Дети победителей

– Спасибо, - зачем-то сказал Лиенделль и, выловив из супа картофель, положил перед животным.

Кейтелле вошел в комнату, разделся в полумраке, рука нашарила станцию и пакет соли. Когда загорелись лампочки, комната показалась подозрительно чужой. Все казалось чужим после того, как бессмысленное хождение по краю взорвалось, наконец, реальностью. Он так привык к спокойствию добропорядочного крохотного гражданина, что едва ли мог поверить, будто его махинации могут оказаться замеченными. Нет, он не знал, что делают с заключенными в подземельях Аутерса, и не был уверен, что так уж хочет знать. Но врач только что превратил его в сообщника - хранителя постыдной в своей исключительности тайны. Еще противнее было от того, что ничего сверхпреступного в ней не содержалось, но тянула она на пожизненное проживание в комнатах в соседстве с черной плесенью.

“Сочувствие к врагу народа” - вот так называлась эта статья… может, вместо “сочувствия” было какое-то более уместное слово.

Он сел на кровать, сжимая голову когтями.

Глупо рисковать ради успокоения совести. Он уже доверился Архарону, высказал ему главный секрет, так стоит ли проверять его репутацию задним числом? А искать Кириа - сразу было ясно - дело безнадежное. И подставляться из-за призрачной надежды… подставляться вообще не хотелось. Но если с одной стороны его поджидал неадекватный врач тюремно-исследовательского заведения, то с другой - Рамфоринх. Психопат. Садист. Убийца. Причем ему даже необязательно убивать или увечить Кейтелле - просто сказать, что да, было письмо за границу. А там все само покатится. Только держись.

Каким еще психам, преступникам и садистам Кейтелле не успел вверить свою судьбу?

А все из-за этого дурацкого письма. Сейчас его отправка уже не казалась таким уж правильным шагом.

Сквозь бред переживаний Кейтелле вдруг ощутил, как в комнате резко похолодало. Стены слегка закружились, сзади послышался морозный треск. Он развернулся к окну, ожидая увидеть ползущие по стеклу серебристые узоры, но там покоилась привычная осенняя тьма. Вместе с тем не давало покоя навязчивое ощущение чьего-то присутствия. В комнате сгущались гости. Кейтелле медленно развернулся к зеркалу, съеживаясь на кровати. Так и есть - оно запотело, несмотря на холод.

– Я мастер усложнять себе жизнь, - пробормотал Кейтелле, обращаясь к собеседнику.

Тот ответил тихим постукиванием, стеклянное “бом-бом” разлетелось по комнате. Волосы на затылке встали дыбом.

– Да, ты прав! Ты прав, я должен. Должен был, ради нас всех, просто эти временные трудности…

– Голова, - простонала фигура из зазеркалья. Она принялась за свой ритуал размазывания крови по стеклу. В этот раз ее свалила слабость, и Кейтелле пронаблюдал, как бледное тело сползает по поверхности зеркала.
– Что со мной? Позови врача.

С обратной стороны невидимую стенку резали когти, скрежет был отвратительным.

– Потерпи, скоро придет.

Сквозь волны тошноты проступали неясные ощущения в несуществующей ладони - мягкое и липкое скользнуло по коже. Зеркало отрезало путь к двери, встав невидимым стражем. Кейтелле оказался узником в собственной комнате.

– У тебя столько врачей!
– всхлипнул человек за стеклом.
– А ты ни одного позвать не можешь!

Кейтелле резко выдохнул и сорвался с места.

– В самом деле! Врач! У меня есть знакомый врач! Ты не поверишь, он живет почти за стенкой!

Лиенделль уснул сидя на кровати, прямо над столиком, который так и остался заставлен розовыми тарелками. Врач предпочитал мебель, подобную той, какую видел в родительском доме много лет назад. В Атине такой не найдешь, потому Лиенделль импровизировал, спилив ножки у самой широкой кровати, что можно найти в общественных магазинах - спецзаказы не позволяла зарплата штатного врача. Но он не жаловался.

Светлая комната с тремя узкими окнами выходила на восток. Здесь всегда тепло и уютно - возможно, из-за широкой кровати, что ковром разлеглась почти на весь пол. Тут хозяин и ел, и спал, и предавался размышлениям. В стену он врезал аккуратную полку под книги и документы и очень гордится своей коллекцией. И, конечно же, хотел бы, чтобы такая красота стояла напротив двери, чтобы всяк входящий сразу понимал, с кем имеет дело. Но на противоположной от входа стене только окна, а главное - к Лиенделлю почти никогда не заходили.

Он вздрагивал во сне, потому что даже в таком состоянии его мозг помнил - совсем скоро зазвенит будильник. Пальцы сжимались и расслаблялись вновь. Кошка дернула настороженными ушами и, зевнув, свернулась обратно в свой уютный клубок. Но ненадолго: долгий и быстрый стук в дверь заставил ее подпрыгнуть, а Лиенделля - резко раскрыть напуганные глаза. Сердце рвалось из груди, и, в общем, он не совсем понимал, где находится. Но, несмотря на настойчивость, стучали неожиданно тихо. Это мог быть только один человек.

– Кеталиниро?

Лиенделль, пошатываясь, доковылял до двери и распахнул ее. Посетитель был подозрительно бледен и напоминал лицом камень – и серым цветом, и застывшими мускулами. Кейтелле отстранил Лиенделля и вошел с самым потерянным видом. Его взгляд скользнул по комнате, словно гость ожидал кого-то увидеть. Увидел Кошку. Та глядела на него круглыми глазами из-за одеяльного рельефа. Темная шерсть на загривке уже немножко дыбилась, словно животное догадывалось, кого притащил с собой гость.

– Тут только Кошка-Лапка, - сказал Линеделль наугад.

Кейтелле знал, что кошку Лиенделля звали Кошкой-Лапкой. Молодому специалисту, чьи коллеги обзывали домашних питомцев органами, костями и нервами на древних языках, это казалось оригинальным.

– Тебе нехорошо?
– забеспокоился Лиенделль, когда молчание затянулось.

Кейтелле хмурился, молчал и, откровенно говоря, мало напоминал себя. Лиенделлю вдруг пришло в голову, что его сосед спит и ходит с открытыми глазами.

– Есть снотворное?
– произнес тот.

К сожалению, в комнате не было снотворного уже три дня. Лиенделль поморщился с досады.

– Или что-нибудь почитать…

– О, конечно!

– Газеты, например. Заграничные новости, помнишь, я просил тебя?..

Газеты Лиенделль выписывал, но использовались они после прочтения одинаково - уходили в Кошкин лоток. Иногда, по праздникам - под соленую рыбу.

– Боюсь, нет.

– Лиенделль!
– сказал Кейтелле сурово.
– Ты вообще можешь хоть как-то занять соседа на вечер?

Вид у рыжего сделался обреченный.

– Мне на дежурство через час. Есть будешь?

Поразмыслив, Кейтелле решил, что за час многое может измениться.

========== Глава 6. НАЙЭННИ. Осень 2236-го: ==========

– Не боишься демонов?

– Шутишь?!
– Химилла рассмеялся.
– Я ничаво не боюсь! И вообще, он не демон! Демоны не такие, они прозрачные, уж поверь мне! На своем веку я повидал немало демонов.

– Почему это прозрачные?

– Пораскинь мозгами! Демоны колдуны, так?