Пришла пора мне жизни кругВписать в симфонию.О том, что музыка – мой друг,Хочу напомнить я.На свет явилась, не спеша,Не в темпе престо.Зато мажорная душаБыла и есть я.Оркестр в детстве мне игралГалопы, вальсы,Но оборвался тот финалПод грохот свастик.Вторая часть, звучит онаПочти в аллегро.Здесь боль слышна и кровь виднаШироким спектром.Я школу сталинских временЗапомню в марше.Как заглушить старался онВсю подлость старших!В наш мир проникнуть не моглиНи джаз, ни блюзы.А «формалисты»-Их «ушли»Прочь
из Союза!Меня навеки покорилТогда Бетховен.О, сколько ярости и сил!Как он огромен!Хотелось жить, страдать, любить,Петь в полный голосИ беспощадно перебитьЗабывших совесть!Кончается вторая частьВ спокойном духе.В любви, да и в работе страстьЧуть слышит ухо.По музыкальности своейИ по накалуЧасть третья – лучшая в моейСимфонии стала.В ней ритмы, тембры и тонаВсех стран и наций,В ней музыка вовсю слышнаИ шум оваций.От опер до ритмичных пьесВ попсовом стиле.Мир звуков, светлый мир чудесМне вновь открылись.В ней полон нежности Шопен,Ван Клиберн в блеске,Чайковский – мастер русских сцен,Щедрин – советских.Верхом, в галопе я несусь,В семье – квартеты,Аккордно – на работе бьюсь,В любви – дуэты,Сонаты – пробую учить,Вяжу – в адажио,А в филармонию ходитьУстала даже.Финал – на дальнем рубеже.Но уж немало,Что тему выбрала ужеЯ для финала.Когда придется умиратьНе в миг, а долго,Я попрошу друзей мне снятьПластинку с полки.Под звуки Баха, под орган,В его аккордах,Покину этот грешный станДля встречи с чертом.
Про работу
Вы громко будете смеяться и даже скажете: «Критинка!»А я хочу в любви признаться ПЛОТИНЕ.Плотина – принадлежность века и даже атрибут его.Модель гиганта-человекаДВУХСОТ-МЕТ-РО-ВО-ГО!Ручищами из глыб бетона, перегораживая реки,Она ландшафты и сезоны меняет резко.Она как женщина красива и явно по-мужски сильна.В ногах ее сверкает диво МОРСКОГО ДНА.Свой труд я отдаю плотине и знания ей отдаю.Я – гидротехник беспартийный – ЕЕ ПОЮ!
Про путешествия
Земля скользила под ногами.Пугая человечий слух,Из жерла жаркого, как пламя,На волю рвался Серный Дух!И было жутко в Преисподней,И было радостно в Аду.Мне снишься ты такой сегодня,Камчатка! Я к тебе приду!
Единственному мужу
Люблю тебя, Борис Марголин!Люблю твой строгий, стройный вид!Люблю тебя, когда ты боленИ даже если ты сердит.Твоих извилин трепыханьеИ ироничный дерзкий слог,Скабрезных слов очарованье(Без них стихов писать не мог)Меня доводит до экстаза.И не одна еще заразаТебя не переплюнет, нет.Ты – светоч. Ты – большой поэт!
Любимой Катюшке
Стою – взволнована до слез,Стараюсь проглотить комок,Унять волненье, что принесЗвенящий жалобно звонок.Что вдруг заставило меня,Увы, без сантиментов мать,Систему нервную кляня,Потом в троллейбусе рыдать?Последний раз звенел звонок,Последний в школе был урок,В последний раз десятый классУчителей хвалил сейчас,В последний раз цветы дарил,В последний – речи говорил,В последний раз он песни пелО том, что полюбить успел,В последний раз тепло шутил,О том, что кто-то был им мил,А кто-то мыслить научил,Хотя в любимых не ходил.И храбро выпускница-дочь,Стараясь слезы превозмочь,Прощалась здесь в кругу друзейСо школой, с юностью своей.И столько юной теплотыВ словах сквозило и в глазах,Что, если б был
со мною ты,Погрязший по уши в делах,Не мог бы равнодушным быть,Исподтишка достал платок,Волнения не в силах скрыть,Переживал, как я, «звонок».
