Дети победителей

– Хараби приходят ночью, чтобы забрать разум, - продолжал Кеталиниро. Ритм сердца сбивался, но он продолжал рассказывать, словно заклинание, свою короткую невеселую сказку. Химилла, скорее всего, не слушал его, но это неважно.

– Кого успокаиваешь?
– подал голос Айномеринхен. Они затаились плечом к плечу - дальняя колонна: врачи, дети и те, на кого нельзя положиться на передовой. В ста метрах от них товарищи дышали в затылки крысам. А крысы переругивались, ощущая ненавистное дыхание на воротниках - их слишком мало осталось, чтобы вести себя развязно на чужой территории, как они привыкли.

– Мы взяли их в кольцо?

– пробормотал Химилла. Ему никто не ответил - “взяли в кольцо” слишком часто звучало последние полчаса.
– Никто ведь из него не вырвется?

Краем глаза Кейтелле заметил, как товарищи зажимают рот Эмолию. Того свела судорога, и он отчаянно зажмурился, руки тянули к себе автомат, но тот упорно вырывали - боялись, что в приступе чувств Рейнайоли начнет палить.

– Откуда Ноксид знал?
– спросил Химилла, глядя на возню в соседних кустах.

– Я тебя сейчас прирежу!
– сказал кто-то Эмолию, и тот притих, округлив слезящиеся ненавистью глаза.

– Откуда он знал, а?
– настаивал Химилла.
– Куда идти и кто там будет…

В глуши раздались автоматная очередь и крики. Кейтелле вжался в корни, Химилла сгруппировался.

– Выдвигаемся!
– Айномеринхен махнул рукой, и отряд стеной пошел на сельмантскую стоянку.

Ловушка схлопнулась, сдавливая острыми краями мягкие тела растерянных зверей. Все произошло слишком быстро, и Кеталиниро успел лишь услышать предсмертные крики и увидеть пару вырвавшихся из оцепления локри, они бежали навстречу, не разбирая дороги, перемахивая через кусты - уже безоружные.

– Трусы!
– Химилла прицелился.
– Я всегда знал, что они трусы!

Одна из крыс бежала прямо на него, но Химироланик так и не успел выпустить ни единой пули - в полете врага сбила знакомая тень. Они не сразу поняли, что это Эмолий, лицо его исказилось злобой до неузнаваемости. Вместо того чтобы быстро порешить крысу и идти в наступление, он пустил в ход когти, наслаждаясь предсмертным ужасом в глазах оккупанта.

– Мы этого не видели!
– Химилла подтолкнул Кейтелле, заставил отмереть.
– Мы ничего не видели.

А потом они нашли то, что Ноксид в докладе назвал “временным лагерем”.

Действительно, кто-то оборудовал землянку под мини-лагерь - остатки сельмантского отряда, давно не видевшего подкреплений, нашли здесь темницу для жителей многострадальной общины Куардтер. Очевидно, раньше ее занимал лесной колдун, и Химилла справедливо предположил, что его тело гниет где-то неподалеку, если не скормлено пленным. Химироланик отказался спускаться в сооружение, громко заявив, что там, скорее всего, лежит то самое чудище безглазое из сказки Кейтелле.

Крыша землянки угрожающе нависала над черной дырой, свалявшийся настил, годами копившийся сверху, готов был сорваться подгнивающим потоком прямо внутрь. Кейтелле тоже не решился зайти в ненадежную нору. А вот Рейнайоли ворвался туда первым. Долго кричал в темном помещении, кого-то о чем-то спрашивал - его было слышно и снаружи. Сорвал голос, а что толку - ему ответили скорбным молчанием.

Половину узников землянки выносили на руках - совсем еще детей и глубоких стариков: всех, кто не мог уйти на фронт. Из темного провала на свет вытащили вконец замордованных крестьян, всего человек десять. Они еле держались на ногах. Наконец вышел и Эмолий: голова опущена, походка шаткая, словно его лишили последних сил.

Тела белых крыс сбрасывали в одну кучу. Они громоздились серо-красным месивом, кто-то из освобожденных порывался сплясать на них… а может, еще что-то сделать, продемонстрировать ему не дали, схватили под руки и привязали к дереву.

Врач осматривал изможденных, но каким-то чудом живых пленных, некоторые из них плакали от облегчения, большинство трясло от холода.

– Айномеринхен! Осмотри пленника, когда закончишь, - приказал командир отряда, Вольвериан.

– Гляди-ка!
– Химилла материализовался за спиной Кейтелле и ткнул пальцем куда-то за трупную гору - на земле под вниманием конвоя шевелилось бело-серое тело.
– И правда одного живьем взяли! Интересно, надолго ли?

В голосе прозвучало плохо скрываемое злорадство.

– Я-то осмотрю, - Айномеринхен вяло отдал честь.
– Но как бы не пришлось осматривать мертвеца.

– У нашего почетного гостя аж два охранника, - ответил Вольвериан.

Краем уха Кейтелле ловил солдатские разговоры:

– Тут столько раненых! Помогать крысе просто нечестно!

– Уже всех вывели?

– Темно, не разберешь.

– Да, всех.

– Похоже, история с Куардтером нескоро кончится!

– Эй, Ноксид, как вы их нашли?

Ноксид очень серьезно оглядывал освобожденных и не отвечал. Только спросил один раз - точно ли всех вытащили.

Кейтелле несколько раз приходил смотреть на пленного. К сожалению, и этот крысеныш мало напоминал разбойника и наследника жестокой технократической расы. Просто напуганный молодой человек, постепенно теряющий остатки самообладания. Под дулами двух автоматов он скидывал в овраг тела недавних боевых товарищей. Крыса, и без того бледная, норовила вот-вот потерять сознание. Поглядеть на это сбежалась целая толпа.

– Пристрелите его, пока тут все с ума не посходили, - советовал крайне пожилой представитель освобожденных.

Рядом стоял командир. Он выдержал паузу, прежде чем коротко ответить:

– Нам нужен переводчик.

Родной переводчик Ризы умер в стычке на границе за пару дней до их встречи с компанией Химиллы. Тогда их отчего-то не спросили, знают ли они язык врага, ведь если бы спросили, то Кеталиниро давно бы был переводчиком, а не просто бывшим учителем на попечении десятилетнего сорвиголовы. Когда-то давно, еще в прошлой жизни он тоже мог изъясняться на локри. Он чуть не признался в этом, не сходя с места, но вовремя прикусил язык.

Пленный уткнулся лбом в землю и старался занимать как можно меньше места в этом мире. Кейтелле удалился как можно тише - лучше сделать вид, что он не слышал разговора.

Солдаты думали, Рейнайоли не выдержит и разрядит обойму в голову единственного пленного. Делали ставки и сочиняли анекдоты. Но тот лежал ничком, и никто его не трогал. Командир предложил привести Эмолия в себя с помощью “старого доброго ведра ледяной воды”.

– Я его потом не откачаю!
– запротестовал Айномеринхен.
– Пускай с ним Ноксид поговорит - он чудотворец!