Дети победителей

– Тут холод, обстрел и постоянная угроза голода, - напомнил Вольвериан и добавил шепотом: - Кто смотреть-то будет?

Кеталиниро зажмурился. Йеми уже давно успокоился, даже затих у него на руках, но привычно вздрагивал всякий раз, как слышал свое имя или думал, что слышал. В Ризе он долго не протянет. С суеверными крестьянами - тем более. Кейтелле прекрасно понимал, что им обязательно нужно отыграться, а жертва выбрана. Йеми словно слышал его мысли. Стоило Кейтелле представить, как озлобленные дети набрасываются на объявленного демона, как этот самый демон затрясся.

– Химилла неплохо справляется…

– Химилла уже не ребенок. Он давным-давно военная единица.

– Я могу, - вдруг сказал Кейтелле и остановил свое позорное отступление.
– У меня образование…

– Можешь что?
– строго спросил Вольвериан. Ноксид за его плечом лучезарно улыбался и кивал.

– Я пригляжу за ним, - сказал Кейтелле севшим голосом. Сердце глухо билось о ребра - он понимал, что таким образом берет неизбежную смерть ребенка на себя.

– Передвижной лагерь дошкольного образования, - командир отвернулся, поморщившись. Он посмотрел на притихших крестьян у костра. Крестьяне все это время пялились на них - даже бледный пленник их не интересовал. Вольвериан вздохнул.

– Пусть будет так. Родителей, я так понимаю, у него не осталось?

Собравшиеся замялись, не зная, что ответить.

– Ну значит, нам никто ничего не предъявит, если что случится, - сказал он и двинулся к костру - сообщать отличную новость.

========== Интерлюдия 6. Лист первый ==========

Страницы, с которых сняли запись, давно обратились в прах. Не пережили испытание временем. Но содержание письма, переведенного и адаптированного, мелькает на тусклом экране списанного с эксплуатации монитора. Иногда чудится, будто эти строки мог писать человек.

«…и пусть вы меня не знаете, достаточно и того, что я знаю вас. Он не успел с вами связаться, хотя очень того хотел… (затерто) …часто говорил, как велики его долг и вина перед вами. К сожалению, болезнь, о которой я расскажу ниже, не позволила ему осуществить задуманное.

Не знаю, что случилось в те страшные годы между вами, но он чувствовал… (затерто) …и сильные переживания, и муки совести. Нет, определенно, я не хочу знать, что произошло тогда… (затерто) …упоминал о каких-то катакомбах в…»

Голова болит, но глаза продолжают вглядываться в слова, ищут зацепки и свободные концы нити, которые, вероятно, приведут нас к цели.

========== Глава 6. НАЙЭННИ. За пять месяцев до: ==========

(Ниорионин - Найэнни

Прим. автора)

Вахтеры Аутерса, все как один вялые и заспанные, маялись на постах дурью. Не стал исключением и молодой человек, прикрывающий вход в подвал. Он вопросительно приподнял брови, когда Архарон явился с сопроводителем, но это, пожалуй, единственное, что изменилось на флегматичном лице.

– Проходите, вас ждут, - вахтер отпустил кнопку связи и махнул за спину - в сторону лестницы. Где-то в районе первой ступени заканчивались следы всякой цивилизации. Лестница вела в местный ад, пропитанный сыростью. Кейтелле вспомнил о коробках, и решительности в нем поубавилось.

– Прямо-таки ждут?
– растерянно произнес Кейтелле. Он никак не ожидал, что его пропустят так запросто. Более того - в глубине души он надеялся, что никуда его не пустят и вообще попросят удалиться из здания.

Архарон пожал плечами и прошел вперед. Их беседа сегодня и без того не складывалась, а теперь он и вовсе замкнулся. И страшно было думать, по какой именно причине резко переменилось настроение Архарона. Подвал или назойливость Кейтелле? Или все вместе?

– Побудешь гидом?
– спросил Кеталиниро, догоняя заключенного.

– Звучит издевательски.

– Я хочу сказать, что твоя свобода перемещения удивительна.

– Просто я не буйный. Администрации не хватает рук, чтобы доводить до врачей каждого заключенного.

– Абсурд.

– Правда? Мне сравнить не с чем. Все, что я знаю, написано в книгах нашей библиотеки. А она не сказать чтобы обширна.

– Не знаешь, почему меня так запросто пропустили?

Архарон остановился.

– Догадываюсь.

Это «догадываюсь» прозвучало как обвинение, но Кейтелле не мог понять, почему ему так кажется. С каждой ступенькой сердце сжималось все больше - покоя не давали багровые коробки. Он боялся того, что мог увидеть в подвале, особенно если это будет касаться Архарона.

– Найэнни странный человек. Возможно, просто услышал, что у меня появился ПП.

– ПП? Что это значит?

– Постоянный посетитель.

Они спустились в сырой коридор. Здесь ремонтом и не пахло. Зато пахло плесенью и сыростью, а затхлость проникала под самую кожу. Ему тут же вспомнились другие коридоры - с инеем на стенах, наполненные стонами. Болью пронзило кисть, которой не было.

– Я его подопытная крыса, смотрите сами, - без энтузиазма продолжал Архарон.
– Если бы к вашей подопытной крысе начал ходить непонятный субъект, что бы вы подумали?

– Что я под него копаю?

Кейтелле сощурился на редкие запыленные лампы, облепленные мухами. Дощатый пол, словно размокшая мозаика, кое-где разваливался на щепки, а о стенах, видимо, никто никогда не заботился - серые дырчатые бетонные плиты давили и наваливались на посетителей. Единственное, что их разнообразило - настоящие металлические двери и подозрительные темные потеки откуда-то из-под потолка. Вода стекалась в подвал, словно в канализацию, от нее страдал пол. Безобразную паутину, должно быть, плели еще динозавры. Еще от нее страдали чьи-то легкие. Кеталиниро вдруг понял, что задержал дыхание.

– Я не знаю, что за интерес у вас к моему врачу, - вздохнул Архарон.
– Но своих секретов он не выдаст. А по поводу ваших секретов… Советую следить за языком. Если он узнает, зачем вы сюда приходите…

– Прохладно в вашем погребе, - Кейтелле оборвал его.
– Мне кажется, тут холоднее, чем на улице. И без ветра.

Архарон остановился у очередной двери и толкнул ее. Пружины заскрипели, и в мрачный подвал хлынул свет. Перед Кейтелле открылось светлейшее подвальное помещение из возможных. Непривычно пустое - хоть танцуй. Стены покрыты блекло-голубым кафелем, который начал крошиться еще до войны, из мебели лишь пара низких шкафов и три обглоданных временем железных стола - столешницы измяты, прожжены ржавчиной и запачканы чем-то бурым. В нос ударил резкий химический запах, словно кто-то рядом мешал коктейль из всех возможных реагентов. Кейтелле поморщился против воли.