Делу конец – сроку начало

— Почти.

— Ты меня огорчаешь, милый мой, предложения не делаются почти. Вижу, что ты смущен, ладно, не будем заострять на этом внимание. Живи, сколько угодно.

— Хочу тебе сказать, Виолетта, что мне никогда не доводилось встречать более понимающей девушки, чем ты.

— Уж тебя-то я понимаю! — всплеснула она по-бабьи руками. — Мне останется только сделать несколько звонков своим ухажерам, чтобы они не вломились ко мне ночью без предупреждения.

— Ах ты, хулиганка! — Шевцов обнял Виолетту за плечи.

Девушка не отстранилась, даже напротив, прильнула к нему, как хиленькая былинка в непогоду.

— Ты хочешь меня соблазнить? Обмануть хрупкую доверчивую девушку, а потом оставить ее ни с чем у разбитого корыта? — прищурила Виолетта хитроватые глаза, какие бывают у маленькой девочки, рассчитывающей получить от папеньки на мороженое.

— Ты не выглядишь жертвой. — Вадим уверенно расстегнул верхнюю пуговицу на фуфайке и, не скрывая азартного блеска в глазах, заглянул в глубину.

Как он и предполагал, Виолетта не обременяла тело дополнительной одеждой — бледно-алые соски налились соком и напоминали зрелые вишенки. Сейчас самое время попробовать их сладковатый вкус. Поглаживая плечи подруги, он осторожно приник губами к соску. Вторую пуговицу Виолетта расстегнула сама, движения ее были несколько поспешными, и эта невольная суета доставила Шевцову нечаянную радость.

— Ты меня щекочешь, все, я не могу более сопротивляться твоему обаянию, — призналась Виолетта и, мягко опустившись на диван, закрыла глаза.

Приподнявшись на руках, Вадим с восторгом изучал ее стройное упругое тело, лишенное недостатков. Заметно, что немалую часть времени девушка проводила на тренажерах. Гладкое личико возбуждало неимоверно; полноватые губы приоткрыты, а чистый лобик без конца морщится в сладостной неге. Длинные заточенные ногти когтями впились в его спину, и Вадим догадался, что сейчас женщине было особенно хорошо. Уверенно и ритмично Виолетта вращала бедрами, сначала в одну сторону, потом — в другую, стараясь попасть в такт. Ее руки, мягкие и нежные, поглаживали спину и плечи Вадима. А губы тревожили его воображение сладостными нашептываниями.

— Господи, ты бесподобная женщина, — признал Вадим, ткнувшись влажными губами в полуоткрытый рот Виолетты.

— Не останавливайся, прошу тебя, — взмолилась она, не размыкая век.

Опершись на пятки, она приподнялась, заставив Вадима замереть от нового приступа наслаждения. Несколько секунд он боялся пошевелиться, чтобы раньше времени не брызнуть соком. Виолетта тоже как будто прониклась его желанием, держала крепко за плечи, нашептывая в ухо милые несуразности. А потом ритмичными движениями вверх-вниз заставила его застонать в сладостной муке.

— Боже, ты великолепна! — И, окончательно лишившись сил, плюхнулся на мягкие подушки. — Открой мне свой секрет, как тебе это удается?

— Глупенький, здесь нет никакого секрета, просто я очень люблю тебя и хотела сделать все, чтобы тебе было хорошо, — трогательно улыбнулась Виолетта.

— У тебя это получилось, — приобнял девушку Вадим, поцеловав ее в жаркие губы.

Виолетта мгновенно отозвалась на его ласку. Поцелуй получился нежный и даже трогательный, скорее всего это была благодарность за его недавнее старание. Мягкая, податливая, с легкими и в то же время дружескими прикосновениями, она совсем не похожа была на себя прежнюю, какой казалась всего час назад — дерзкую и даже напористую. Тогда Виолетта с жадностью хватала его губы, чуть покусывая их зубами, втягивала его язык с таким наслаждением, как если бы хотела проглотить его целиком. И теперь этот осторожный и законченный поцелуй. Приятно, однако.

— Может быть, ты мне сейчас расскажешь все? — повернулась Виолетта к Вадиму.

После такого секса следуют обоюдные откровения. Вадим переживал это не однажды, но кажется, что это было где-то в другой жизни, а может быть, даже и не с ним.

— А что ты хочешь услышать? — хмуро поинтересовался Вадим.

