Декамерон по-русски

– И не мечтай! – Старушка потрясла кокошником. – Леонтий Степанович из палаты не выходит.

– А в туалет?

– А у него палата со всеми удобствами! Говорю же тебе – большой человек! Ну-ка, пропусти меня, пока бульон не остыл! Посторонись, а то задавлю!

Воинственная старушка толкнула свою тачанку, и та покатилась дальше, непристойно вихляя колесами и оглашая больничный коридор мучительными скрипами.

– После вчерашнего, говорите? – задумчиво повторила я.

Поступившую информацию надо было проверить и дополнить.

Ближайший пункт «Роспечати» находился прямо на территории больницы. Горластая киоскерша из окошка, как из амбразуры, покрикивала на прогуливающихся по парковым дорожкам пациентов:

– Свежие газетки! «Аргументы и факты», «Молодая жизнь», «Комсомольская правда», «Московский комсомолец»! Кто забыл купить, подходим, не стесняемся!

Призывный крик четко обозначил целевую аудиторию: закомплексованные склеротики «из бывших».

Я сунулась к окошку, улыбнулась и сказала:

– Здравствуйте! Говорят, вчера в прессе написали про художника Голякова, который как раз тут в больнице лежит. Не осталось у вас такой газетки?

– Не газетка это была, а журнальчик.

Тетка показала мне спину, порылась в бумажных развалах и шлепнула на прилавок свежий номер журнала «Гламур тужур»:

– Вот! Восемьдесят пять рублей. А свеженькую «Комсомолочку» не хотите взять?

– Спасибо, не надо.

Предложение взять свеженькую «комсомолочку» звучало двусмысленно и непристойно, хотя я отказалась не поэтому. Я просто не читаю газеты. Личный опыт работы в ряде российских СМИ научил меня не верить печатному слову. Вот непечатное – это совсем другое дело! Непечатные слова у нас всегда откровенны и искренни. Как говорится, речи бывают блестящими и матовыми! Вторые доходчивее.

Решенная в теплых желто-розовых тонах обложка регионального флагмана гламурной прессы ослепительно блистала золотым фольгированием и выборочным лаком. Я устроилась с журналом на свободной лавочке в уютном больничном парке, нетерпеливо разорвала прозрачную полиэтиленовую упаковку, вытряхнула из нее различные бонусные вложения – пробники духов, косметики, дисконтные карточки, флайера и визитки – и пробежала глазами содержание номера на первой странице.

Материал о тусовке по поводу вручения дизайнерской премии «Белый клык» занял три разворота в середине журнала. Я мельком просмотрела иллюстрации, по диагонали прочитала текст, но ничего нового не узнала.

Леонтий Голяков в репортаже упоминался в почетном качестве ВИП-гостя. Он также присутствовал на одной из многочисленных фотографий, но выглядел на снимке вполне прилично, респектабельно, намного лучше, чем на самом деле. Вспомнив потертый пиджак и помятые брюки ВИПа Голякова, я решила, что бильдредактор журнала проявил гуманизм, а верстальщик – хорошее знание фотошопа. На картинке Леонтий Степанович смотрелся франтом!

– Что же его так обидело, я не понимаю? – пробормотала я, перелистывая страницы. – Вроде все хорошо… О!

Возглас вырвался у меня при виде большой, на всю полосу, фотографии, запечатлевшей все того же почтенного ВИПа на фоне бледно-голубой кафельной стенки. Большую часть снимка занимало искаженное страданием и тоже голубоватое с прозеленью лицо Леонтия Степановича. Непосредственно под подбородком помещались угловатые коленки, под ними гармошкой собрались спущенные штаны.

При этом ничего непристойного на картинке не было, разве что броский заголовок «Голяков хочет, но не может!» с пояснительным текстом более мелкими буквами: «Прием возбуждающего средства вызвал у Леонтия Степановича диарею, справиться с которой без помощи врачей ему не удалось».

– «Столичная знаменитость – известный художник и арт-критик Леонтий Голяков в разгар шумного праздника был госпитализирован с отравлением, вызванным неумеренным приемом препарата для возбуждения сексуального желания, – говорилось в заметке, помещенной на соседней странице. – Как сообщил нашему корреспонденту пожелавший остаться неизвестным источник в медицинских кругах, проведенные анализы показали, что Голяков принял препарат, который давно и результативно применяется в ветеринарной медицине. Однако разбудить в себе зверя Леонтию Степановичу не удалось. Ветеринарный препарат Голякову не только не помог, но даже наоборот – усугубил нездоровье звезды, приплюсовав к скрытому сексуальному расстройству явное желудочно-кишечное. Очевидно, в отчаянной попытке на личном примере доказать справедливость народной мудрости «Старый конь борозды не испортит» Леонтий Степанович принял воистину нечеловеческую дозу лекарства.

С сильнейшей диареей Голяков был доставлен в гастроэнтерологию краевой больницы, специалисты которой уверяют, что в скором времени поставят пациента на ноги, так что поклонники таланта Леонтия Степановича могут не волноваться: самое худшее, что ему грозит, это допрос с пристрастием по возвращении домой. Думается, супругу художника не меньше, чем нас с вами, заинтересует вопрос: какая именно из прекрасных дам, присутствовавших на празднике, побудила его к этому зверскому эксперименту на себе?»

Ниже помещались реклама массажного салона и ссылка на сайт, где заинтересованные читатели могли посмотреть галерею портретов упомянутых прекрасных дам.

Я сделала зарубочку на память – при случае заглянуть на интернет-страничку модного журнала и посмотреть, в каком виде в этой галерее представлена я сама. Если в недостаточно прекрасном, то пусть «Гламур тужур» готовится остаться без фотокора, а Витька Завалишин начинает плести для себя веночек из красных гвоздик и еловых веток!

Еще в связи с фотографиями прекрасных дам, которые вдохновляют мужчин на опасные подвиги, я подумала, что было бы интересно увидеть таинственную подружку Эдика Розова. До сих пор мы в «МБС» пребывали в уверенности, будто Эд закоренелый холостяк, не знающий регулярной женской ласки. Наша дважды разведенная бухгалтерша Зоя Липовецкая даже флиртовала с Эдиком и уже связывала с ним первые робкие надежды на третий брак! Зойка – дамочка эффектная, на нее даже мой братец заглядывается. Так неужели тайная пассия Розова еще краше?

«Надо посмотреть у Эда в кабинете – не держит ли он в ящике стола ее фото в рамочке?» – посоветовал мне внутренний голос.

Мужчины этого, наверное, не поймут, но личность и внешность засекреченной подруги Эда внезапно заинтересовали меня гораздо больше, чем вся эта запутанная детективная история. Что поделаешь, так мы, женщины, устроены! Личная жизнь нам всегда несравненно интереснее общественной. И я поехала на работу, вовсе не имея желания трудиться.

– Опять опаздываешь! – сварливо попеняла мне бабка-вахтерша.

– Больше не буду! – лживо пообещала я, удержавшись от абсолютно искреннего «Не ваше дело!». – А что это вы, баба Тоня, вторые сутки подряд дежурите?

– А кому же дежурить? – Вахтерша всплеснула руками, взвихрив воздух растрепанным журналом с кроссвордом. – Васька, стервец такой, снова запил, а Василий Петрович лежит в больничке!

Человеку, не имеющему представления о хитросплетениях внутренней жизни «Гипрогипредбеда», могло показаться, что у бабки путаются мысли, но я ее поняла.