Дело о Короле оборотней

— Не нам! — пролаял волк. — Им!

Мы обернулись. У нас за спиной стояли четыре всадника на великолепных лошадях. Все были вооружены — лук, пика, меч, аркан. Наконечник пики сверкал серебром, да и в петле аркана оно поблёскивало. И все они были людьми. Не оборотнями в человечьей форме, а именно людьми. Не нужно было долго думать, чтобы понять — перед нами подразделение одного из эльфийских полков.

— Президентская гвардия, сержант Поль, — представился их командир. — Простите за беспокойство, но мы видим эльфа там, где их обычно не бывает. Время сейчас непростое, поэтому все странности нуждаются в прояснении. Если с вами всё в порядке, проверка не займёт много времени.

Тома сунула паспорт теперь уже ему, я тоже показал лицензию сыщика и визу. Сержант быстро проверил документы Томы, а вот с моими вышла заминка.

— Тут имперский шрифт, — сказал он. — Кто-то умеет его читать?

Никто не умел. С одной стороны, можно и поверить — эльфийские полки никогда раньше не выдвигали к границе с Империей, откуда же им знать наше письмо? С другой — очень уж удобно получается. У меня нет и не могло быть документов, написанных готическим шрифтом. Теперь патруль задерживает нас обоих, везут в расположение части, где бы оно ни находилось, и десять дней ищут толмача. Например, посылают за ним в имперское посольство, что в столице Вервольфа. Не надо выдумывать никаких обвинений, простая проверка, затянувшаяся не по их вине.

— Королевская кровь, — прорычал один из волков.

— Что за чушь! — возмутился сержант. — Анжела, ты не можешь распознавать дочерей королевы!

— Сын короля, — пояснила Анжела, я только сейчас заметил, что одна из них волчица.

— Он же эльф! Эльф из Империи!

— Эльф. И сын короля.

— А она — тоже?

— Да, — уверенно ответил второй волк.

— И что же мне с вами делать? — мрачно поинтересовался у нас сержант. — Вы, небось, ещё и в Темпл-сити едете? Нет, не отвечайте! Я не вправе спрашивать, это было бы вмешательство в ваши личные дела. Даже если вы монархисты. Надо же, эльф-монархист! Сказал бы кто, ни за что не поверил бы.

— Сержант, вы считаете, что быть монархистом — это что-то плохое? — спросил я.

— Монархисты — бунтовщики, — пояснил он. — Но, пока не бунтуют, это не запрещено.

— Это монархисты Вервольфа — бунтовщики, — возразил я. — А я — подданный Императора. Монарха. И если меня устраивает политический строй Империи, в чём тут бунт?

— Делами Империи я не интересуюсь. Но вы — сын короля Вервольфа. Хотя и эльф. А это всё меняет.

— Никакого демона оно не меняет! Были хоть раз вашими королями эльфы?

— Нет. Даже полукровок не было, — признал сержант.

— И какие тогда шансы на трон у меня?

— Вы-то тут при чём? Королём станет тот, кто съест эльфийского ребёнка, это все знают. А нам не нравится, когда едят детей, тем более, эльфийских!

— Мне это тоже не нравится! — решительно заявила Тома. — И уж поверьте, сержант, эльф, тем более, из Империи, не станет публично поедать эльфийского ребёнка, будь он хоть десять раз прямым потомком нашего первого короля по мужской линии. Или я чего-то не понимаю в эльфах?

Сержант надолго задумался. Эльфийские полки, судя по всему, перебрасывались куда-то поближе к границе. Мы наверняка попались в лапы подразделению разведки одного из них, и явно не того, что проскакал мимо деревни вчера. Задача полковых разведчиков во время марш-броска — выявлять опасность вокруг основных сил. Я сам служил в гвардейской полковой разведке, так что более-менее понимал, что делают эти ребята и зачем. Конечно, в гвардии Вервольфа кое-что немного по-другому, но именно кое-что — разведка есть разведка.

А если эти бойцы примерно такие же, как и те разведчики, с которыми служил я, то сержант сейчас решает непростую задачу. Двое подозрительных штатских, болтающихся возле меняющего дислокацию полка, вполне могут оказаться чьими-то шпионами, в данном случае — шпионами монархистов. Но возня со шпионами — не уровень полковой разведки. Тем более, переброска войск происходит не тайно — марш предыдущего полка видела вся деревня, и наверняка не одна. Мы ничем не угрожаем их полку.

Будь сейчас война, неважно с кем, они бы наверняка прикончили нас на всякий случай, и поскакали бы дальше. Но в мирное время это вряд ли одобрят, значит, сержанту придётся отправить нас к своему командиру. А тому что делать с задержанным туристом из Империи? Да и с задержанной принцессой — тоже. Вряд ли он поблагодарит за всё это своего сержанта. Так что, скорее всего, нас застращают и отпустят.

— Ладно, Фенрир с вами! — махнул рукой сержант, подтверждая, что их разведка мало чем отличается от нашей. — Валите по своим делам. Но если ещё раз нам попадётесь — вас тихонько похоронят без лишних формальностей. Всё понятно?

Я кивнул, едва не гаркнув «Так точно!». Вовсе ни к чему вызывать лавину вопросов на тему «Где служил?». Такие разговоры хороши в пивной с друзьями, а не в безлюдной рощицы с какими-то военными, не то людьми, не то эльфами. Пока я раздумывал, какими словами с ними попрощаться, они уже исчезли. Я с облегчением вздохнул, и увидел, что и Тома заметно расслабилась.

— Думала, прикончат, — призналась она, слезая с лошади. — Сама не сталкивалась, но все говорили, что эльфы — самые жестокие воины. Всё, сегодня больше никуда не едем. Ночуем здесь.

— Сержант приказал валить отсюда, — напомнил я.

— И свалил сам. Занавеской ему дорожка. Разбиваем лагерь.

* * *

До Темпл-сити мы добирались пять дней, и по большей части это больше напоминало романтическое путешествие, чем просто поездку из одного пункта в другой. По словам Томы, течка у неё закончилась, но на её поведении это никак не отразилось. Что ж, мне не раз напоминали, что оборотни — люди, а не волки.

Самыми большими неприятностями были два ливня, что промочили бы нас до нитки, если бы на нас была хоть одна нитка. Но вся наша одежда лежала в притороченных к сёдлам непромокаемых сумках, а сами мы промокали и тут же высыхали, едва кончался дождь. Даже в тот раз, когда дождь шёл ночью. По пути нам постоянно попадались ручьи и озёрца, так что мы даже были почти чистыми. А один раз пришлось даже переходить вброд какую-то речку, там мы сделали привал и полдня с удовольствием плавали, прерываясь только на секс. Лошади тоже были рады возможности выкупаться — хоть мы их каждый день и чистили, но мы ведь не конюхи, так что вряд ли делали это достаточно хорошо.

Поначалу я боялся ехать на лошади нагишом. Дома ещё в детстве наслушался баек, что конский пот способен запросто разъесть мошонку и лишить меня главного мужского сокровища — уж не знаю, кто выдумывает эту хрень и зачем. На самом деле седло оказалось удобным и мягким, да и сам я не был совсем уж новичком в верховой езде, в Приграничье все знают, с какой стороны нужно подходить к лошади. Другие байки пугали, что тот же пот разъест голые ноги всадника, но этого я не боялся — дома не раз приходилось садиться на коня в шортах, и слезать с него целым и невредимым. Лошади из Вервольфа по этой части были ничуть не хуже имперских.