День Дьявола

Пока.

– Их освободят… – задумчиво произнес Франсиско. – Их освободят, а нас с вами сожгут на костре. Если мы, конечно, доживем до костра. Если же нас замучат до смерти, и мы не доживем до аутодафе, что вполне вероятно, то нас сожгут in effigie [108] .

– Черта с два! Простите за богохульство. – Я вспомнил вдруг, что желательно предпринять какие-то действия, чтобы унести отсюда ноги. Я нагнулся, собрал с пола три оставшихся кинжала, и вставил их в гнезда перевязи. Потом повернулся к Веларде.

108

Посмертно (лат.).

– Как вы себя чувствуете, Франсиско?

– Уже лучше. – Франсиско медленно, опираясь на мою руку, встал. Стоял, смотрел на меня и улыбался.

– Почему вы улыбаетесь?

– Мне приятно… Просто приятно, что в будущем будут такие люди, как вы – высокие, красивые и свободные.

– Да. – Я смущенно кашлянул в кулак. – Возможно, и так. Но мне бы все равно не хотелось, чтобы меня поджаривали на костре. Тем более, такие жирные индюки, как эти, – я кивнул на монахов.

– Вы можете что-нибудь предложить?

– Могу. – Я достал из-за пазухи сверток. – Вот пергамент с планом этой самой крепости. Только здесь написано на каком-то чертовском языке, так что я ни черта не пойму! Простите…

– Интересно… – Франсиско не обратил внимание на то, что я в очередной раз помянул черта. Он внимательно разглядывал пергамент, водя по нему длинными пальцами. – Это всего лишь сокращенная латынь. Все очень просто, я могу прочитать это.

– Мы сейчас вот здесь! – Я ткнул пальцем в план. – Вот в этой комнате. И, смотрите, сюда подходит какой-то коридор, нарисованный пунктиром. Может быть, это потайной ход?

– Да. – Веларде изумленно поднял руки. – Dios! И здесь есть потайная дверь. И написано, как ее открыть. Это не столько план крепости, сколько план тайных ходов!

– Как ее открыть?!

– Идите к стене. К той, задней, за стулом!

– Иду. Тут полки для инструментов палачей.

– Левее. – Веларде сам уже ковылял ко мне. – Уберите этот ящик.

– Ну… – Я сгорал от нетерпения, и на то у меня была веская причина. От внутренней поверхности двери уже начали отлетать щепки. Грохот от ударов стоял, как в преисподней. Веларде стоял, нагнувшись, и считал камни в нижнем ряду стены.

– Вот этот камень!

– Этот? – Я надавил на камень из всей силы.

– Не давите. Тут написано, что по нему надо стукнуть три раза молотом.

– Ага! – Я прыжками помчался за большим молотком, который лежался на полке. – Бью!

– Подождите! – Веларде притиснулся в самый угол, схватил меня за пояс. – Теперь бейте.

Верхняя часть двери со скрежетом развалилась. Оттуда с победным воплем появились две верхние половины каких-то людей. Я положил молоток на пол, схватил два ножа из перевязи и метнул их. Не знаю, попал я или нет, но парочка стражников с криком провалилась обратно.

Я взял молоток и три раза врезал по камню. И тут же плита, на которой мы стояли, понеслась вниз.

Если тот потайной спуск, которым я воспользовался в первый раз, можно было назвать обычным лифтом, то теперь, без сомнения, мы имели дело с лифтом модернизированным, скоростным. Он грянулся о землю так, что зубы мои клацнули друг о друга. И тут же я получил ощутимый толчок в грудь, не удержался и полетел на землю. Веларде плюхнулся на меня сверху.

– Вы что, Веларде?!

Я хотел, было, возмутиться бесцеремонностью иллюмината, но вдруг увидел, что плита, на которой мы только что стояли, взмыла обратно вверх. Она взлетела вверх со скоростью ракеты и заткнула дыру в потолке, из которой мы только что имели счастье спуститься. Погас единственный источник света, я снова лежал в кромешной темноте. И Веларде лежал на мне.

Под руками моими был не камень, а рыхлая земля.

– Земля, – сказал я. – Здесь грунт на полу. И пахнет плесенью. Похоже, мы вывалились из этого чертового замка.

– Это не замок. – Франсиско наконец-то сполз с меня, и, кажется, делал попытку подняться. – И даже не крепость, как вы его называли. Это просто очень большой дом. А, точнее, много больших домов, связанных между собою. Раньше этот дом принадлежал одному богатому марану [109] , по имени Алонсо Гарсиа. А потом достался Святой Инквизиции. Они устроили здесь свое логово. Этот маран был очень хитрым и осторожным, как и все мараны. Говорят, он устроил в своем доме множество скрытых дверей и проходов, а также сделал тайный подземный ход, ведущий за черту города. Но никто из инквизиторов за двадцать лет так и не нашел всех этих секретов.

109

Мараны – крещеные испанские евреи.

– А что случилось с этим мараном? – поинтересовался я.

– Сожгли, – сказал Франсиско безо всякого чувства. – Он оказался скрытым иудеем. Дед его, оказывается, был евреем. А сам Алонсо Гарсиа признался под пытками, что является скрытым иудеем, и исполняет законы Моисея. Его сожгли.

– Скрытым евреем… – пробормотал я. – Знакомые дела. Я-то думал, что это Гитлер придумал. А тут, за четыреста лет до него…

– Что? – переспросил Веларде. Что вы говорите?

– Ничего. – Я встал и отряхнул руки от земли. – Нам пора топать, высокопочтимый лиценциат Веларде. А то на голову нам свалится орда наших преследователей.

– Не свалится. Вы сохранили пергамент?

– Да.

– Там сказано, что plazo de retencion [110] механизма этого тайного спуска – четыре часа. Иными словами, даже если они ударят по этому самому камню три раза, снова сработать он может только через четыре часа, когда мы будем уже далеко за городом.

110

Срок задержки (исп.).

– А вы молодец, Франсиско. – Я покачал головой. – Я думал, вы только в теологии соображаете…

– Не только, друг мой. Не только.

И мы пошли дальше. Наощупь.

8

Путь наш был прямым и однозначным, как канализационная труба. И это радовало. Хотя и скучно было идти, но свернуть с пути и запутаться было невозможно.

Веларде быстро выбился из сил. Я тоже чувствовал себя неважно, левая рука еще плохо слушалась меня, но по сравнению с Веларде я был свеж, как огурчик. Честно говоря, я с трудом понимал, как он вообще умудряется передвигаться после тех жестоких пыток, которые к нему применяли.

Веларде прошел не более трехсот метров. Потом я услышал в тишине его задыхающийся шепот:

– Подождите… Мне надо немного отдохнуть.

– Франсиско, давайте я понесу вас на плечах. Я смогу.

Это было правдой. Несмотря на то, что я устал, я вполне мог нести его на плечах – как мешок с картошкой. Он и весил-то, наверное, почти как мешок с картошкой, килограммов пятьдесят. Как я уже говорил, Франсиско Веларде был изможденным человеком небольшого роста.

– Не получится… Здесь слишком низкий потолок…