Дерзость на шпильках

– Так, может, не стоит и начинать, если всё так сложно?! Чтоб не получилось, как в романе у Джейн Остин, он желал её вопреки голосу рассудка.

– Вот именно об этом я и говорю, твоя ирония … - я замолчал, так как дальнейшее было сплошным хамством.

Я требовал от нее перестать быть самой собой, тем не менее, сам меняться отказывался. Чистой воды эгоизм, но пока я ничего не мог сделать с внутренним демоном.

– Я поняла, но ничего обещать не могу, лишь постараюсь быть более … сдержанной, – пошла на уступки девушка, оставляя лёгкий поцелуй на моих губах.

Я не заметил, когда перестал дышать, так что теперь с облегчением выдохнул прямо в ее сладкий ротик, отвечая на поцелуй.

– Чем-то вкусно пахнет! Ты будешь меня кормить? – улыбаясь, спросила Аня, позволяя мне соскользнуть с тяжёлой темы.

– Я меняю завтрак на обезболивающее.

– Вот чёрт! Точно, я совсем забыла, – воскликнула девушка, резко вскакивая на постели, что я еле успел увернуться от ее головы.

Она, замотавшись в одеяло, выскочила из комнаты.

– Иди на кухню, сейчас всё принесу, – донеслось из глубины квартиры.

Послушно пошёл, так как головная боль хоть и была терпимой, но крайне раздражала и мешала быстро соображать. Не успел присесть за обеденный стол, как в кухне материализовалась Ангеловская с тремя упаковками лекарственных средств на выбор. Вместо одеяла был одет шелковый короткий халатик на запах, с шелковым пояском на талии. Этот кусок розовой материи хотелось немедленно снять и наслаждаться красотой женского тела. Возник вопрос, а как теперь направлять мысли в правильное русло!?

Наверное, в моих глазах, застывших на розовом предмете гардероба, что- то отразилось, так как Анна, проследив за моим пристальным взглядом, тоже оглядела себя.

– А, сейчас в душ и переоденусь! Это я только таблетки занесла, – оправдалась она, выкладывая упаковки передо мною на стол.

– Прекрасно смотришься!

Ангеловская лишь улыбнулась и ушла.

К моему огромному удивлению, девушка вернулась полностью одетая за рекордно короткий промежуток времени. Как я и думал, ее офисный стиль не облегчал моей ситуации по успокоению возбуждённых органов.

Аня села за стол, принимаясь за еду, что я заранее разложил нам по тарелкам. Одобрительно покивав головой после первого кусочка, ещё добавила «ммм» низким эротичным голосом. Хотя мне сейчас всё в ней кажется жутко эротичным. Прямо болезнь какая-то.

– Значит, насчёт неумения готовить ты тогда не врала? – тоже принимаясь за еду, решил уточнить.

– Да, абсолютно не моё! Так что увы и ах!

– Может, тебя поучить? А то, судя по запасам в твоей кухне, питаешься ты исключительно пластиковыми контейнерами.

– Демидов, повторяю один раз. Я не готовлю! Естественно я могу отварить яйца и картофель, пожарить что-то элементарное, сделать простой салат, но кухня и я несовместимы на генном уровне. И ещё, не надо меня учить готовить, не надо просить что-то готовить и всё прочее!

Аня была серьёзна, и эта тема ее не просто раздражала, она ее бесила. Она перестала есть и теперь нервно покручивала вилку в руке. Протянул руку, перехватывая кисть с «холодным» оружием, успокаивающе поглаживая большим пальцем по костяшкам пальцев.

– Без проблем, я даже рад готовить сам, – тихим голосом начал я. – Я бываю привередлив в еде, а к самому себе особо не докопаешься.

Девушка медленно выдохнула и подняла на меня глаза, которые до этого изучали содержимое тарелки.

– Извини, но это моя больная тема. Я ещё подростком пыталась побороть этот недостаток, но каждая попытка заканчивалась погромом маминой кухни и очередным убийственным «шедевром», причём в прямом смысле этого слова.

Я непроизвольно улыбнулся, представив это юное неугомонное создание в процессе «творчества». Вернувшись в реальный мир, заметил, как пристально смотрят на меня. Вопросительно изогнул бровь.

– Ты так редко улыбаешься. Это ещё один твой принцип, или есть причина этой угрюмости и недоверия к людям?! – пояснила девушка свой взгляд, высвобождая свою руку из моих пальцев.

– Меня не так давно похитили, пытали, так что причина недоверия мне, кажется, вполне объяснима.

Мне не нравилось говорить о себе, но и совсем не отвечать на вопросы я не мог. Ангеловская имела право удовлетворить любопытство в познании человека, с которым не раз спала, которого пускает в свой дом.

– То есть до событий месячной давности ты был звездой Ютуба, вел свой блог в Инстаграм, и все люди вокруг были твоими лучшими друзьями?! – сарказм звучал в каждом слове этой фразы, даже в союзах и знаках препинания.

– Конечно, нет. Я всегда был спокойным и уравновешенным за исключением персональной реакции на тебя.

– Правда?! А если верить моим сведениям, то в далёкой юности Демидов Артём и его друг Сафронов Сильвестр были секс-символами своей школы, имели клуб фанаток, заводилы вечеринок, периодические правонарушители и ни слова о твоей сдержанности.

– Ты, смотрю, тоже не теряла время даром.

– Ну, не только ты имеешь связи и можешь собрать информацию, – заметила собеседница, отправляя в рот кусочек бекона.

– В любом случае я не хочу разговаривать на эту тему! Аня, это все было и прошло. Скажем так, я повзрослел, поумнел и так далее.

– И это всё случилось в одночасье, а точнее, за какой-то месяц?!

– Аня, довольно! Я не собираюсь обсуждать с тобой своё прошлое.

Чёрт! Вот не хотел же орать, но эта неугомонная всегда меня доведет до ручки.

Девушка, отдать ей должное, на мой крик удивлённо приподняла брови и взмахом руки дала понять, что прекращает разговор. Дальше завтракали в тишине, но обиженных глаз и поджатых губ не было. Я, наверное, никогда не научусь понимать эту женщину!

– Демидов, всё было великолепно. Я в восторге! Мне пора на встречу, и да, времени ещё мало, но ещё надо успеть взять документы из офиса, – добавила она в конце на мой выразительный взгляд на часы. – Тебе оставить ключи от квартиры, или ты домой отправишься?

Уже в дверях кухни спросила девушка и исчезла в коридоре. Я пошёл следом, обдумывая планы на сегодня.

– Я сейчас с тобой, а вечером … - договорить не дали.

– Ой, Артем, меня вечером не будет. Я уезжаю к родителям, хочу свою сапфировую малышку загнать в гараж, а то уже столько дней на улице, – донеслось из глубины квартиры, когда я в прихожей собирал свою верхнюю одежду.

– Ещё скажи, что сядешь за руль и в эту кашу дождливо-снежную поедешь? – как можно спокойнее спросил я, но желание того, чтобы начать орать, становилось сильнее.