Дело Гермионы

— Как восхитительно! — всплёскивает руками Амбридж. — Все правильно!

— Нет, — тихо, но твёрдо отвечает Невилл. — Я не буду этого делать.

— Почему?

— Сказав так, я предам своих друзей, и даже месть за родителей не стоит такого, — по-прежнему тихо отвечает Невилл.

Он явно сильно волнуется, кулаки сжаты, да так, что кажется, ещё чуть-чуть и кожа лопнет.

— Ну и зря, — почти выплёвывает Амбридж. — Можете быть свободны, мистер Лонгботтом.

— Я не уйду без Гермионы!

— А я сказала, что вы можете быть свободны! Мистер Уайт, выпроводите Невилла, и проследите, чтобы он не вернулся.

Ага, сейчас мне будут предлагать очень большую и вкусную конфетку. Устранили всех посторонних, и сейчас начнётся сеанс соблазнения под сладкий лепет мандолины, как говорил Остап Бендер. Интересно, так и было задумано, или Амбридж всё-таки рассчитывала запугать и купить всех присутствующих? Для вербовщика она действует крайне неумело, если только опять же это не сделано специально.

Зачем? Ну, чтобы вызвать определённую реакцию. Трудно так сказать, не зная конечной цели.

Долорес Амбридж и Дьюк Каннингем, смотрят на меня почти плотоядно. На что они рассчитывают?

— Министерство поможет тебе основать собственный Род, Гермиона, — в лоб лепит Амбридж.

Так, уже неплохо. Интересно, кто разболтал эту дурацкую выдумку? Не Дамблдор же?

— А также закроет глаза на то, что собираешься прибрать к рукам Гарри Поттера, — голос у Дьюка сухой, фразы отрывистые, как будто кашляет, а не говорит, — разумеется, до тех пор, пока ты будешь верна Министерству.

Меня, конечно, так и подмывает залепить в ответ, что моя верность принадлежит директору, а также как следует послать их на три буквы. Так, подумаем. Дедушка Альбус сказал, что вести себя можно как угодно, так? Следовательно, его план предусматривает все варианты моего ответа, либо мои ответы неважны для его плана, либо он уверен, что Орденцы его не предадут. Хорошо, примем за начальную основу. Имеет ли смысл играть с министерскими, входя в доверие? Заманчиво, но нет. Не мой уровень.

Поэтому сделаем так, чтобы не запутаться: будем говорить правду, и не сотрудничать в остальном.

— Меня не интересует Гарри Поттер в этом качестве.

— А в каком качестве он тебя интересует, а, девочка? — голос Амбридж вкрадчив. — Зачем ты постоянно находишься возле него? Ведь из-за него ты лишилась ноги, и навлекла на себя массу других неприятностей!

— Люди дружат не для выгоды, — и холодка в голос, а-ля Минерва, — не знала, что у магов иначе.

— Бедная, наивная девочка, — и кажется, что сейчас Долорес потреплет меня по щеке, — ты так далека от политики и закулисных интриг элиты! Ты даже не представляешь, как цинично директор тебя использует!

Почему же, очень даже представляю. Только Дамблдор ещё и даёт взамен, а не только берет. От вас же, министерские вы Чебурашки, пока ничего дельного не прозвучало. Хотя начальное предложение очень щедрое, но базируется на неверной инфе и посылках.

— Тем не менее, ваши предложения меня не интересуют.

— Что же, — вступает в разговор Каннингем, — думаю, тогда тебя заинтересует другое предложение от Министерства, которое ты точно не сможешь отклонить. Приглашение в суд.

— Комиссия решила, что я виновна в нападении на Гарри? — и каплю ехидства в голос.

— Комиссия решила, что следует пересмотреть прежние дела, связанные с директором Дамблдором. Ваше дело, Гермиона Грейнджер, будет рассматриваться через неделю, тринадцатого марта. Дело о нападении василиска, в мае прошлого года.

— И что там, появились новые факты?

— Появились новые обстоятельства, — следователь невозмутим, — для обвинений в адрес директора Дамблдора.

— Мистер Каннингем! — вскрикивает Амбридж.

— Прошу прощения, инспектор Амбридж, но уже завтра это будет объявлено вслух.

— Всё равно! — бушует розовая Чебурашка. — Всё равно нельзя!

Да ладно, и так все понятно. Добрались, значит, до директора. Ох, возьмут и нас потом всех за жопы, вон клуб уже закрыли, и кто знает, до чего они додумаются завтра? Можно не сомневаться, что за отказ от сотрудничества нас всех немного погнобят, хотя, не исключаю, что и не так мощно, как тут расписывала Долорес. Итак, завтра объявят, что Дамблдор не так велик и светел, в ход пойдёт компромат, накопанный Амбридж. Потом начнут поднимать дела, возникшие, пока дедушка Альбус был директором.

Амбридж, получается, поставят и.о. директора? Или одного из заместителей, Снейпа или МакГонагалл?

В любом случае поток говна на вентилятор будет такой мощности, что забрызгает всю Британию. Зачем это директору, вот хоть убей, не понимаю. Также не понимаю, зачем ему смещение с поста директора? Свободного времени не хватает крестражи искать? Да ну, ерунда какая, он и так непрерывно пропадает в поисках, дела школьные идут без него. Понятно, что Хитрый План не подразумевает оглашения, и информация была доведена до каждого орденца в части его касающейся, но все же интересно же понять, что и как.

— Мисс Грейнджер, вам все понятно? — спрашивает Амбридж. — Вас отвезут в Министерство через неделю, и вы предстанете перед судом!

— Да, инспектор Амбридж.

Интересно, остальных «Ёжиков» вызовут или только мне такая честь?

— Также вам запрещается покидать школу Хогвартс до того момента. В случае если вы сбежите, все обвинения против вас будут автоматически засчитаны, как доказанные.

— Да, инспектор Амбридж.

— Идите! — повелительно вытягивает руку Чебурашка.

Тоже мне, Наполеон в юбке, ха!

— Мистер Каннингем, заприте клуб, опечатайте его и поставьте защиту, чтобы никто им не пользовался!

Глава 16

Вот так вот нас и закрыли. Дальше угроз у Амбридж дело не зашло, но подозреваю, что это только пока. Переписка вся проверяется, и поэтому вся работа пером Невилла и близнецов пропала зря. Впрочем, обходной путь, через орденцев, вполне себе сработал, и сообщение Артуру Уизли и дальше ушло. Однако это всего лишь сообщение, и эффект пока неясен, в отличие от сообщения Амбридж, которое она сделала в понедельник, 7 марта, когда школьники собрались на завтрак.