Дела забытые

– Почему отбросить? – не поняла я.

– Ну а что здесь такого? Почему бы Жоре и не хранить телефон Виктора Алексеевича? Иметь телефон такого человека очень даже полезно.

– Но ведь, насколько я знаю, они не были знакомы…

– Это еще неизвестно, – ответил Миша. – Может, и были. И Андреев дал ему свой телефон.

– Тогда он скорее оставил бы ему свою визитку! – настаивала я на своем.

– Ну не знаю, – протянул Миша. – Но мне кажется, что отрабатывать этот вариант бесполезно. Это ни к чему не приведет. Этот телефон явно не имеет никакого отношения к делу.

– Посмотрим, – ответила я. – Проверим.

– Господи! – я прямо увидела, как Миша не том конце провода всплеснул руками. – Да как же вы это проверите?

– Ты еще нас с Полиной не знаешь, – улыбнулась я.

Разговор вполне можно было заканчивать, но Миша явно не спешил это сделать. Молчал в трубку, не решаясь сказать что-то…

Я изо всех сил хотела ему помочь, но никак не могла подобрать нужные слова. Они крутились, крутились у меня на языке, и, наконец, у меня вырвалось:

– Миша, а вы не хотели бы выпить?

Я прямо почувствовала, как остолбенел Миша с раскрытым ртом. Вот черт, вырвалось такое! Да что же это со мной творится? Ведь даже и не думала произносить ничего подобного! Стыд какой, мамочки родные! Нужно срочно как-то выпутываться.

– Простите, Миша, это я к тому, что жарко мне очень, – я даже стала обмахиваться, – попить очень хочется. Я вам потом перезвоню, хорошо?

Закруглившись таким образом, я пошла в кухню и включила все четыре газовые конфорки. В квартире почему-то еще не затопили, и холод был страшный.

Интересно, почему при разговоре с Мишей вылетела у меня такая странная фраза? Случайность? Или нет? Но ведь вылетело же! Неспроста это. К чему? Задумавшись, я присела на табуретку и очнулась минут через тридцать.

Так, у меня же были какие-то дела… Точно были, раз я даже детей отправила к маме. Или к бабушке? Неважно, главное, чтобы они были в безопасности. Кстати, о безопасности. Как же я могла об этом забыть? Ведь мне нужно и о себе позаботиться.

Во-первых, надо чем-то забаррикадировать дверь. На всякий случай. Вдруг этот неизвестно кто захочет ее взломать?

Я помыкалась по квартире в поисках молотка, почти без руда отыскала его в баке с грязным бельем и просунула под дверную ручку. На всякий случай еще решила подпереть дверь креслом.

Кресло было очень тяжелым, я с трудом двигала его в коридор, шмыгая по полу. На полу оставались блестящие полосы.

В этот момент раздался звонок в дверь. Я вздрогнула. Он! Несомненно, он! Кто же еще? Ведь никто не обещался прийти…

Затаиться? Или лучше не показывать ему, что я его боюсь? Мне больше нравился первый вариант, но разумом я понимала, что второй лучше. Лучше отвадить его раз и навсегда, дав понять, что мне плевать на его покушения! Вот так!

Набравшись мужества, я прокралась в кухню, выбрала нож побольше и, подойдя к входной двери, дрожащим голосом спросила:

– Кто?

– Это я, – послышался мужской голос.

– К-кто… я?

– Ну я, Андрей! – голос был мне как будто знаком.

Ах, да это же Дрюня Мурашов! И как я могла его сразу не узнать?

Быстро вытащив молоток, я отперла дверь. Хорошо, что кресло не успела дотащить, теперь его пришлось бы двигать обратно.

– Привет, Дрюня, проходи, – облегченно проговорила я, приглашая Дрюню в комнату, указывая на нее ножом.

Мурашов невольно отшатнулся, увидев у меня в одной руке нож, а в другой молоток.

