Давай заново

— С меня бельё.

— Мне от тебя больше ничего не нужно. И ты мне не нужен, не собираюсь подбирать «бэушных» мужиков, которые не могут своё либидо удовлетворять с постоянным партнёром.

— Я всегда был таким, ты знала об этом. Тем более какие претензии, я свободен. Что теперь-то бесишься?

— Это ты так извиняешься? Оригинальный подход.

Сдержать желание его ударить не смогла. Парочка пощёчин прилетает точно в наглое лицо адресата, который сразу же сместив корпус тела, сгорбившись опускает голову пониже, закрывая её руками. Оплеухи летят под разным углом, не редко причиняя боль мне самой, особенно когда я раскрытой ладонью натыкаюсь на его выставленные локти, но и тогда останавливаться не собираюсь. Лишь основательно устав, беру тайм-аут, чтобы передохнуть, чем и пользуется Андрей. Он по-хозяйски сгребает в охапку, удерживая мои руки за спиной, нежёстко, но так, чтобы лишить возможности вновь кинуться в атаку. А я вяло сопротивляюсь, отталкивая его, безрезультатно. Даже когда изловчившись, пытаюсь вдарить по самому ценному органу, Крутилин словно просчитав или предвидев стратегию, тут же зажимает колено между своих ног.

— А ты передо мной извиниться не хочешь?

— За что это? Может за то, что я вполне адекватно отреагировала на твою измену и послала тебя на хрен? Или может за то, что не могу закрывать глаза, на то как ты лижешься со всякими девками по углам?

— Всё, закончила?

— Нет, — искренне отвечаю ему, но понимая бесполезность разговора, вспылив выкрикиваю. — А забудь. Тупому доказывать, всё равно что слепому показывать.

Андрей сильней дёргает безвольное тело на себя и от резкого рывка я впечатываюсь переносицей в его гладко выбритый подбородок. Превозмогая искушение опять его поцеловать, слегка отстраняюсь, встретившись тут же с озлобленным прищуром Крутилина.

— По твоему я тупой и безнравственный? А ты святая, дающая оценку людскому поведению основываясь лишь на субъективное мнение. Иначе говоря, тот кто поступает в разрез с твоим кодексом чести не заслуживает ничего хорошего, он автоматически попадает в черный список.

— Почему в том, что ты гребаный бабник виновата я?

— Ты виновата лишь в том, что сама с рыльцем в пушку. Или может станешь отрицать, что была под кайфом? Что в карманах было колес на долгие депрессивные вечера. В тот вечер мне хотелось прибить вас обоих, только это смысла не имело никакого. Ты осталась со Штрихом, а явилась ко мне под утро с кучей претензий.

— Не сильно ты страдал под Надькой. Раскинулся удачно. Как был *издострадальцем, так им и остался. С тобой ничего серьезного нереально построить.

— А вы все очень хотите серьёзности? А? Я зря открываю сердце бабам, с ширинкой проще. Ты меня раз за разом меняла на бывшего, врала, а потом ждала что я буду верить твоим невинным глазкам? — орёт так, что слова гулким эхом раскатываются в пустой уборной. — Я довольно говна сожрал за свою жизнь. Меня предали все кого я любил. Отец, мать, Алёна. Она аборты от меня делала лишь бы вернуться к Крутилину старшему, лишь бы сильнее нагнуть меня к плинтусу, — нервная импульсация через кончики пальцев, вдавливающиеся в плечи перебирается ко мне. — И не говори мне, что я никогда боли не хлебал. Я люблю тебя, но моя любовь снова никому не нужна. Отпусти меня, я устал быть на твоём поводке.

— Я не держу…уходи.

Глава 30

Как истинная старая дева, какой меня многие считают после разрыва с Андреем, я собираюсь праздновать новый год в гордом одиночестве. Кстати даже и без кошки, потому как не питаю пылких чувства к мохнатым, вечно голодным существам. Вот мужчины другое дело, они хоть и имеют схожий набор параметров, то есть едят, спят и гуляют сами по себе. Но от них есть польза и выгода. Иногда!!!

Поэтому, сегодня утром, очень для меня ранним, когда мои экс-опекуны заявившись на пороге, сообщают что всецело мои на несколько дней, я то ли спросонья, а скорее сдуру, беру и соглашаюсь. Обрекая себя на буйное веселье сквозь раздражение.

