Дети Божии

Выждав мгновение, Джон договорил за него всю сентенцию:

– Иногда, когда она приходит, ты боишься, что она уже никогда не уйдет.

Эмилио не стал возражать:

– Искупительная сила страданий, если судить по моему собственному опыту, существенно преувеличена.

– Идея, на мой взгляд, скорее приличествует францисканцам, – согласился Джон, и Эмилио рассмеялся, а как было известно Джону: тот, кто сумел рассмешить Сандоса, мог считать, что дело его сделано наполовину.

– И как долго длится приступ на сей раз? – спросил он.

Сандос не стал отвечать, взгляд его обратился в сторону:

– Легче бывает, когда работаешь, концентрируешься на чем-то. – Он посмотрел на Джона. – Сейчас я в порядке.

– Но чувствую себя так, будто меня изметелили от ушей до пяток. Хорошо, – проговорил Джон, – я предоставлю тебе малость отдыха.

Шлепнув ладонями по бедрам, он встал, однако же не ушел, а подошел к звукоанализирующей аппаратуре, размещенной вдоль стены фасада напротив лестницы. С любопытством осмотрев ее, он непринужденно произнес:

– Вот, понимаешь, решил заглянуть к своему новому боссу… Конечно, если только ты уже не нанял папу.

Закрыв глаза, Сандос повернулся в своем кресле так, чтобы через плечо посмотреть на Джона:

– Прости, не понял.

Джон повернулся с ухмылкой на губах, однако улыбка исчезла, как только он увидел лицо Эмилио.

– Ты говорил, что тебе нужен сотрудник, разговаривающий на мадьярском языке. A еще на английском, латыни или испанском. Правда, латынь у меня не слишком хороша, – признался Джон, сдаваясь под ледяным взором. – Но при всем том я знаю все четыре языка. И вообще я полностью твой. Если ты, конечно, захочешь.

– Ты шутишь, – ровным тоном сказал Эмилио. – Не пытайся надуть меня, Джон.

– Вот ты владеешь шестнадцатью языками, и каким пользуешься? Послушай, я не лингвист, но разбираюсь в аудиосистемах и умею учиться, – попытался защититься Джон. – Родители моей мамы были родом из Будапешта. Бабуля Тот опекала меня после школы. Мой венгерский лучше английского. Бабуля в своей стране писала стихи, и…

Сандос к этому времени просто качал головой, не зная, смеяться ему или плакать:

– Джон, Джон. Не надо уговаривать меня. Просто…

Просто ему не хватало Кандотти. Просто ему нужна была помощь, но он ненавидел просить о ней, он нуждался в коллегах, но боялся любой новизны. Патер Джон Кандотти, обладавший великим для священника даром прощать, знал и слышал о нем все – и тем не менее не презирал и не жалел его; так что, когда голос вернулся к Эмилио, голос этот был милосердно ровным:

– Просто я подумал, что в этом есть какой-то подвох. В последнее время хорошие новости как-то обходят меня стороной.

– Никакого подвоха, – уверенным тоном ответил Джон, поскольку жизнь не приучила его готовиться к неожиданным ударам. Он направился к лестнице, ведущей вниз, в гараж. – Когда я могу начать?

– Прямо сейчас, насколько это зависит от меня. Но пользуйся библиотекой, ладно? А я ложусь спать, – заявил Сандос с той мерой уверенности, которую ему позволял чудовищный зевок. – Если я не проснусь в октябре, на что я самым искренним образом надеюсь, даю тебе разрешение разбудить меня. А ты тем временем можешь начать с программы обучения руанже – у Джулиани есть коды доступа. Но не пробуй заниматься к’саном, пока я не смогу помочь тебе с этим кошмарным наречием, Джон.

Положив левую руку на стол, он повел ее вперед, чтобы отключить ортез, и замер, осененный внезапной мыслью.

– Иисусе, это значит, что Джулиани посылает тебя со следующей группой?

После продолжительной паузы Джон согласился:

– Ага, похоже на то.

– И ты хочешь лететь?

Джон, посерьезнев, кивнул:

– Да. Да, я хочу.

Выйдя из оцепенения, Эмилио рухнул обратно в кресло и со строгой и величественной интонацией процитировал Игнатия Лойолу:

– Готов выступить сразу же, как только получу приказание и застегну ремни кирасы.

– Если я умру на Ракхате, – торжественно проговорил Джон, – прошу об одном: чтобы тело мое доставили на Землю и похоронили в Чикаго, где я смогу, как и прежде, участвовать в…

– …В политике Демократической партии! – вместе с ним договорил фразу Эмилио. Коротко хохотнув, он покачал головой: – Ну, ты знаешь, что тамошнее мясо есть не стоит. Потом, ты рослый. И, возможно, сумеешь отбиться, если какой-нибудь обиженный Богом жана’ата воспылает к тебе страстью.

– Похоже, что Джулиани имел это в виду. Если я обрасту мышцами, то из нас можно будет составить приличную линию нападения Национальной футбольной лиги. Остальные парни просто огромные.

– Так ты уже встречался с ними?

– Только со священниками, не с мирянами, – проговорил Джон, возвращаясь к столу. – Отец настоятель у нас парень по имени Дэнни Железный Конь…

– Лакота? – спросил Сандос.

– Отчасти, еще, по его словам, в какой-то степени француз и швед, и это у него чувствительная точка. Его предки-лакота покинули резервацию четыре поколения назад, и его достали люди, удивляющиеся тому, что он не носит перья на голове и не сокращает слова.

– Много лун шел чокто… [20] – нараспев произнес Эмилио.

20

Чокто – один из коренных народов США

– Словом, вырос он в предместьях Виннипега, a рост унаследовал от шведской родни. Однако Черные Холмы [21] буквально вытатуированы у него на лбу, так что его то и дело заносит в эту сторону. – Джон скривился. – Я отшил его с ходу, рассказав о своем знакомом с Пайн Ридж. Он отбрил меня тут же: «Никаких кос и боевой раскраски, шеф. Я не пью и никогда не бывал в парной бане».

Сандос присвистнул, округлив глаза:

– Да… чувствительный, выходит, парнишка. Но это о том, чем он не является. А что он собой представляет на самом деле?

21

Блэк-Хилс (Черные холмы) – горы, расположенные в северной части Великих равнин на Среднем Западе США, в юго-западной части штата Южная Дакота и северо-восточной части штата Вайоминг. Название Блэк-Хилс дали индейцы лакота, на их языке Паха-Сапа – «черный холм». Являются святыней для индейских племен лакота и шайеннов.

– По тому, что я слышал, одного из самых проницательных политологов Общества, а у нас в таковых нет недостатка. Рассказывали, что он мог претендовать на пост генерала, но когда Джулиани предложил ему лететь на Ракхат, Дэнни, ни разу не оглянувшись, покинул профессорскую кафедру в римском Грегорианском консорциуме. Так что пышет энтузиазмом.

– А как насчет остальных? – спросил Эмилио.

– Химик из Белфаста… предполагается, что он разберется с тем, как у них на Ракхате обстоят дела с наносборкой. Я встречался с ним на прошлой неделе, однако Джулиани гоняет этих ребят уже несколько месяцев! Кто бы мог подумать! В любом случае имей в виду, что имя его будет Шон Фейн.