Дерзкая невинность

Макса трясло от бешенства, никогда в жизни он не был так зол. Перед глазами поплыли красные пятна. Думать о том, что кто-то за ними следил, что кто-то вторгался в их отношения с Оливией, оскверняя то, что было между ними…

Он убьет Фенвика.

Макс вскочил с кресла, схватил его за галстук и ударил кулаком прямо в лицо. Голова Фенвика мотнулась назад, а Макс приготовился для второго удара.

— Ублюдок! — прорычал он.

Макс размахнулся, но кто-то схватил его за руку, однако Макса это не остановило. Он не был левшой, но давно научился пользоваться левой рукой как оружием. Макс развернулся, чтобы нанести хук левой, но перед тем, как его кулак достиг лица Фенвика, кто-то схватил его и за левую руку. Люди вокруг что-то кричали, но ему было все равно. Макс попытался вырваться, но безуспешно.

— Черт побери! — орал он, отбиваясь. — Отпустите меня!

— Успокойтесь!

Макс узнал голос. Это был капитан Лэнгли, гостивший вместе с ним в доме Стрэтфордов. Лэнгли приехал на зиму в Лондон, чтобы заняться делами своей судоходной компании.

Лэнгли будет его союзником, ведь он знаком с Оливией. Знает, какая она прелестная. Макс был уверен, что он встанет на ее защиту.

Рядом с Фенвиком появились два человека, по-видимому, его друзья. Они всеми силами старались показать всю серьезность их намерений, тем самым напугать Макса. Фенвик закрывал ладонью лицо, из носа текла тонкая струйка крови.

— Ты заплатишь за свои слова, — пригрозил ему Макс. — Никто не смеет так о ней говорить. Никто.

— Не понимаю, чем вызвана такая ничем не оправданная реакция, — злобно бросил Фенвик. — Вы выиграли титул, ваша светлость. Вы выиграли женщину.

— Мне наплевать на это пари.

— Их два. Разве ты не помнишь пари нашей юности, когда я уверял, что получу титул раньше тебя?

— Плевать я хотел на любое пари, которое я когда-либо заключал с тобой, — взревел Макс.

— Твой дядя умер, и ты много раз поимел в постели золовку твоего гостеприимного хозяина…

Макс попытался вырваться, чтобы снова напасть на Фенвика, заставить его заткнуться раз и навсегда, но его держало множество рук.

— Хватит, — проворчал Лэнгли, покраснев от гнева.

— Я должен был гулять по Лондону в одной рубашке целый день. Если ты помнишь, таковы были условия нашего первого пари много лет назад. А за второе я должен тебе тысячу гиней. — Фенвик переводил взгляд своих бесцветных глаз с Макса на Лэнгли и обратно.

— Мне наплевать на эту тысячу гиней, — взорвался Макс. И уж тем более ему было наплевать на то, в каком виде Фенвик собирался гулять по Лондону.

— Конечно, тебе наплевать, герцог, — издевательским тоном произнес Фенвик. — Теперь, когда ты стал герцогом Уэйкфилдом, это жалкие гроши. Но ты желаешь получить обе награды. Завтра мне придется гулять по Лондону в одной рубашке, хотя, смею заметить, к вечеру я превращусь в сосульку. А тысячу ты получишь… — он запнулся и оглядел собравшуюся вокруг него толпу, — очень скоро.

Никто не удивился. Уже давно ходили слухи, что Фенвик промотал свое собственное состояние, потратив его на женщин и карты, а отец давно урезал его содержание.

Последнее заявление Фенвика вызвало у его сторонников тихий ропот. Услышав его, Фенвик разгладил свой камзол. Макс наконец освободился, но момент был уже упущен. Хотя щека у Фенвика припухла, Макс надеялся, что синяк под его глазом не пройдет по крайней мере месяц. Так ему и надо.

— Разрешите откланяться. Доброй ночи, — попрощался Фенвик и, неловко поклонившись, ушел петляющей пьяной походкой.

Люди понемногу разошлись. Некоторые похлопали Макса по плечу, сочувствуя ему и осуждая неприличное поведение пьяного маркиза. Вскоре возле Макса остался один Лэнгли.

— Еще портвейна? — спросил он, останавливая лакея с подносом, на котором стояли полные бокалы.

— Пожалуйста.

Лэнгли взял два бокала и предложил Максу сесть.

— Мне кажется, что мы должны кое-что с вами обсудить.

Макс вздохнул. Как раз этого он меньше всего хотел: детали его отношений с Оливией Донован, ставшие достоянием общества.

— В чем дело, Лэнгли? — спросил он, устало опускаясь в кресло. Ему хотелось уйти из этого места и от этих людей. Было бы идеально, если бы он смог съездить в Суссекс к Оливии, но у него было слишком много неотложных дел.

— Что это было за пари между вами и Фенвиком относительно мисс Донован?

— Это была глупость, о которой я очень сожалею.

— В чем состояло пари?

Макс закрыл глаза.

— Я поспорил с Фенвиком, что она поддастся моим чарам скорее, чем его.

Господи, если бы только он мог все вернуть назад!

Открыв глаза, Макс увидел, что Лэнгли смотрит на него с такой холодностью, что если бы взглядом можно было убить, Макс уже лежал бы мертвым.

— Это было до того, как я с ней познакомился. До того, как я познакомился с сестрами Донован. Можете мне поверить, я забыл про это проклятое пари, как только я узнал их. Они необычны, Лэнгли. Особенно Оливия. Я никогда намеренно не причинил бы им зла.

— Похоже, вы потерпели неудачу, — холодно констатировал Лэнгли.

— Я очень об этом сожалею. Я готов убить Фенвика за это.

— Как вы собираетесь загладить свою вину, Уэйкфилд?

— Мои намерения относительно Оливии благородны, уверяю вас.

— Вот как? — Лэнгли глотками отпивал портвейн, глядя на Макса поверх края бокала. — Исходя из слов Фенвика, это отнюдь не так.

— Фенвик осел, — отрезал Макс.

— Это верно, — кивнул Лэнгли. — Так в чем же ваши благородные намерения?

Это был еще один секрет, который Макс предпочел бы оставить при себе. Как же он ненавидел Фенвика за то, что он сделал в клубе. Будут последствия, которые Макс не мог предвидеть. Они станут предметом сплетен, но каких именно? Его никогда не интересовали ни сплетни, ни скандалы, и Макс не знал, чего от этого ждать.

— Я намерен просить Стрэтфорда разрешить мне ухаживать за ней этой весной. А летом я хочу сделать ей предложение выйти за меня замуж.

— А вы в курсе, что у мисс Донован нет никаких связей? Ее семья не знатная и…

— Я ничего не знаю о ее семье, и мне все равно, знатная она или нет.

— Но это по меньшей мере недальновидно, Уэйкфилд. Вы забыли о своем новом статусе?

Макс фыркнул. Разве он может об этом забыть? Даже если бы смог, всегда поблизости найдется человек, который будет все время ему об этом напоминать.

— Нет, не забыл. И поверьте, я буду не первый герцог в английской истории, женившийся на простолюдинке.

Лэнгли вдруг улыбнулся, что с ним случалось крайне редко.

— Что ж, я доволен. Боюсь, если бы вы дали мне другой ответ, на рассвете между нами была бы дуэль.