— Правду, дорогой, — обезоружила она его доброжелательной улыбкой.

Виолетта была умна и проницательна не по возрасту. Если говорить откровенно, с ней все было по-иному, не так, как с другими женщинами. Даже ласки она поднимала на такую отчаянную высоту, от которой закружилась бы голова у самого искушенного мужчины.

— Правда может быть нехорошей, Виолетта.

— Всякий раз убеждаюсь, какими все-таки вредными могут быть эти белобрысые! — с нескрываемой досадой протянула Виолетта. — Вот скажи мне откровенно, Вадим, перед кем тебе еще раскрываться, как не передо мной? Я же не только твоя любовница, кстати, очень темпераментная, если ты заметил…

— Я обратил на это внимание, — с улыбкой отозвался Вадим.

— …но еще и твой друг.

— Ты хочешь правду? Изволь! Меня желает грохнуть один тип, и поэтому несколько дней я решил отсидеться у тебя.

Сказанное Виолетта восприняла совершенно спокойно.

— Давно ты об этом узнал?

— Три часа назад.

— И что же ты будешь делать, тебе ведь нужно ходить на работу?

— Мои дела обстоят серьезно, и поэтому я попрошусь в отпуск. Думаю, начальство мне не откажет, если не хочет, чтобы на одного ценного сотрудника у них стало меньше.

— Я могу поговорить с отцом. У него большие связи в криминальном мире. Думаю, он мог бы это уладить. Он вообще не оставляет меня своей заботой. Мы вот с тобой лежим, занимаемся любовью, и я не исключаю, что где-то здесь в комнате встроен глазок видеокамеры и мой добренький папаня слышит каждый наш вздох.

— Веселенькая у тебя жизнь, — бесцветным тоном посетовал Вадим. — Только заступничество твоего папаши не для меня. Некрасиво это смотрится, когда опер прячется за спину адвоката.

Главная причина была в ином — отец Виолетты, действительно, был крепко связан с ворами, и в управлении на него лежало огромное досье, пополнявшееся новыми бумагами при каждом выигранном деле. Уголовка имела на него немалый зуб — благодаря своим выдающимся способностям он порой перечеркивал работу целых отделов, вытаскивая законных из следственного изолятора. Отец ее был из тех людей, кто не делает ничего просто так. Не исключено, что после улаживания его вопроса он явится как-нибудь в час «икс» и потребует от майора существенную услугу, за которой может запросто последовать служебное несоответствие.

Подумав, Шевцов добавил:

— И потом, твой отец просто не в состоянии решить этот вопрос. Здесь задействованы очень серьезные люди. И знаешь… я уже жалею, что пришел к тебе, ведь я подвергаю и тебя опасности.

— Пустяки, — вяло отмахнулась Виолетта, — мне ничего не грозит. Не нагоняй понапрасну страха.

— Может быть, ты все-таки побереглась бы, дело-то серьезное, — мягко продолжал настаивать Вадим.

Хотя он был убежден, что Виолетте ровным счетом ничего не грозит. Ее устранение было бы просто не по правилам. Как ни странно, у киллеров тоже существует определенный кодекс чести. Зачем ему убивать двух человек вместо одного, тем более что за второго ему никто не заплатит. И в какой-то степени такая инициатива даже чревата. Заказчик любит, чтобы все было исполнено в точности, в противном случае результат воспринимается как брак, и в следующий раз он просто воспользуется услугами другого профессионала.

— Нет, я остаюсь с тобой. И все-таки странные эти мужчины. Как только им грозит какая-нибудь неприятность, они ищут спасения у женщины… Ты нахмурился?… Ну что ты, что ты! — Теперь ее поцелуй был извиняющимся. Кто бы мог подумать, сколько душевных оттенков может нести в себе обыкновенное касание губами. — Я ведь пошутила. Я же такая баловница.

Глава 7

Надежда с отвращением поморщилась, вспомнив потное тело клиента, собранное в мелкие отвратительные складки. При малейшем движении оно тряслось, напоминая застывший свиной бульон. Пожалуй, единственной положительной стороной в их общении было то, что он платил не скупясь, и втайне от мадам она сумела сколотить две тысячи баксов. Подобное воспринималось сутенерами как крысятничество, и если они узнают про ее дополнительные заработки, то без наказания не обойтись. Например, могут продать своим землякам, торгующим на рынке, и тогда двадцать случек за ночь покажутся лишь миленькой забавой.