Дети любви
Шрифт:
– Не могу, я помолвлен с Натти.
– Дик, я зол.
– А я как зол! Натти сделала мне предложение, я был вынужден согласиться, потому что она – мой босс…
– Дик!
– Хорошо, хорошо, она мой номинальный босс, а ты – самый главный, но теперь, как честный человек, я не могу бегать за твоей невестой, потому что моя рассердится…
– Дик?
– А-ха?
– Я буду через полчаса.
Дик Манкузо с трудом удержался от соблазна запустить трубкой в стену, подошел к стойке и аккуратно вернул аппарат на базу. Повернулся – и оцепенел. За портьерой возле сцены маячила Мэгги Стар, несчастная,
Глядя в другую сторону, он кротко поинтересовался:
– Что это было? Аллегория «Невинность в сетях порока»? Пластический этюд «Тело – в массы, честь – никому»? И почему вы шипите?
– Дик, пожалуйста!
Насмешник и клоун, Дик Манкузо вырос в не самом благополучном районе среди не самых успешных людей. И будучи ХОРОШИМ клоуном и насмешником, прекрасно умел различать фальшь – и настоящий страх. Мэгги Стар, стриптизерша, не умеющая держаться на сцене и стесняющаяся своей наготы, действительно была до смерти напугана. И очень красива.
– Что нужно сделать?
– Подгоните свой мотоцикл к черному входу, это в переулке. Мне нужно бежать отсюда. Немедленно! Я не справлюсь одна.
– Тайны все, тайны… Ладно, не тряситесь так, сделаю. Но взамен – вы мне расскажете все подробно. Не сейчас. Потом.
– Хорошо. Все, что скажете.
– Все?
– Дик, ради бога!
Ну не разговаривают так девчонки из стрип-бара! Дик аж застонал мысленно, ощущая профессиональный зуд любопытства. Не складывалась картинка, не решалась загадка. А Дик Манкузо ненавидел недорешенные кроссворды и недоделанные дела.
Пейдж ждала ее в туалете, куря и стряхивая пепел вокруг себя. Морин влетела вихрем, содрала с себя блестящие трусики, запрыгала босиком по холодному кафелю, натягивая джинсы прямо на голое тело. Пейдж едва не проглотила сигарету, торопливо подставила пуловер. Потом в переулке раздался треск мотоцикла, и Пейдж невольно глянула в грязноватое стекло. В этот момент в коридоре зазвенел голос Бренды:
– Где эта сучка?! Я ей сейчас устрою!
Морин птицей взмыла на подоконник, навалилась на раму. Пейдж взвыла, в панике не находя нужных слов:
– Эй! Это же никакой не педик! То есть никакой не импресарио!
– Потом, Пейдж, потом! Спасибо тебе!
– Да ведь это же…
– Пейдж, помоги, она не открывается!
– Ах ты ж… Ты хоть знаешь, кто этот парень?!
– Он мне поможет! Пошло! Все, я побежала.
– Да ведь это же…
Морин неловко спрыгнула с карниза, хромая, подбежала к мотоциклу, вскочила позади парня в кожаной куртке. Обвила его руками за талию, прижалась, что-то крикнула – мотоцикл взревел, рванул с места.
Пейдж бессильно опустилась на кафельный пол и с большим чувством выругалась словами, которых не знает ни один учитель словесности. Потом пожала шоколадными плечами:
– Неужели он искал Мэг не для того, чтобы сдать Бешеному? Может, и правда решил податься в импресарио? Черт, а кто же в таком случае объяснит Бешеному, что это вовсе не та девушка, которой он должен оторвать голову? Проклятые мафиози! Клянусь, лучше уж выбирать мэра среди черных братьев…
Они
проехали практически весь город, и только в старом, заросшем древними ясенями районе Дик немного сбросил скорость, а вскоре и затормозил. Морин с трудом разомкнула судорожно сжатые руки и тяжело сползла с мотоцикла.Прямо перед ними был бар. Обычный небольшой бар, с симпатичными занавесками на чисто вымытых окнах, медным колокольчиком на двери и симпатичной вывеской. Замысловато изогнувшись, изумрудно-золотистый дракончик сжимал в передних лапах рыцарский щит с надписью «Под зеленым драконом».
Морин устало вздохнула.
– Спасибо вам, Дик. Вы меня спасли.
– Еще нет. Но планирую это сделать в ближайшее время.
– Думаю, что мне придется уехать.
– От кого вы бежите?
– От бандита по фамилии Пирелли. Больше я о нем ничего не знаю.
Дик мысленно проклял свой романтизм и эти невинные карие очи. Не знает она больше ничего! Как будто этого мало!
– Ого! Угораздило же вас. От таких не бегают. С такими просто не ссорятся.
– Я его в глаза не видела!
– Ну да, а он просто принял обет уничтожать на месте всех танцовщиц с карими глазами.
– Дик… Я не все вам сказала… Я просто не могу вам все сказать… Пока…
– То есть духовная близость на почве механизмов – это еще не повод объяснять всякому встречному и поперечному, почему вы покидаете свое место работы через окно в сортире? Или это обычный ваш метод?
– Дик… Я расскажу. Позже. У меня голова раскалывается.
– Вот что. Здесь вы будете в безопасности… помолчите и не перебивайте!
– Но я уеду из города…
– Без вещей, денег и документов? Вряд ли. А дома вас будут ждать. Поживите пару дней на нелегальном положении, потом придумаем, как забрать ваши вещи.
– Пожить где?
В ответ Дик только многозначительно ухмыльнулся и распахнул перед Морин дверь бара.
– Добро пожаловать в бар чаровницы Рози! Розамунда! Встречай гостей.
Рози Каллаган была неимоверно кудрява, мала ростом, подвижна, словно ртуть, говорлива, как весенний ручей, остра на язык и чертовски обаятельна. Она ухитрялась одновременно обслуживать посетителей, болтать с Морин, ругать Дика и подливать в высокие бокалы яблочный сидр. Дик в ответ на ругань поцеловал Рози в румяную щеку и ушел в дальний конец зала звонить, а Морин и не заметила, как разговорилась, выложив о себе почти все: живет одна, любит свою работу, замужем не была и не хочет, хотя недавно сама себе придумала роман… Рози подперлась пухлой рукой, унизанной серебряными перстнями, и лирически закатила глаза, густо подведенные синим.
– Понимаю. Но ты все-таки скучаешь. Не к кому приходить домой по вечерам. Не с кем потрепаться. Я знаю про такое. Видишь ли, независимость такая штука… Впрочем, иногда она в масть. Мне вот после развода незачем советоваться с кем-то, если я хочу купить новую, скажем, кровать. Или машину. Мне не надо думать, понравится еще кому-нибудь мое новое платье. Это же здорово! Короче, новому парню придется купить мне кольцо карата на четыре, минимум, прежде чем я скажу «да»!
Морин не могла сдержать улыбку. Судя по взглядам мужчин, Рози недолго ждать ее четырех каратов…