Детективные романы и повести

— Присядьте, мсье Пуаро, — сказал он.

Пуаро сел и взял предложенную ему сигарету. Лорд Дитишэм подал гостю зажженную спичку и откинулся в кресле, продолжая смотреть выжидательно и задумчиво.

— Вы хотели, как я слышал, повидать мою жену, — промолвил он.

— Леди Дитишэм была так любезна, что назначила мне встречу, — ответил Пуаро. — Вы не возражаете против этого, лорд Дитишэм?

Тонкое задумчивое лицо оживилось улыбкой.

— Возражение мужа невысоко ценится в наши дни, мсье Пуаро.

— Значит, вы все же возражаете?

— Не совсем так. Я должен признаться, что немного опасаюсь воздействия вашей беседы на мою жену. Я буду откровенен. Очень давно, когда жена моя была молодой девушкой, ей пришлось пережить тяжелую драму. Я надеюсь, что она оправилась от удара и даже забыла о ней. А ваше появление и связанные с ним неизбежные вопросы могут пробудить в ней грустные воспоминания.

— Смею вас уверить, лорд Дитишэм, что я постараюсь быть максимально тактичным.

— Благодарю вас. Причина ее желания увидеть вас...

— Любопытство, — прервал его Пуаро. — Частный сыщик — предмет любопытства всех женщин. Только мужчины посылают его к черту.

— Некоторые женщины также должны были бы послать его к черту.

— Да, но не раньше, чем они его увидят.

— Возможно.

После паузы лорд Дитишэм спросил:

— А для какой цели будет выпущена ваша книга?

Пуаро пожал плечами.

— Люди так же восстанавливают старые убийства, как восстанавливают старые мелодии, старые пьесы.

— Фи, — сказал лорд Дитишэм.

— Да, если хотите — фи! Но человеческую природу не изменишь. Убийство всегда драматично, а страсть к драматичности в людях сильна.

— Вы правы… Вы правы.

Лорд Дитишэм нажал звонок.

— Моя жена ждет вас, — сказал он.

Дверь открылась.

— Вы звонили, милорд?

— Проводите мсье Пуаро к леди Дитишэм.

Два марша лестницы, покрытой толстым ковром, мягкое освещение. Деньги, повсюду деньги, вкуса значительно меньше, чем денег. «Лучшее!» «Самое дорогое!» «Денег не жалеть!» Такие лозунги обычно заменяют недостаток фантазии.

Пуаро вошел в небольшую личную гостиную хозяйки дома. И сама хозяйка дома стояла у камина в ожидании своего гостя.

«Она умерла шестнадцать лет тому назад», — вот первое, что подумал Пуаро, взглянув на Эльзу Дитишэм, — которая была когда-то Эльзой Грир.

Он был поражен. Он никогда не узнал бы ее. Она была совсем другая, чем девушка на портрете, который он видел у Мередита Блейка. Та была олицетворением юности, а эта женщина никогда не была молодой. И тем не менее, как на портрете, так и теперь в гостиной, она была поразительно хороша собой. Сколько ей лет? Тридцать шесть, если тогда ей было двадцать.

У него даже сердце сжалось. Может быть, это — Джульетта? Нет, Джульетта не могла бы пережить Ромео. А Эльза Грир осталась жить.

Она приветствовала его спокойным, ровным голосом.

— Присядьте, мсье Пуаро, и расскажите. Мне очень интересно.

«Нет, — подумал Пуаро, — тебе не интересно. Тебе абсолютно ничто не интересно». Большие серые глаза — как мертвые озера. С ней надо быть иностранцем, только иностранцем.

— Я смущен, мадам! — воскликнул он. — Я очень смущен!

— Но почему же?

— Потому что я понимаю, что напоминание о минувшей драме может причинить вам боль.

Неужели он ее насмешил? Да, она смеется.

— Такую мысль подал вам, вероятно, мой муж. Он меня не понимает и никогда не понимал. Я совсем не так чувствительна, как он воображает.

«Да, — подумал Пуаро, — это верно. Чувствительная женщина не стала бы гостить в доме Каролины Крэль».

— Чем же я могу вам помочь? — спросила леди Ди-тишзм.

— Вы уверены, мадам, что вам не будет слишком тяжело вспоминать прошлое?

Она задумалась, и у Пуаро мелькнула мысль, что леди Дитишэм — натура очень откровенная. Она может лгать, конечно, но только по необходимости, а не из любви ко лжи.

— Нет, не тяжело, — медленно проговорила она, — не тяжело, к сожалению.

— Почему — к сожалению?

Она сделала нетерпеливое движение.

— Потому что очень скучно никогда ничего не чувствовать.

«Да, Эльза Грнр умерла», — подумал Эркколь Пуаро. А вслух сказал:

— Это облегчает мою задачу, леди Дитишэм. Так что, если вам не будет слишком тяжело…

— Мне совсем не будет тяжело. Тяжело бывает только тогда, когда это происходит на твоих глазах. Мой муж понять этого не может. Он думает, что судебный процесс и все связанное с ним было для меня пыткой.

— А разве это не так?

— Нет, меня это только занимало.

В голосе леди Дитишэм звучало даже какое-то удовлетворение.

— Боже, как нападал на меня этот старый негодяй Деплич! В нем сидел сам дьявол! Я парировала его выпады с наслаждением. И он меня не переспорил.

Она посмотрела на Пуаро с улыбкой.

— Я не разбиваю ваших иллюзий, надеюсь? Двадцатилетней девочке подобало, наверное, находиться в полной растерянности от стыда и еще от чего-нибудь. Со мной этого не было. Я не обращала внимания на то, что обо мне говорят и пишут. Я только хотела одного.

— Чего?

— Чтобы ее повесили, конечно. Чего же еще?

Пуаро взглянул на ее руки. Очень красивые руки с длинными загнутыми ногтями. Руки хищницы.

— Наверное, вы считаете меня мстительной? — сказала она. — Да, я мщу всем, кто меня задевает. Эта женщина была самым гнусным типом женщины, какой только существует. Она знала, что Эмис меня любит и хочет ее бросить. Так она его убила, чтобы он не достался мне. Разве это не подло?

— Вам, по-видимому, незнакомо чувство ревности, — промолвил Пуаро.

— Пожалуй, незнакомо. Если ты проиграла — примирись с этим. И если ты не можешь удержать своего мужа — отпусти его. Я не сочувствую жадности.

— Если бы вы были его женой, вы бы сочувствовали.

— Не думаю. Ведь мы не… — Она неожиданно улыбнулась, и от этой холодной улыбки Пуаро стало не по себе. — Поймите меня правильно. Не думайте, что Эмис Крэль соблазнил невинную девочку. Все обстояло иначе — инициатива была в моих руках. Я его встретила у знакомых, и он мне понравился. И я знала, что он будет моим.