Дэн Сяопин

Во время похорон, по рассказам селян, дошедшим до Дэна, произошло нечто из ряда вон выходящее. Когда могила была уже вырыта, из нее неожиданно выползла длинная змея, красно-желтого цвета, каких никто и никогда не видал в уезде. Извиваясь и тихо шурша, она скрылась в зеленой траве. Присутствовавшие приняли это явление за небесное знамение: все знали, что обличье змеи с квадратной головой, золотой кожей и четырьмя красными точками над глазами принимает дух реки Хуанхэ Дай Ван. А потому никто не сомневался: чудо это означало явление в семье Дэнов великого человека, того самого, кто поменяет местами Небо и Землю и осуществит великую революцию ¹⁵⁵.

Возможно, они были правы.

ХОЗЯИН ТАЙХАНСКИХ ГОР

Пока Дэн болел, в большом мире происходили и другие важные события. 12 декабря в Сиани местными гоминьдановскими военными, возглавляемыми командующим Северо-Восточной армией маршалом Чжан Сюэляном, был арестован глава Национального правительства генералиссимус Чан Кайши. Чжан предъявил ему требования прекратить гражданскую войну с коммунистами и возглавить общенациональное сопротивление японскому империализму. Вскоре он его, правда, освободил, и Чан сам заключил его под стражу, но тем не менее в стране начало стремительно развиваться антияпонское движение.

К тому времени японский вопрос стал вообще для большинства китайцев основным. С осени 1931 года японцы целенаправленно осуществляли политику закабаления Китая, оккупировав сначала Маньчжурию, затем граничащую с ней на юге северокитайскую провинцию Жэхэ, а потом и восточный Хэбэй. В 1935 году они вплотную подошли к Бэйпину (так с июня 1928 года назывался Пекин; в переводе — Северное спокойствие [31] ). Чан Кайши, втянутый в военные действия против Советов, никакого сопротивления японскому вторжению оказать не мог. Однако китайские коммунисты на волне антияпонских настроений народа медленно, но верно повели дело к тому, чтобы с помощью патриотической пропаганды и демагогии перетянуть на свою сторону симпатии граждан Китая, возмущенных агрессией японцев и бездействием Чан Кайши. По инициативе Мао 15 апреля 1932 года советское правительство Китая даже официально объявило войну Японии ¹⁵⁶. Конечно, армии коммунистов действовали вдали от Маньчжурии, поэтому данный акт носил формальный характер, однако в глазах немалого числа патриотов компартия стала превращаться в подлинно национальную силу.

31

Пекин (Северную столицу) переименовали в Бэйпин (Северное спокойствие) гоминьдановцы, которые, сделав главным городом Китая Нанкин (Южную столицу), последовали примеру основателя Минской династии Чжу Юаньчжана. Именно он, обосновавшись в свое время в Нанкине, переименовал прежнюю столицу в Бэйпин.

Политика Компартии Китая совпала с курсом Москвы. Летом 1935 года сам Сталин, опасаясь германского и японского вторжений в СССР, круто изменил тактику Коминтерна и его партий. Отныне все коммунисты должны были стремиться к организации нового единого фронта: на Западе — антифашистского, а на Востоке — антияпонского. Вскоре Политбюро ЦК Компартии Китая переименовало Китайскую Советскую Республику в Китайскую Советскую Народную Республику ¹⁵⁷.

Недовольство примиренческой политикой чанкайшистского правительства по отношению к наглым захватчикам проявлялось и в гоминьдановских войсках, особенно среди солдат и офицеров 200-тысячной Северо-Восточной армии маршала Чжан Сюэляна, бывшего маньчжурского милитариста, отступившего под натиском японцев из Маньчжурии и обосновавшегося на юге и в центральной части провинции Шэньси. Именно поэтому Чжан и выступил против Чан Кайши, призвав его замириться с компартией на общей антияпонской платформе. И хотя Чан не простил мятежника, но в конце концов понял, что дальнейшие уступки агрессору недопустимы.

В конце марта 1937 года в городе Ханчжоу (провинция Чжэцзян) Чан встретился с представителями компартии во главе с Чжоу Эньлаем. Было решено, что компартия сохранит контроль над своими вооруженными силами, которые составят три дивизии общей численностью чуть более сорока тысяч солдат; коммунисты будут по-прежнему контролировать правительство своего района, но подчиняться приказам Нанкина. В начале апреля Политбюро ЦК Компартии Китая одобрило это решение ¹⁵⁸, хотя и не собиралось его выполнять в полной мере: ведь войска коммунистов в то время насчитывали около ста тысяч человек, и сокращать их более чем в два раза ни Мао, ни кто-либо другой в партийном руководстве, понятно, не хотел.

