришик! Любимое моё солнышко… И всё, что здесь — это для тебя. И остальное… Да ты даже представить
Глава 68
В первое мгновение мне показалось, что я ослышалась.
Когда ты столько лет жаждешь услышать признание в любви, очень сложно поверить, что мечта наконец стала реальностью. Что всё это действительно правда — и слова, жаркие, сбивчивые куда-то в область ключицы, перемешанные с обжигающим дыханием. И мужчина — такой родной, такой любимый, и почему-то такой беззащитный и трогательный сейчас, склонивший голову ко мне на плечо…
Моё сердце замирает, а потом заходится в бешеном ритме, разгоняясь до предела и грозя преломить пополам грудную клетку.
Он любит меня! Любит! И всегда любил! И я действительно ему верю. Пускай это признание и слетело с его губ в полубредовом температурном состоянии, но я чувствовала, что Ярик был со мной искренен.
Ощущаю солоноватый вкус слёз на своих губах. Грусть вперемешку со счастьем…
Ярик забылся сном, так и не дождавшись от меня ответного признания, и не выпуская меня из объятий.
Только, пожалуйста, никуда не уезжай, Мариш. Я ведь люблю тебя. Люблю тебя, моя девочка…
И что мне теперь делать?!
Слышу звук пришедшего сообщения. Господи, сколько сейчас часов?
За окном уже стемнело и если я правильно ориентируюсь во времени, то это, скорее всего, Лис. В те дни, когда мы не виделись, он всегда звонил мне или писал перед сном. Я не выходила на связь с начала прощальной вечеринки, а значит Елисей мог сейчас позвонить и разбудить Мереминского.
Аккуратно высвобождаюсь из его жарких объятий и укладываю Ярика на подушку. Иду в прихожую проверить свой телефон.
«Куда пропала, малыш? Как у тебя настрой перед отъездом?»- читаю я пришедшее сообщение.
Настрой… То ли воспарить до небес от счастья, то ли повеситься. Вот какой у меня настрой!
«Всё хорошо», — пишу я, от досады прикусывая губу. Ненавижу врать, но я пока не готова рассказать ему правду о том, что происходит.
«Какую правду, Марин?! Что Ярик наконец-то признался тебе в любви, и ты готова послать всё к чёрту?! Подвести лучшего друга, который на тебя рассчитывает, причинить боль мужчине, который тебя любит и ждёт в другом городе?» — вопрошал у меня в голове внутренний голос, настойчиво пробуждая дикие муки совести.
Так нельзя! Нужно думать головой! Нужно взвесить все «за» и «против», прежде чем принимать решение…
«Постарайся уснуть сегодня», — пришло следом.
Лис знал, как сильно я не любила летать на самолётах. Не боялась, а именно не любила. Всё-таки воздух — это не моя стихия. Мне хорошо на земле или рядом с водой.
Или рядом с Яриком…
«Постараюсь, но не обещаю».
Да и как тут уснёшь, если
сердце разрывается на части?!«До завтра! Очень сильно тебя жду. Спокойной ночи, любимая», — читаю я, но впервые эти строки не вызывают у меня внутри никакого чувства тепла. Скорее боль, дискомфорт и лёгкую досаду.
«Спокойной ночи, Лися».
Отключаю звук на телефоне и вновь возвращаюсь к Мереминскому. Смотрю на него такого родного, такого любимого…
Ну вот и что мне с тобой делать?! Чтонамтеперь делать?!
Сердце сжимается до боли от одной лишь мысли, что завтра утром мне придётся уйти.
Ложусь рядом с Яриком на диван. Прямо под бочок к нему, как он и просил. Мереминский что-то пробормотал во сне и притянул меня к себе, утыкаясь носом мне в макушку.
Чувствую под своей ладонью стук его сердца. Спокойный и размеренный, несмотря на высокую температуру.
Господи, пусть он скорее поправиться! Пусть у него не будет никаких осложнений! Невыносимо горько осознавать, что это всё из-за меня, из-за того, что он несколько часов ждал меня на улице…
— Даже не думай уезжать, Мариш, — пробормотал Ярик, сильнее сжимая меня в объятиях. — Не заставляй меня бежать по взлётной полосе за самолётом…
— Тсс, спи, — успокаивающе скольжу ладонью по его груди. Пытаюсь сдержать слёзы, но они всё равно прорываются наружу и оставляют следы на светлой футболке Мереминского.
Что мне делать?
Вопрос, на который я не знала ответа.
Попробовать начать всё с чистого листа? Оставить позади все наши обиды и недопонимания? Рискнуть и поверить, что он действительно изменился? Что он больше не причинит мне боль? Что все его загулы остались в прошлом и телефонная книга больше не будет пополняться контактами левых баб?
Рискнуть и открыть ему своё сердце?
Что мне делать с Москвой? С моим обещанием помочь Сашке? С папой, который так обрадовался моему переводу? С Лисом?..
У меня ведь тоже есть к нему чувства! Пускай и не такие сильные и яркие по сравнению с теми, что я всегда испытывала к Ярику. Но глупо и неправильно сравнивать первую любовь и чувство, которое пробудилось во мне сейчас в уже осознанном возрасте. Но мне ведь правда хорошо с Лисом! И это тоже было глупо отрицать. И в нём я была уверена, что он не причинит мне боль. Не предаст и не изменит…
Боже, ну почему всё так сложно! Почему?!
В эту ночь мне так и не удалось сомкнуть глаз. Мысли о будущем разрывали мне душу на части, Ярик постоянно ворочался и что-то бормотал во сне. А я то и дело проверяла его лоб, чтобы понять, поднимается температура или нет.
И всё равно утро наступило внезапно. Обрушилось на меня всей своей тяжестью свинцового неба, затянутого тучами, которое виднелось из окна гостиной Мереминского.
М-да, конечно, не самая лучшая погода для полёта…
Я так и не смогла принять никакого решения за эту ночь, а уже нужно вставать и ехать домой за вещами. Всего лишь через несколько часов у меня вылет в Москву.
Осторожно, чтобы не разбудить Ярика, освобождаюсь из кольца его рук и сажусь рядом. Нежно провожу кончиками пальцев по его колючей щеке.