Буквально уже через час устаю от их компании, от вежливых воспоминаний из моего детства, которые я не особо хочу доставать из себя, от приторной наигранности и фальши. Под предлогом, что меня срочно вызывают на работу, позорно сбегаю, ни капли не краснея. Покинув собственную квартиру путём вранья и бегства, укрываюсь с ноутбуком в ближайшем кафе. Распитием ароматного чай с мятой и пафосным пирожным Тирамису пытаюсь успокоиться, настроить себя на то, что всё не так и плохо. А терпеть присутствие нежеланных гостей всегда будет приятней на расстоянии, как сейчас.

Но ни чай, ни лишние калории, ни даже никотин мне не помогают и ближе к одиннадцати часам я заказываю шампанское.

Милый официант, обслуживающий мой столик даже приносит в подарок шоколадочку. Не из симпатии, а из жалости скорей всего. Конечно, что кроме сострадания сейчас может вызывать моя персона. Сижу одна с самого утра, пока за окнами снуют под снегопадом люди. Кто с елкой домой, кто с подарками к детям, кто к любимым. И только я в компании бутылки, когда на часах не позволительно рано для возлияний.

"С утра шампанское пьют или аристократы, или дегенераты" приходит на ум фразочка из кинофильма.

— Надеюсь больше похожа на представительницу голубых кровей, — бурчу сама себе, наполняя бокал.

Мозолить глаза работникам кафе, которые начинают кидать на меня сочувствующие взгляды, после того как я приканчиваю вторую бутылку, моя совесть мне позволяет лишь до обеда. Изрядно накушавшись успокоительного напитка аристократов, бреду домой, как на эшафот, то есть печально и неохотно.

Жалость самое дурное чувство, а сейчас я его чувствую всей кожей, будто сижу на муравейнике и терплю. Для кого, и для чего, совершенно не понятно.

«Я не держу… Уходи» — снова щемит в груди от тех лживых слов, что я выплюнула в каменное лицо Андрея, наказывая скорее себя, чем его.

И вот теперь мы по разным сторонам баррикад, оба одинокие, глупые и гордые до нельзя.

Захожу в квартиру, но раздеваясь, не спешу в комнату, из которой доносятся голоса. Вообще мне неприятна перспектива проводить новогодние каникулы в компании несостоявшихся родителей, но других вариантов не намечается. К моменту возращения в родные пенаты мой организм слегка успевает протрезветь, так как после кафе я посетила торговый центр, скупая всякую всячину: какие-то подарочки, платье и туфли для себя любимой, новый парфюм, и всё лишь с целью выиграть время. А вдруг повезёт и они свалят.

«Не повезло! Новогоднего чуда не случилось» — досадно вырываются мысли с насиженного гнезда.

Свет решаю не включать. Быстро скидываю пальто и сапоги, не утруждая себя наведением порядка, пинаю их куда-то в тёмный угол прихожей. Подхватив пакеты и уже было шагнув в кухню, замираю на пороге, вглядываясь в узкую щель от приоткрытой двери.

— Ты хочешь мне сказать, что так себя вести это нормально? — раздаётся раздраженный голос тёти, царапающий своей прокуренной хрипотцой. — Лучше бы с дочерью остались на праздники.

— Она тоже моя дочь, — звучит как выстрел, заложив новостью уши. — Я хотел побыть с ней.

— Когда-то ты просто хотел её мать, — знакомой интонацией шипит женщина. — В итоге мы имеем внебрачную дочь. Ты имеешь, а мне приходится это терпеть. Все эти годы я терпела и глотала тот факт, что ты нагулял ребёнка с моей же сестрой. А в довершении всего притащил её к нам домой. Ты отнял у меня любовь к племяннице и отравил кровь ненавистью к сестре.

Дальше я уже не слушаю, вернее на время утрачиваю способность что-либо осознавать. В ушах от услышанного стоит какой-то гул и прибывая в состоянии некоего шока, устало тру глаза, совсем не беспокоясь о том, что они накрашены. Тоже мне проблема! Да и в самом деле, к чертям глаза, тушь, весь мейкап в целом, когда рушится весь привычный мир. Думать, что ты безотцовщина это одно. А что тебя тупо игнорируют и ненавидят, другое. Информация, что все эти годы я воспитывалась родным отцом под грифом большой секретности, меня на мгновение дезориентирует. На душе такое творится, будто что-то несоизмеримо гигантское взрывается во мне, задевая шрапнелью расслышанных слов и без того моё раненое сердце.