Десять заповедей мертвеца

Гараж, где «ангел» спрятал Валентина, располагался за домом. Я довольно долго ковырялась с замком – смазка застыла от холода. Наконец тяжелая дверь со скрипом отворилась. Я достала из кармана куртки фонарик. В гараже стоял потрепанный «жигуленок». На полках в идеальном порядке были разложены запчасти и инструменты. И ни малейших следов Валентина Кричевского! Неужели Гордеев обманул меня? И сейчас, пока я теряю драгоценное время в его гараже, преступник уже на пути к свободе?

Да, Охотникова, давно тебя не водили за нос…

Тут откуда-то из-под днища машины донесся слабый стон. Я наклонилась и посветила фонариком. И точно – «жигуленок» стоял на смотровой яме, а на дне ее, завернутый в какое-то грязное одеяло, лежал Валентин.

На то, чтобы достать парнишку из ямы, ушло еще минут пять-семь. Пока я завела машину Гордеева, пока вывела ее из гаража, пока вытащила юношу на свет божий… Валя был жив и невредим, только раздет и одурманен снотворным. Одежда парня обнаружилась в багажнике «жигуленка» – очевидно, Павел перевозил свою жертву именно там. Я как могла оттерла лицо юноши от машинного масла, одела Валентина, как маленького, и уложила его на заднее сиденье. Придется позаимствовать машину Гордеева для того, чтобы доставить парнишку домой. К тому же «ангелу», если он сдержит данное мне слово, машина больше не понадобится…

Глава 8

Теперь передо мной стояла задача: как быть с парнем? Везти его в больницу? Но Валя даже не ранен. Действие лекарства скоро закончится, и мальчик проснется. Ехать вместе с пострадавшим в полицию? Но я обещала Гордееву час форы, а я слово свое обычно держу.

Решено – отвезу мальчишку домой. Его нужно отмыть, переодеть и привести в чувство. Нет, привести в чувство, отмыть и переодеть – вот в такой последовательности.

Правда, в квартире Кричевских сейчас может находиться Влад. А я так и не выяснила, зачем телохранитель разыскивал парнишку… Ну, ничего. Мальчик будет не один – там его властная бабка, да и я не дам Валю в обиду. Заодно и выясню причину странного поведения телохранителя. Давно пора поговорить начистоту…

Пока мы ехали, Валентин пришел в себя. Мальчик очнулся, но сидеть самостоятельно пока не мог – только таращил на меня мутные от снотворного глаза.

– Это вы?! – наконец узнал меня Кричевский.

– Ну, типа я на сегодня твой ангел-хранитель, – усмехнулась я, радуясь, что с парнишкой все нормально.

– А я уже думал, мне конец, – вздохнул Валя. – Кто это был, а? Ну, тот тип, что на меня напал?

– Это… как бы тебе объяснить попонятнее… такой вот Робин Гуд наших дней. Защитник и покровитель твоей подружки.

Валентин потер затылок:

– Ничего себе – Робин Гуд…

– Чем это он тебя? – сочувственно спросила я.

– Не помню, – поморщился Валя. – Он мне позвонил, сказал, что владеет важной информацией. И чтоб я никому о нем не рассказывал. Я решил, он что-то знает про того, кто стрелял в маму… Я вышел, тут он меня по затылку стукнул. Дальше я ничего не помню. Очнулся в гараже, в яме. Темно и холодно. Этот урод мне протягивает какую-то пилюлю и стакан с водой. И говорит: «Выбирай. Либо ты добровольно выпьешь это снотворное и умрешь безболезненно, либо мне придется проломить тебе башку…» Ну, что мне оставалось делать?

Валентин утер лицо рукавом когда-то чистой курточки, но еще больше размазал по лицу машинное масло.

– Я таблетку выпил, и последнее, что помню, – как на меня надвигалась машина.

