Дело о туфельке магазинной воровки

– Если прокурор наконец прекратит протестовать по каждому поводу, тогда я попытаюсь доказать, что Пит Шенери убил Остина Куленса. Я собираюсь доказать это, основываясь на…

– Достаточно, мистер Мейсон, – перебил его судья. – Вы не имеете права мешать прокурору делать вполне законные протесты. Пока что мистер Сэмпсон протестовал вполне обоснованно. Почему вы считаете, что это имеет отношение к делу?

– Я свяжу это с делом, – пообещал Мейсон. – Я сделаю это, доказав, что моя подзащитная не могла убить Остина Куленса, потому что это сделал Пит Шенери.

– Это очень необычно, – покачал головой судья Барнс. – Хорошо, пока что я отклоню протест. Но из протокола вычеркнут ответы свидетеля, касающиеся квартиры, в которой живет Пит Шенери. Нет доказательств, связывающих его с Ионой Бедфорд.

– Таких доказательств нет, – сказал адвокат, – потому что обвинение не дает нам возможности их предоставить.

– Хорошо, мистер Мейсон, продолжайте и представьте суду свои доводы.

– Непременно, ваша честь, – пообещал адвокат. – Мистер Дрейк, не снимали ли вы или, может быть, кто-то под вашим руководством отпечатки пальцев в доме Остина Куленса?

– Да, я снимал там отпечатки пальцев.

– А нет ли у вас отпечатков пальцев Пита Шенери?

– Я был в квартире, в которой он живет, и снял там отпечатки пальцев. Думаю, это были отпечатки пальцев Пита Шенери, потому что это были единственные отпечатки пальцев в той квартире.

– Кто был с вами, когда вы снимали эти отпечатки? – продолжал Мейсон.

– Сержант Голкомб, – ответил Дрейк.

– Отпечатки пальцев помогли вам установить, было ли у Пита Шенери криминальное прошлое?

– Я протестую, – сказал Сэмпсон. – Это не относится к делу, и нет никаких оснований для подобных вопросов. Свидетель сам заявил, что он не знает, принадлежат ли эти отпечатки пальцев Питу Шенери.

Мейсон вопросительно взглянул на судью Барнса.

– Протест поддерживается, – кивнул судья. – В конце концов, перед судом стоит задача выяснить, виновна ли подсудимая в смерти Остина Куленса. С некоторой натяжкой любое свидетельство того, что смерть Куленса явилась делом рук другого лица, конечно, допустимо, но с учетом определенных ограничений. Кроме того, доказательства должны предоставляться в корректной форме.

– Конечно, ваша честь, – медленно проговорил Мейсон. – Но я всего лишь частный адвокат. А этот человек – частный детектив. Ни у одного из нас нет таких возможностей, которые есть у прокуратуры, чтобы провести полное и всестороннее расследование.

– Я вас прекрасно понимаю, но все это не касается данного дела. Присяжных интересуют лишь допустимые доказательства.

– Что ж, возможно, я смогу добиться своего другим путем, – пожал плечами адвокат. – Я на какое-то время приостановлю допрос этого свидетеля и вызову сержанта Голкомба в качестве свидетеля на стороне защиты.

Сержант Голкомб медленно прошел к свидетельской стойке. По его поведению было понятно, что он совсем не собирается хоть как-нибудь помогать стороне защиты.

– Вы установили владельца бриллиантов, найденных в сумочке, которая, как здесь было заявлено, принадлежит моей подзащитной?

– Протестую, – поднял руку Сэмпсон. – Данный вопрос не относится к делу. Не важно, кто является владельцем бриллиантов.

– Но мне показалось, будто обвинение заявляло, что эти бриллианты были вытащены из нательного пояса, найденного на убитом, – сказал Мейсон.

– Обвинение ничего подобного не заявляло. Фотография тела показывает положение нательного пояса и его состояние. Но, за исключением необходимых упоминаний, мы не делали никаких заявлений о том, что…

– Думаю, данный вопрос можно считать необходимым, – перебил его судья Барнс. – Он напрямую относится к делу. Я разрешаю свидетелю ответить. Сержант Голкомб, так вы установили владельца бриллиантов?

– Да, – вынужден был признать Голкомб.

– Бриллианты были украдены? – спросил Мейсон.

– Да.

– Откуда-то из Нового Орлеана?

– Именно.

– И страховая компания обещала награду за их находку?

– Да.

– И вы, как один из нашедших, заслужили часть этой награды?

– Да.

– И сколько же составляет эта награда?

– Я протестую, – вмешался прокурор. – Материальные интересы свидетеля не имеют никакого значения, по крайней мере в рамках этого дела.

– Протест принят, – постановил судья.

– Когда вы осматривали место преступления, сержант, – продолжал Мейсон как ни в чем не бывало, – сразу же после обнаружения тела Куленса вы выяснили, что в электрическом щите выбило пробки?

– Да, это так, – ответил Голкомб.

– И вы выяснили, чем это было вызвано?

– Да. Из одного патрона люстры вывернули лампочку. Затем туда вставили медную монету и вкрутили лампочку обратно. Как только включили свет, предохранитель сгорел.

– А вы проверили эту монету на отпечатки пальцев? – продолжал адвокат.

– Протестую, – в очередной раз сказал Сэмпсон. – Это не относится к делу.

Судья Барнс удивленно взглянул на прокурора:

– Неужели? Прокурор придерживается мнения, что полиция не может приводить в пользу обвиняемого доказательства, указывающие на то, что преступление мог совершить кто-то другой?

– Ваша честь, обвинение придерживается мнения, что при рассмотрении дела все должно быть предельно ясно, – ответил прокурор. – На данный момент нет никаких свидетельств, влекущих необходимость доказывать, что в дом заходил кто-то еще, кроме обвиняемой.

– Но, насколько я понял, в начале заседания вы сами сказали, что мотивом было ограбление, и…

– Надеюсь, вы простите, что я вас перебью, – не дал судье договорить Сэмпсон. – Но иногда прокурор в процессе рассмотрения дела принимает решение изменить свою тактику, в зависимости от открывшихся на слушании обстоятельств.

– Я это прекрасно понимаю. Но данное свидетельство абсолютно правомерно. У вас будет возможность задать все интересующие вас вопросы свидетелю позже. Сейчас свидетель вызван стороной защиты. Протест отклонен. Так вы сняли отпечатки пальцев с той монеты, сержант Голкомб?

– Да, – ответил сержант.

– И вы конечно же снимали отпечатки пальцев обвиняемой по этому делу? – продолжал Мейсон.

– Да.

– Вы сравнивали отпечатки пальцев моей подзащитной с отпечатками пальцев на этой монете?