Друзьям
Профессору
Я люблю тебя, Лис,Что само по себе и не ново.Я люблю, и на «бис»Повторю это слово я снова.В звоне каждого дняЯ так занята, нет мне покоя —Есть семья у меня.Лис, ты знаешь, что это такое?Мною много дано —Я пресытилась этим до края.Не нужна мне давноБескорыстная дружба мужская.Так плати, не скупись,И вкусим звуки страстного гимна!Я люблю тебя, Лис,Без надежды, что это взаимно!
Ученой подруге
Я – гидролог. Объясняться излишне.Знаю прогноз, Амах и Сv.И вот о тепле кое-что услышав,Закон Джоуля задержала в голове.Не просто калории – задача Стефана!Нет ни границ, ни цифр, ни хрена!Можно б свихнуться поздно или рано,Но тут на помощь пришла ОНА!Она научней, чем тысяча наук,Умней Эйнштейна и Павлова Вани.Да что говорить – этот звукЗнаком всем с пеленок, это – БАНЯ.Придешь усталая, вешаться хочется,Ни щи не радуют, ни чая клокотание.А в БАНе попаришься, и глупый расхохочетсяОт этого научного щекотания.Сидишь и мыслишь, долго, долго.Думаешь, что думаешь, пока охота.И вот уже в мыслях появляется Волга,А там недалеко и до белого парохода.Себя оглядев в зеркало вправленное,Влажу в пальто с медвежьей грацией.Влажу и думаю: «Очень правильнаяЭта моя будущая ДИССЕРТАЦИЯ!
Дорогой Лерочке
«Я в долгах, как в шелках.А в шелках я до пят.Оттого в деньгах крах,Дыбом кудри стоят.Я в столичной толпеВсем купила шмутья,Но, верна вновь судьбе,Без копеечки я.Я и деньги – враги!Или я, иль они!Кто сказал: «Береги!»Их подальше гони!Их на ветер бросай!Их под хвост злому псу!Вновь в долги залезай!Без монет – не пасуй!»
Многострадальному мужу
Да, друг мой, тяжело. Сочувствую тебе яИ не жалею слов. Замучился. Седеешь.От всех моих идей и разных увлечений,(Включая и людей), одни лишь огорченья.То деньги на кино, на пленки и натуру,То с лошади одной валюсь, конечно, сдуру.То в мире тишины, когда сидишь печальный,Все вдруг оглушены бренчаньем на рояле.От этих всех бы дел уехать в санаторий.(Ты этого хотел), меня ж не переспорить.Я на гору тащу, а что уже сверх меры,Я исправлять прошу и рифмы, и размеры.Прости, мой муж, грешна. Другой быть не могу я.Не нравится жена? Ну что ж, бери другую!
И наконец (акростих)
Мне многое постигнуть хочется,А жизнь – она так ограничена.Решить, как отношенья сложатся,Где ложь, а где, возможно, истина.Одной быть лучше или с кем-нибудь,Любить убогого иль сильного,Искать труднее или легче путь,И как найти его, пока мобильная?А жизнь, она так ограничена…
1989 год
Саяно-Шушенская ГЭС
В натурных исследованиях технического состояния Саяно-Шушенской бетонной плотины я участвовала с 1979 по 1991 год, и за эти годы много раз ездила туда в командировки. Чаще всего они бывали весной перед наполнением водохранилища и ближе к осени, когда водохранилище принимало максимальный напор, то есть при максимальных нагрузках. Именно в эти периоды жизни необходимо было проверить состояние всех сооружений гидростанции, провести полное обследование, поставить диагноз и, если надо, подлечить.
Я давно уже пришла к выводу, что плотины похожи на людей: они рождаются, растут, взрослеют, мужают, болеют и стареют. Их родители – это: проектировщики – отцы, и строители – матери. Ученые – это доктора, которые всю жизнь поддерживают здоровье общих детей. Мой отец был человеческим доктором, а я оказалась доктором неодушевленных СУБЪЕКТОВ. Их жизнь не менее важна, а тяжелые болезни (аварии) вызывают смерть многих людей. Такая невероятная авария случилась уже через 20 лет после описываемых событий, но не с бетонной плотиной, а с гидроагрегатом электростанции, это уже другая история. Наша любимица-плотина тогда выдержала, не шелохнулась, не треснула… А ведь она не маленькая: высота плотины – 245 м (83-этажный небоскреб!), длина по гребню – больше километра (1066 м), ширина по основанию – 105,7 м. Водосливная часть плотины имеет 11 мощных водосбросов.