Да, если бы я не выжала информацию из Маргариты Сергеевны Полупан, Валю было бы уже не спасти… Повезло мальчишке.

– Скажите, за что он хотел меня убить? – по-детски обиженно спросил Кричевский. – Я ведь с ним даже не знаком.

– Понимаешь, – попыталась объяснить я, – он уверен, что его миссия – защищать Жанну Подаркову от всех возможных бед и неприятностей. Так вот, он посчитал, что ты – одна из этих бед. Избалованный мажор, с большими проблемами вдобавок. А его девочке – это он так думает – больше подошел бы простой парень, надежный и работящий.

– Я надежный, – улыбнулся Валентин. – Просто Жанна пока об этом не знает…

Я припарковалась возле дома Кричевских.

– Ты как, сам дойдешь или тебе помочь? – спросила я.

– Я сам! – вскинул голову мальчишка. Но мне все же пришлось подставить ему плечо, чтобы Валя смог доковылять до подъезда, а потом и до лифта.

Дверь в квартиру Кричевских мне открыла совершенно незнакомая женщина.

– Простите, вам кого? – поинтересовалась она с ледяной вежливостью. Я опешила.

В этот момент из глубины квартиры донесся знакомый голос Галины Георгиевны:

– Таня, Танюша, кто там?

– Не знаю, Галина Георгиевна, тут какой-то оборванец и с ним женщина, – ответила та.

Я отодвинула Таню плечом и помогла Валентину перебраться через порог родного дома.

– Валечка! – ахнула старуха Кричевская, с трудом вставая с кресла в гостиной.

…Нормальная жизнь в квартире восстановилась только часа через полтора. За это время Валентина отмыли (он с гневом отверг предложение бабушки о помощи), переодели в чистое, накормили и уложили отдыхать. Парнишка мгновенно провалился в сон – видимо, снотворное еще не прекратило действовать, да и переживания прошлой ночи сказались. Старуха сидела у постели внука, держа его за руку, и отказывалась покидать спальню мальчика.

Мне едва удалось уговорить ее переместиться в столовую, откуда открывался отличный вид на дверь спальни Валентина. Мне было жизненно необходимо побеседовать с Галиной Георгиевной. Наконец Кричевская прекратила суетиться и уселась смирно, сложив руки на набалдашнике трости. В глаза мне Галина Георгиевна старательно не смотрела. Что ж, мне не привыкать задавать людям неприятные вопросы…

– Скажите, как самочувствие Светланы Сергеевны?

Кричевская вздрогнула и наконец-то взглянула на меня.

– Светлана… она до сих пор в коме, – едва слышно ответила старуха.

Минуты две-три Галина Георгиевна пристально изучала, как играет свет в гранях ее многочисленных перстней. Я не торопила старуху.

– Может быть, это и к лучшему, – внезапно добавила мать Светланы.

Я обратила внимание, как изменилась Кричевская за последние дни. От властной тиранши не осталось и следа. Теперь это была тихая пожилая дама, которая ходила держась за стену и тяжело опираясь на палку и явно не чувствовала себя хозяйкой в собственном доме.

– Понятно, – протянула я, начиная и в самом деле кое-что соображать. – Скажите, а что это за женщина – ну, та, что открыла нам дверь?

– Это? – растерялась Кричевская. – Это Танечка. Наша новая домработница…

– Как интересно. Откуда же она взялась? И куда подевалась Людмила? – безжалостно поинтересовалась я.

– Людмила… Я ее уволила. И заодно сменила весь штат обслуживающего персонала. – Галина Георгиевна вздернула подбородок, и в ее голосе зазвучали знакомые властные нотки. – А что? По какому праву вы задаете такие вопросы, Евгения? Я что, должна перед вами отчитываться в хозяйственных делах?! С каких это пор? Не забывайте, что вы сами – наемный работник. Я как раз подумываю о том, чтобы вас рассчитать. Особенно после сегодняшнего прогула…