– Леля, ты чего? – шепотом произнес он.

– Что? – я удивленно посмотрела на нож и смутилась. – Ах, это… Да это так, ерунда! Это я… Неважно, в общем, проходи!

Не зная, куда сунуть распроклятые нож и молоток, я затолкала их в карман своего плаща. Мурашов несколько удивленно посмотрел на меня и прошел в зал, покачав головой.

– Я, собственно, по делу! – начал он, садясь на диван.

Ну, понятно, конечно, по делу, разве Дрюня может прийти по другому поводу? И что по важному, я не сомневаюсь.

– Я сейчас отдам тебе деньги, – перебила я его, вскакивая с места. – Вот! – я вытащила деньги, которые заплатила мне за косметику Элла. Больше сумасшедших мне не встретилось, поэтому остальные флакончики были на месте.

Дрюня взял деньги и сунул в карман.

– Молодец! – похвалил он меня.

– Подожди, – оторопела я. – А где моя доля?

– Какая доля?

– Ну ты же сам говорил, что восемьдесят процентов тебе, а двадцать мне… Где мои двадцать процентов?

– Понимаешь, Лелька… – Дрюня грустно посмотрел на меня. – Я же тебе объяснял, что там выстраивается эта… как ее… Ну вот, опять забыл! Короче, прежде, чем получать процент, нужно выплатить определенную сумму. Долю с общей суммы. Я же тебе начал объяснять тогда… Слушай, я вообще чего шел-то к тебе. Думаешь, за этими деньгами, да? А вот и ни фига подобного! Вечно ты обо мне плохо думаешь. Я, собственно, это… Чувствую себя плохо. И подумал… Короче, у тебя полтинника нет взаймы? Здоровье поправить? Не поверишь – умираю просто!

У меня аж челюсть отвисла от такой наглости! Нет, каков нахал, а? Он, видите ли, вовсе не за теми деньгами пришел! Ну, ясно, за другими!

Я приняла каменный вид и, стараясь говорить четко, гордо и холодно, произнесла:

– Я попрошу тебя покинуть мой дом раз и навсегда!

– Что-о-о? – Дрюня явно не ожидал такого поворота событий. Он даже подошел ко мне и положил руку на плечо. Я резко сбросила ее.

– Лелька, да ты чего? – Дрюня искренне недоумевал по поводу моего возмущения. – Ты чего так расстроилась-то, а? Лелька! Ну ты чего, обиделась, да? Ну извини, я не хотел, честно! – Мурашов даже начал гладить мою руку, чего раньше никогда не позволял. – Слушай… – глаза его загорелись. – Я вот чего придумал: давай-ка мы с тобой эти деньги вместе реализуем!

Я задумалась. Конечно, я прекрасно поняла, какой смысл вкладывает Дрюня в слово «реализуем». Но если?.. А что такого? Ведь недаром вылетела у меня при разговоре с Мишей та фраза… теперь она казалась мне прямо пророческой.

Я посмотрела прямо в глаза Мурашову, решительно тряхнула головой и ответила:

– Пошли!

– А ты что, со мной? – удивился он.

– Да, с тобой, потому что я тебе не доверяю! – заявила я.

Дрюня слегка обиделся на такое заявление, но спорить не стал, побоявшись вообще лишиться кормушки.

Я взяла пятьдесят рублей, и мы отправились в ближайший продовольственный магазин. Там продавалось очень приличное сухое вино. Дрюня настаивал на водке, но я мягко возразила на правах спонсора. Все-таки мы интеллигентные люди. Дрюня помялся, но смирился. Мы купили две бутылки и пошли ко мне.

Через пятнадцать минут мы уже сидели в моей кухне, я слушала разглагольствования Мурашова о том, как может развернуться наш бизнес, если дальше действовать вместе и думала: может, и правда, не стоит обрывать наше сотрудничество? Пожалуй, если он мне вернет полтинник, то я еще подумаю…