Дети Гамельна

– Отвечаю любопытному сержанту, пока он не растрепал на весь полк. Слова не знаю. Но помочь могу. Про цену молчу. Если сержант пришел с таким вопросом, значит, он знает, чем кончил некий капитан Густлов. Ведь знает? – пикинер испытующе взглянул на Адлера, и на этот раз тому показалось, что глаза Мортенса уже не светятся отраженным светом костра, а чернеют озерцами абсолютной тьмы. Внутренний голос вопил в оба уха, что надо брать ноги в руки и бежать, бежать отсюда, а затем долго молиться за свою душу. Но…

В последнем бою случилось так, что вражье ядро полетело прямо на сержанта. Кажущийся маленьким шарик прыгал по земле, как игрушечный мячик из кожи и тряпок. Кто-то из солдат попытался его остановить ногой, и мячик, весело скачущий по траве, с той же легкостью оторвал глупцу стопу. Сержант заворожено смотрел на ядро, тело словно отнялось, а матовые отблески на серо-черной поверхности все приближались.

В последнее мгновение снаряд ушел чуть в сторону, видно, наткнулся на скрытый под дерном камень. Свистнуло над ухом, опалив порывом горячего воздуха, словно оплеуху дало. И кто-то позади истошно завопил от боли, приняв удел, предназначавшийся Йозефу. С той минуты сержант, отшагавший дорогами войны не один год, потерял покой. Смерть коснулась его самым кончиком костлявого пальца, отметив на будущее, готовая в любое мгновение забрать окончательно.

Поэтому Адлер никуда не побежал. Он остался на месте, снова закивал, да так усердно, что пикинеру даже стало боязно за сержантскую голову - как бы не оторвалась.

– И сержант по-прежнему сидит рядом со страшным студентом… - Мортенс явно забавлялся, получая немалое удовольствие от происходящего.

– Сижу! – собрался с духом Адлер. – И жду, когда прекратишь стращать. Не на того напал, чертознай.

– Доннерветтер! – ругнулся Мортенс, впрочем, без особой злости. – Я еще и стращаю? Это я незваным приперся к тебе на огонек после долгого марша и вылакал всю aqua vita?

– Хуго….

– Ладно, посмеялись и хватит. Пора и к делу переходить, - деловито подытожил пикинер. – Ежели я правильно понял, то тебе не хочется умирать?

– Верно. Совсем не хочется, – признался сержант. – Нагулялся я уже. С избытком. А в Браубахе вдовушка нашлась пригожая, стряпуха, на вид не противная, да еще и с приданым. Мне бы только два месячишка протянуть, а там и жалованье подоспеет. Уйду на покой и ничего тяжелее кружки в руки брать не буду. Ты только помоги…

– Хороший Браубах городок. Это от Кобленца вроде недалеко? – полюбопытствовал пикинер.
– Да и замок неплох. Старые господа умели строить. Лягушатники, если помню верно, в прошлом году два месяца под стенами простояли, да и ушли, обгадившись. И кубышка в заветном месте припрятана? Так ведь?

– Зачем спрашиваешь, если ответ знаешь? – посуровел Йозеф.

– Я не знаю, я гадаю. Так, чтобы скучно не было. Вдруг неправ когда окажусь, – улыбка Мортенса была видна даже в неверном свете костра. – Значит, хочешь выжить любой ценой?

– Не любой. Душу не продам!

– Да кому она нужна? – искренне удивился Мортенс богобоязненному порыву сержанта. – Я же с Темными не знаюсь, а если бы и знался, здесь они не нужны. Значит так… Золото везде в цене, так что для круглого счету двадцать талеров сразу и сорок после первого боя, в котором моя помощь нужной окажется.

– А не ой ли? – скаредно возмутился сержант. – Да за такие деньжищи…

Он осекся. Пикинер с неподдельным интересом ожидал продолжения. Адлер пожевал губами, переживая немыслимые страдания между Сциллой жадности и Харибдой страха.

– Так что же ты сделаешь за шестьдесят талеров? – сладким голосом спросил Мортенс. – Неужто индульгенцию у папистов купишь? На тысячу лет избавления от Ада, говорят, как раз хватит.

– По рукам! – с отчаянной бесшабашностью выпалил Йозеф. С колдунами и прочими лучше не торговаться. Особенно когда они начинают клясться, что и не думали заключать договор с Люцифером.

Приятно звякнул мешочек, поменяв хозяина.

– Утром получишь то, что тебе поможет, - сказал чертознатец.
– А сейчас, сержант, ради Господа и всех архангелов, дай поспать!

Адлер проворочался почти весь остаток ночи и заснул лишь под самое утро. Насколько он желал забыться, настолько же жалел об этом после пробуждения. За пару часов чего только не привиделось…. И Папа Римский с рогами и хвостом, гоняющийся за генералиссимусом Валеннштейном по окрестностям Штральзунда, был далеко не самым страшным. Сон не только не прибавил сил, но почти отнял оставшиеся.

Потому Мортенс едва не получил в грудь пол-локтя стали сержантского тесака, когда под самый рассвет тронул Адлера за плечо.

– Не шути так, сержант! – только и смог сказать Хуго, оказавшись по уши в грязи после того, как Йозеф с воплем оттолкнул его прямо в лужу и махнул клинком, не достав самую малость. – Не выспался, что ли? На людей кидаешься...

– Нечистый сны насылал богомерзкие, вот и получилось. Видит Бог, не со зла, – мрачно ответил сержант, забросив тесак в ножны. И растирая помятое с дурного сна лицо, спросил: - Готово?

– Как в лучших домах Парижа! – осклабился Мортенс. – Был в Париже, сержант?

– Нет, – буркнул Адлер, пытаясь натянуть сапог. – И не собираюсь.

– Тоже верно! Там, шепчут, на днях какой-то полоумный чуть короля лягушатников не грохнул. Так что приличному протестанту делать там нечего, вот что я тебе, сержант, скажу!

При свете солнца, хоть и слабого по утренней поре, сержант чувствовал себя немного увереннее.

– Студент, за ногу тебя да об пень! Деньги вчера получил, а я свое еще в руках и не держал, - сварливо сказал он.

– Ах да, точно!
– стукнул себя по лбу Мортенс. – А я все припомнить не могу, зачем доблестного сержанта в такую рань разбудил. Лови!

Мелькнуло что-то в воздухе. Йозеф привычно махнул рукой, доставая из воздуха небольшой округлый предмет, раскрыл ладонь. Маленький шарик светлой бронзы, спаянный из двух половинок.

– И все? – разочаровано протянул Адлер, при свете дня начавший чувствовать себя поувереннее. – И за эту безделушку я отдал двадцать талеров?!

– Шестьдесят, сержант, шестьдесят, – с безжалостной улыбкой уточнил проклятый «чертознай». – И сорок я еще не получил. Смотри, сержант, про такие долги не забывают.

– Не забуду, – огрызнулся сержант. – Что там внутри, и как эта хрень действует?

– Внутри – так нужное тебе Слово, – подмигнул Мортенс. – Раскрывать не советую. А как действует - проверишь при первой случайности. И смотри, не вздумай раскрывать. Если Слово знают другие, то ничем не поможет.

– Как скажешь, – то ли ответил, то ли сплюнул сержант и спрятал шарик в мешочек, висящий на шее. – Проверим. За такие деньги оно меня даже от порезов беречь должно. Все, Хуго, а теперь уже я скажу тебе, чтобы проваливал подальше. Подъем скоро.