День Дьявола

– Я передам. – Демид снял темные очки, положил их на стол, и я увидел усталость в его серых глазах. Демид больше не выглядел суперменом, он вдруг оказался осунувшимся, измученным человеком. – Конечно, передам. Она будет очень рада. Она все время думает о тебе. Цзян – замечательная девчушка. Она требует, чтобы называли ее Анютка. Она говорит, что это имя ей больше подходит. Ты представляешь?

– Представляю, – сказал я осипшим голосом. Стакан задрожал в моей руке.

– Знаешь, чего мне больше всего сейчас хочется, Мигель?

– Чего?

– Остаться здесь хоть на пару дней. Надраться с тобой и с Лурдес – где-нибудь в баре или на берегу моря. Сидеть втроем на старых гладких камнях, при свете луны, упираться лбами друг в друга, пить вино, жарить на углях колбаски, говорить о чем-то, хохотать без причины, и думать о том, что мы нужны друг другу. Думать о том, что когда будет тебе в жизни хреново, то будет о чем вспомнить – об этом вечере в Испании, о теплой ночи под мерцающими добрыми звездами. О том, что ты был нужен кому-то – хоть раз в жизни. Думать о любви… – Он устало провел рукой по лицу. – Я вижу, ты не в восторге от моей компании. Ты считаешь меня высокомерным. Но это не так, поверь мне. Не так. Я умею быть хорошим. Или умел быть? Уже не знаю…

Он замолчал. Смотрел куда-то в стол, думал о своем. Барабанил пальцами по столу.

– Демид… – Я положил руку ему на плечо. – Останься, плюнь на свои дела. Останься. Ты прав – я плохо представляю, какой ты на самом деле. Мы с тобой познакомились в слишком сложной ситуации, чтобы я мог понять тебя тогда. Но я думаю, что мы найдем с тобой общий язык. Тебе нужно расслабиться…

– Я не могу расслабиться. – Демид упрямо качнул головой. – Не могу!

– Почему?

– У меня была девушка, которую я любил, – Демид уставился на меня в упор и я снова съежился от его ненормального пронзительного взгляда. – Она прочно сидела на наркотиках, но я все-таки снял ее с иглы. Я вытащил ее из дерьма. Она была неуправляемой, как дикая кошка. В один прекрасный день она выстрелила в меня из пистолета и разнесла мне башку, убила меня. Но, когда я вышел из реанимации, я простил ей это. Потому что я любил ее. Она не раз убегала от меня, всегда делала все наоборот. Она подставляла меня так, что я чудом спасал жизни – ее и свою. И однажды она ушла от меня – навсегда. Ушла в лес, чтобы жить там.

– В лес?

– Да. Она сказала, что там ее дом. Понимаешь, там ей лучше, чем со мной. А мне очень не хватает ее. Тоскливо мне, понимаешь, Мигель? Нет у меня никакой радости в жизни. У меня только одно хобби – спасать свою шкуру. Я в бегах с того времени, как сбежал из тюрьмы.

– Ты сидел в тюрьме?

– Сидел. Сбежал. А потом сбежал и из своей страны. Теперь я живу в стране, от которой меня тошнит – в Англии. Мой названный брат перерезал себе горло на моих глазах. Меня убила моя девушка. Потом меня убил Табунщик. А в третий раз меня убил Червь. И каждый раз я воскресал. Потому что мое время умереть еще не пришло. А ты говоришь – расслабиться…

То, что говорил Демид, походило на бред сумасшедшего. Только почему-то я не воспринимал это как бред. Я и сам пережил такое, что не вписывалось ни в какие разумные рамки.

Передо мной был сильный и умный человек, но мне было жаль его. Он не был счастлив, и не видел способа, как найти свое счастье.

– Я пойду. – Демид поднялся на ноги. – Пора. Извини, всегда не хватает времени. Извини, дела…

– Пока, – пробормотал я. – До встречи.

Я сидел и смотрел, как он идет по бару, как расплачивается у стойки, как выходит на улицу и ловит такси. Он спешил. Он не оборачивался. Но мне показалось, что я увидел его улыбку через стекло автомобиля. Что он даже махнул мне рукой на прощание.

Фотография Цзян и сейчас лежит в моем кармане. Я не говорил о ней Лурдес. Но думаю, что она и так знает об этой фотке. Она умеет читать мысли.

Мы живы – и это уже очень немало.

Я живу и готовлюсь к чему-то. Меня готовят. Готовят к дню, который придет однажды.

Каким будет этот день?