Дети Азкабана

– Я не жадная, а домовитая!
– сердито проворчала Гермиона: - И я сейчас не о себе а о Гарри пекусь! Нашем женихе!

– Но Сириус прав, - улыбнулась Луна: - Есть разные этапные события, которые можно использовать как повод для ритуала инициации. Чем больше тем лучше! Первый поцелуй, первое признание в любви...

– Все уже было, - вздохнула Гермиона.

– ...Первый секс, - продолжала Луна.

– Нет!
– взвизгнула Гермиона: - На это я пойти не могу! Рано еще!

– Значит, тебя я вычеркиваю из списка кандидаток, - кивнула Луна и захихикала.

– Рассказала я тебе этот анекдот на свою голову!

– проворчала Гермиона: - Испорченная девчонка!

– И ничего я еще не испорченная!
– показала язык ей Луна: - Такая как и ты мамочка...

– Не смей меня мамочкой называть!
– завопила Гермиона и погналась за смеющейся Луной, которая сразу унеслась из комнаты.

– Фух!
– вылез из под дивана контуженный Гарри Поттер: - Дурдом какой-то! И чего они там бухтели насчет первого секса? О-о... Кажется я попал. Надо их отвлечь и свозить по магазинам.

***

– Хорошо!
– согласилась Гермиона: - Поедем по магазинам на Косую Аллею. Но есть будем в магловском Лондоне! Вся волшебная еда внушает мне подозрения, своей экологичностью! Она аж светится!

– Добро, - кивнул Гарри: - Какую кухню будем искать?

– Я хочу русскую попробовать, - предложила Луна: - А то Гермиона меня заставляет русский язык учить для зельеварения. Говорит что лучшие зельевары из России...

– Я знаю один русский ресторанчик!
– встрял Сириус: - "Сибирские пельмени" называется.

– Что это значит?
– спросил Гарри.

– Сибирь это географическая область России. Холодная. А пельмени это вареные маленькие пирожки с мясом, - дала быстро справку Гермиона.

– Что-то звучит не очень, - поморщился Гарри: - Может кухня теплых стран лучше?

– Все надо попробовать!
– категорично заявила Гермиона: - Азкабан по определению самое страшное место Англии, однако там было все не так плохо. А Хогвартс самое безопасное, однако...

– Понял, понял, - обнял тараторящую подругу Гарри: - Поедем пробовать пельмени! Сириус делай портал к ресторану!

Когда Гарри с невестами и Сириус прибыли к ресторану, швейцар с бородой попытался их не пустить:

– У нас спецобслуживание!
– прогудел бородач в русской народной одежде.

– А конфундус в рыло не хочешь?
– гавкнул Сириус: - Понаехали тут... местных аборигенов ни в хер не ставят!

– Ставлю сэр!
– не согласился мужик: - Регулярно ставлю! И вообще базар фильтруй раз с детьми гуляешь...

В общем, мужик получил свой конфундус и они вошли вожделея пельменей в полусумрак ресторана. Там ансамбль в темных нарядах тягуче и душевно пел:

– Из замка Азкабана бежали два уркана...

– О! Мне уже тут нравится!
– заулыбался Сириус, переглянувшись с Гарри: - Душевное место!

– И вас не наводит на подозрение, что маглы знают про Азкабан?
– спросила Гермиона осторожно оглядываясь вокруг.

– Ну может у них какой-то свой магловский Азкабан есть?
– пожал плечами Гарри: - Герми, чего ты кипишишь? Мы все равно круче всех! Я Волди на палочке вертел!

– Гарри не наливать!
– строго предупредила Гермиона Сириуса: - Только чай!

***

Беллатрикс жадно доедала третью порцию пельменей.

– И куда в тебя лезет?
– поморщился Антонин Долохов: - Может лучше водки со мной выпьешь?

– Вкусно!
– рыкнула Беллатрик и снова продолжила заглатывать пельмени. Наконец закончив с последним пелемешком тяжело вздохнула и потрогала живот.

– Больше не влезет однако!
– огорченно сказала она, оттолкнув стакан с водкой, который ей сунул Антонин.

– Изголодалась бедная?
– посочувствовал Долохов. Беллатрикс захихикала:

– А в тюрьме сейчас макароны раздают! Будь они не ладны... А ты Антонин, смотрю по водке изголодался? Алкаш! И куда в вас русских столько водки лезет? Даже не ешь.

– Вот её родимую и ем!
– мрачно хмыкнул Антонин и выпил еще сотку, закусив огурцом. Беллатрикс оглядела зал и увидела новую компанию присевшую за отдаленный столик.

– Вроде я сказала швейцару никого не пускать?
– удивилась Беллатрикс: - Чего он тут маглов пускает? Да еще какую-то семью с детьми.

К счастью для Сириуса он сел спиной к своей кузине и та его не узнала. А лицом к Беллатрикс сидела Гермиона. И вот она её узнала сразу и чуть не подавилась пельменем. Но потом девочка взяла себя в руки и медленно отвела глаза, чтобы себя не выдать. Но Беллатрикс заметила испуг девочки и задумчиво спросила Антонина:

– Скажи, я сильно страшно выгляжу?

– Как всегда, - усмехнулся Антонин. Беллатрикс нахмурилась:

– Ты что-то ни комплименты говорить не правду рубить не можешь. Терпеть не могу таких слюнтяев! Прямо скажи, я могу детей напугать своим видом сейчас? Я же вроде причепурилась...

– Понимаешь Белль, - замялся Антонин: - Лицо у тебя в порядке, но глаза выдают. Бешеные они. А чего ты вообще разговор завела этот? Тебе разве не плевать на маглов?

– Да так, просто там девчонка вздрогнула, поглядев на меня, - лениво ответила Беллатрикс.

– Может узнала?

– Откуда? Я села до её рождения наверное!

Гермиона тем временем панически размышляла что делать дальше. Она боялась неадекватной реакции Сириуса, если скажет ему о кузине. Да и Гарри был тоже малопредсказуем. Все же знания Воландеморта его сильно сделали самоуверенным. Она решила держаться на стороже и постараться вести себя непринужденно. Она краем глаза наблюдала как мужчина, которого она тоже опознала как Антонина Долохова подошел к ансамблю и сделал новый заказ песни. "А может это не они?" лихорадочно подумала девочка, "Может это как и мы кто-то под оборотным? А может это их специально разыгрывают кто-то из знакомых, которые знали про их выступление на Рождество? Ведь побег невозможен! Но и такой розыгрыш тоже маловероятен..."

– Москва золотоглавая, звон колоколов...
– затянул ансамбль. Точно Долохов! Мелькнула мысль у Гермионы. Это не розыгрыш. Она подобралась и немного накачала чакры в мышцы, продолжая поглощать пельмени.

– Герми, ты уже и порцию Луны слопала!
– заметил Гарри: - Что с тобой? Тебе еще заказать?

– Ага!
– кивнула Гермиона машинально: - Двойную! И можно без хлеба...

Когда объекты наблюдения вдруг встали и пошли на выход, Гермиона расслабилась и начала замечать что вокруг происходит. Рядом с ней стояли четыре пустых тарелки пельменей, а в животе было весьма тяжело.