День игры

— Доброе утро, — бормочу я.

— Доброе утро. — Ее сонная улыбка ярче проклятого солнца.

Мои ноги переплетаются с ее, простыни закручиваются вокруг нас обоих. Мои ноги выходят за край матраса.

Она вытягивает руки над головой, зевая. Зевок сменяется вздрагиванием, когда она переворачивается на бок.

— Болит? — спрашиваю я.

— Немного.

В голове проносится сексуальное слайд-шоу из тех вещей, которые я сделал, чтобы она стала такой.

— Я буду думать об этом во время следующей поездки.

Ее улыбка немного меркнет. — Я рада, что у вас, ребята, есть шанс защитить свой сезон. Но мне также грустно, что я не буду видеть вас так часто.

— Мне тоже. — Я заправляю прядь волос ей за ухо. — Вот что я тебе скажу: после свадьбы давай уедем из города на несколько дней. Настоящий медовый месяц у нас будет потом, а пока уедем вдвоем.

Она вздохнула.

— Париж?

— Да, черт возьми.

Будет непросто договориться с тренерским штабом, но я добьюсь своего. Нова слишком близка, слишком обнажена, слишком влюблена в меня, чтобы я мог согласиться на что-то другое.

— Вся эта неделя была немного более сумасшедшей, чем я ожидала, — признается моя невеста.

Мой пресс напрягается. Моя девушка умеет разглядеть радугу в любой грозе, и возможность того, что она скрывает более грубую сторону событий, заставляет меня мгновенно насторожиться.

— Ты жалеешь, что решила пожениться здесь?

Она поднимает обнаженное плечо.

— Брук и Мари замечательные, но их было так много. А твою маму я все еще не понимаю. Наверное, я играю прямо, и мне приходится думать о том, что я говорю, прежде чем сказать.

От одной мысли о том, что Нова может стесняться или пытаться изменить себя, у меня сводит зубы.

— Ты моя невеста, и ты идеальна именно такой, какая ты есть.

Она морщится.

— Даже если я вчера на примерке платья проболталась, что мы думаем о побеге? И заставила твою маму уйти?

Черт. Ненавижу мысль о том, что ей придется справляться с этим в одиночку.

— Даже тогда. Но я уверен, что ты не можешь «заставить» мою маму сделать что-либо. — Я накрываю ее рот своим. — Жаль, что ты не сказала мне об этом раньше.

— Мне жаль…

— Не из-за мамы. А потому что я был бы рядом, чтобы прикрыть тебя.

Улыбка Новы озаряет всю комнату.

— Я люблю тебя.

— Не так сильно, как я люблю тебя. — Она начинает спорить, но я уже качаю головой. — Я в два раза больше тебя, так что это физически невозможно.

Ее голубые глаза танцуют. Изгиб ее губ притягивает мое внимание…

— Ты сказала, что у тебя все болит, — пробормотал я. — Насколько больно?

Эти красивые глаза темнеют, когда я провожу рукой по ее боку в направлении бедра.

От стука в дверь вся комната вибрирует.

— Клэй! Ты захочешь это увидеть.

Это Майлз.

Вот тебе и время наедине.

Я встаю с кровати и натягиваю шорты, прежде чем открыть дверь. Когда я распахиваю ее, они стоят снаружи в…

— Что, черт возьми, на тебе надето?

Майлз протягивает руки, рукава толстовки задраны почти до локтей.

— У них не было моего размера.

Одежда Джея почти впору. Позади них Атлас выглядит так, будто его запихнули в детскую одежду.

— Итак, найти Брук не удалось, — говорит Нова, просовываясь под мою руку и прижимаясь к моей груди.

— Она не сказала нам, куда положила нашу одежду. Мы обыскали все, включая машину.

Джей протягивает свой телефон.

— У нас есть еще одна проблема.

Хлоя спускается, Брук следует за ней и несет сумку.

— У вас, ребята, столько проблем, — предупреждает Хлоя.

— По крайней мере, у нас есть одежда! — радостно говорит Майлз.

Хлоя протягивает свой телефон в центр нашего круга, показывая видео, на котором мы бежим в темноте.

— Ты это сняла? — Брук смеется, впечатленная.

Хлоя ухмыляется.

— Хорошо, когда есть рычаг давления.

Я вижу очертания наших тел, плюс две задницы.

— Подождите, у кого есть татуировка на заднице? — спрашивает Нова, очарованная.

— Кто-то несет трофей, — указывает Брук.

— Мы не могли его оставить, — резонно замечает Джей.

— Где трофей? — спрашивает Хлоя.

Мы смотрим друг на друга.

Трофей каким-то образом оказался в холодильной камере столовой между двумя чанами с супом. После того как ребята помогли нам его извлечь, мы потащились на изнурительную тренировку, во время которой тренер как будто точно знал, как мало мы спали прошлой ночью.

Теперь у Кэт, Дэниела и моих родителей, а также у нас с Новой заказан столик в одном из шикарных ресторанов города. Нова позвонила и сказала, что задерживается с Брук и Мари, и настояла на том, чтобы мы сделали заказ для нее.

— Аспирантура — это здорово, — говорит Кэт, допивая свой бокал вина.

— Дэниел, ты учишься? — спрашивает моя мама, подталкивая кусок хлеба к своей тарелке.

— Точно.

— Сколько тебе лет? — спрашивает Дэниела мой отец.

— Настолько взрослый, что мне пришлось стать няней его сына, чтобы заставить его встречаться со мной, — мило отвечает Кэт.

Мама тянется за водой и кашляет.

Дэниел, к его чести, выглядит так, будто привык к тому, что моей сестре все по барабану.

Они идеально подходят друг другу.

Мы только что сделали заказ для всех нас, включая Нову, когда я заметил пропущенный звонок от своего риелтора. Должно быть, телефон стоял на беззвучном режиме с самой тренировки. Я оправдываюсь и выхожу на улицу, чтобы прослушать сообщение.

— Клэй, это я. Я нашла кое-что, что может тебя заинтересовать…

— Нам нужно поговорить, — вклинивается мама, выходя на улицу следом за мной.

Моя рука крепко сжимает телефонную трубку, когда я опускаю ее на бок.

— О чем?

— Об этой свадьбе, Клэйтон. — Ее брови сходятся вместе. — Я бы хотела, чтобы ты сбавил обороты и подумал. Защити себя.

Я уставился на нее.

Судя по тому, что сказала Нова, на этой неделе они не скакали по полям рука об руку, но это далеко не то, чтобы пытаться остановить свадьбу.

— У меня не нет ничего, кроме времени, — говорю я ровно.

— Тогда почему такая быстрая подготовка? Маленький список гостей? Ты отвлекаешься и плохо соображаешь. Я не буду смотреть, как ты совершаешь ошибку, о которой потом будешь жалеть.