Более того, готовясь к боям с японцами, вожди компартии начали укреплять свои парторганизации в Северном Китае. В мае — июне в Яньани, куда в январе 1937-го переехали ЦК компартии и штаб-квартира Красной армии, Мао и Ло Фу провели ряд совещаний. На них с докладами выступил секретарь Северо-Китайского бюро ЦК Лю Шаоци, энергичный и деловой человек, давно снискавший известность как один из крупнейших организаторов рабочего движения и очень талантливый партийный функционер. Дэн знал его с 1929 года — сначала по совместной работе в Шанхае, а затем в Жуйцзине. В 1935-м в Цзуньи они вместе поддержали Мао.

Лю родился 24 ноября 1898 года в Хунани (недалеко от родных мест Мао Цзэдуна — их деревни отстояли друг от друга всего на 90 ли); как и Дэн, учился в Москве — только в Комуниверситете трудящихся Востока и в 1921–1922 годах; на родине Октября в декабре 1921-го вступил в партию. Был он высок ростом, бледен лицом и худ, а по складу характера — очень замкнут, в силу чего производил впечатление угрюмого и скрытного человека ¹⁵⁹. Своей замкнутостью он, кстати, сильно отличался от Дэна, да, впрочем, и от многих других уже знакомых нам китайских коммунистов, в том числе от самого Мао Цзэдуна. Но был решителен и отважен, да к тому же не уступал Мао ни как организатор комдвижения, ни как знаток большевистской теории ¹⁶⁰.

Лю призвал сделать все возможное, чтобы «защитить Северный Китай», в первую очередь Бэйпин и Тяньцзинь, находившиеся под непосредственной угрозой японского нападения ¹⁶¹. 10 июня Постоянный комитет Политбюро принял решение направить в помощь Лю хорошо зарекомендовавшего себя на партийной и военной работе бывшего выпускника Коммунистического университета трудящихся Китая Ян Шанкуня (в Москве его знали под фамилией Салтыков), который в то время исполнял обязанности заместителя начальника Главного политуправления Красной армии. Тем же решением преемником Яна на посту заместителя начальника Главпура был назначен Дэн, которому надлежало в недельный срок вступить в новую должность. Одновременно ему предписывалось занять и пост заместителя начальника политуправления Главного фронтового командования, специального органа, в непосредственном подчинении которого находились боевые части Красной армии. (Через 17 дней в связи с реорганизацией войск политуправление Главного фронтового командования будет переименовано в отдел политического воспитания, а Дэн — повышен до его начальника ¹⁶².)

За последние два года, таким образом, Дэн совершил огромный скачок в карьере. И это не может не впечатлять! С июня 1935-го по июнь 1937-го он стремительно восходил по ступеням власти, поднявшись в итоге со сравнительно небольшой должности начальника отдела пропаганды политического управления 1-й армейской группы до заместителя начальника Главпура всей армии Компартии Китая и начальника политотдела ее боевых частей! Как видно, он продолжал нравиться Мао: без Председателя такое продвижение было бы невозможным.

Да, собственно, почему бы Мао и не симпатизировать Дэну? Исполнительный комиссар, который не лез в вожди, не теоретизировал, вел себя скромно. При этом демонстрировал исключительную преданность, открыто признавая Председателя бесспорным лидером коммунистического движения в Китае. К тому же был душой любой компании, среди друзей слыл неутомимым балагуром, то и дело острил, рассказывал анекдоты. Не могли не нравиться Мао и крестьянское происхождение Дэна, его непритязательность в быту, страстность и преданность делу партии. Ведь он сам был таким же: острым на язык крестьянским парнем из захолустья, своим умом, волей и верностью коммунизму выбившимся в люди. Даже любовь к острой пище, сдобренной большим количеством красного перца, была у них общей! А то, что Дэн, в отличие от доморощенного революционера Мао, посещал когда-то коллежи во Франции и университеты в Советском Союзе, так что ж из того? Мало ли коммунистов Китая училось за границей! Главное, что Дэн сохранил свое китайское нутро, а потому смог воспринять идеи Председателя.

В общем, в июне 1937 года Мао ввел Дэна в когорту высшего яньаньского руководства. А вскоре, 7 июля, японские войска развернули широкомасштабные боевые операции в Северном Китае. 29 июля они взяли Бэйпин, 30-го — Тяньцзинь. А через две недели, 13 августа, начали бомбардировать Шанхай, центр экономических интересов Чан Кайши и англо-американских инвесторов.

В то время Дэн находился в Нанкине, участвуя в совещании, организованном Военным советом гоминьдановского правительства. Он сопровождал делегацию коммунистов, возглавлявшуюся Чжоу Эньлаем, Чжу Дэ и заместителем начальника штаба Красной армии Китая Е Цзяньином. Как позже он говорил, работал «за сценой», составляя проекты основных документов ¹⁶³.