Держи ухо востро

— Я не знаю, — покачала она головой. — Пауль мне ничего не говорит. Видимо, он не хочет меня расстраивать или боится испугать. Но я же вижу, что он что-то от меня скрывает.

— Но они чего-то хотели от Пауля. Именно от него, — сказала я. — Герман их не интересовал.

— Я это поняла, — согласилась Софа.

— Значит, это не связано с делами фирмы. У Пауля здесь еще какие-то дела?

Я задавала вопросы напрямую, ведь я находилась здесь в качестве подруги, а какая подруга на моем месте не задала бы этого вопроса? Тем более, если бы сама чуть не погибла из-за Пауля.

— Теперь я в этом уверена, — ответила Софа. — Но мы с Пашей никогда не говорили о делах. Я не знаю до сих пор, чем он занимается в своей фирме. Понятно, что пивом, но что входит и его обязанности, я не знаю. Догадываюсь, что Герман — его начальник. Но для меня это было неважно.

— А что по этому поводу думает Валера?

— Валера тоже не из разговорчивых, — пожала плечами Софа, — ты, наверное, заметила. Я всегда знала, что его боятся в городе, но никогда не думала, что он может…

И Софа опять заплакала. Теперь уже я сама налила ей полную рюмку коньяка.

— Софа, — осторожно спросила я, — ты собираешься замуж за Пауля? Извини за нескромный вопрос.

Софа улыбнулась сквозь слезы и опять пожала плечами.

— Не знаю. Мы не говорили об этом. Три недели назад приезжал его отец, и Паша нас познакомил…

— Он приезжал по делам?

— Нет, — уверенно сказала Софа. — В гости. Да и то проездом. Он путешествовал на пароходе и таким образом попал в Одессу. Мы его встретили, показали ему город, сфотографировались… Да я сейчас тебе покажу.

Она снова вышла куда-то и вернулась через пару минут.

— Вот, посмотри, — сказала она, протягивая мне пачку фотографий.

Она встала у меня за спиной и комментировала каждый снимок:

— Это мы его встречаем.

— А это мы у Пашиной машины.

Софа не удержалась от вздоха, когда комментировала этот знакомый мне еще с Англии снимок.

— Это мы на пляже.

— Это дома.

На этой фотографии папаша Курт, Пауль и Софа сидели на той самой веранде, на которой мы были теперь. Стол ломился от фруктов и выпивки, и у всех троих были счастливые веселые лица.

— Это я их снимала, а это мы его провожаем.

С этими словами она вернулась на свое место и подняла рюмку.

— Хорошее было время.

— А Пашин папа занимается бизнесом? — спросила я, разглядывая последнюю фотографию. На ней папаша Курт обнимал Софу за плечи, показывая другой рукой на большую дорожную сумку у своих ног.

— Нет, он работает на фабрике, что-то наподобие мастера, — ответила Софа, прикуривая очередную сигарету.

Я прикинула в голове, сколько лет понадобилось бы Курту, чтобы заработать ту сумму, которую он выручил за иконы, и мне стало понятным его возбуждение на аукционе.

— А как Пауль попал в Одессу? — поинтересовалась я.

— Ты чего не пьешь-то? — возмутилась Софа. Коньяк оказал на нее благотворное действие, и к ней возвращалась ее обычная манера поведения. Она налила мне полную через край рюмку. — Ой, извини.

— Где пьют — тай и льют, так как же он оказался в Одессе?

— Давай выпьем, и я тебе расскажу. Мы выпили еще по рюмке, и у меня внезапно проснулся аппетит. Я ела обильно сдобренный чесноком фаршированный перец и слушала Софии рассказ.

— У Пауля было не очень счастливое детство. Когда ему было восемь лет, умерла его мать, а потом — любимый дедушка. Пауль до сих пор не может говорит об этом без волнения. Они остались вдвоем. Отец так и не женился, потому что не хотел, чтобы у Паши появилась мачеха. Нельзя сказать, что они бедствовали, но денег всегда не хватало. Но отец все-таки дал ему образование. Пауль закончил престижный университет, причем тот самый факультет, о котором мечтал его дед. Он занимался научной работой, получил степень магистра, или как там у них это называется. Для этого он специально выучил русский язык.

— Я думала, это ты его научила, — удивилась я.

— Да нет. Он до меня читал Достоевского в оригинале. Только раньше у него был акцент, а теперь он совсем обрусел. Поэтому я и зову его Пашей, — улыбнулась она. — Хочешь пива?

— Стоит ли мешать?

— Ну, как хочешь. А я выпью.

Она открыла бутылку пива и стала пить его из горлышка. Сделав несколько больших глотков, она продолжила.

— Ну вот. А потом разрушили Берлинскую стену, и у них начались всякие трудности. Я не знаю, что там произошло, то ли им нужно было платить по кредиту, то ли еще что-то… одним словом, срочно понадобились деньги. А искусствоведы и там живут не ахти…

Она допила пиво, закурила новую сигарету и сказала:

— А у Пауля были знакомые в той фирме, в которой он сейчас работает. Но при его знании русского языка он устроился бы в нее без всяких знакомых…

Софа посмотрела на коньяк и решительно разлила остатки по рюмкам.

— В результате он оказался в Одессе, — она подняла рюмку, — за что я благодарила судьбу… до сегодняшнего дня.

На несколько секунд она задумалась, после чего выпила рюмку залпом, скривилась и закусила копченой колбасой.

— Я боюсь, его убьют, — неожиданно трезвым голосом проговорила она и вздохнула.

— Я думаю, Валера не даст его в обиду, — сказала я. — У них неплохие отношения?

— Затрудняюсь ответить, — развела руки Софа совершенно пьяным жестом. У нее даже начал заплетаться язык. — До недавнего времени они вообще старались не встречаться, я же тебе говорила. А недавно я ехала по городу, смотрю — сидят себе как ни в чем не бывало и о чем-то разговаривают. Я потом спросила Пашку, он сказал, случайно встретились. Какое там случайно, чуть ли не целый час болтали… Слушай, Анька, я что-то совсем пьяная…

Она попыталась закурить сигарету, но выронила ее на пол.

— Пойдем, я тебя провожу, — предложила я.

— Ты думаешь, я усну?

— Уснешь. А если не уснешь — приходи ко мне.

— Анька, если бы не ты… Я тебе так благодарна! Я помогла ей добраться до спальни и отправилась к себе на второй этаж. И снова легла спать в парике. Правда, линзы я все-таки сняла.

После дождя воздух был удивительно чистый, и в моей комнате пахло яблоками. Я проснулась очень рано, съела пару сочных яблок, надела стекляшки и стала дожидаться Софиного прихода.