Девиант

— А ты как думаешь? — грубым голосом бормочет Фрэнки. — Он получает двадцать кусков за каждую шлюшку, если сможет доказать, что они всё еще живы.

Он захлебывается кровью, которая льется у него изо рта и стекает по его подбородку, капая на его разорванную рубашку.

— Ты лжешь.

— Нет, — говорит он, и я верю ему.

Бл*дь.

Чарли единственный, кто врал мне всё это время. Часть меня хочет верить, что это какая-то новая сделка, но я знаю своего босса. У него есть степень, он овладел искусством лжи на высшем уровне. Особенно, когда это касается денег, больших денег. Не может быть, чтобы он упустил двадцать штук за детей, которых воровал у их семей. Моя голова кружится, я растерян и замираю от нестерпимой боли из-за чертовой пули, что застряла в моем плече. Сквозь затуманенный рассудок, я все еще соображаю. Значит ли это, что я был прав насчет девушек? Значит ли это, что Чарли забрал сестру той девушки около трех лет назад?

Первый раз, когда я увидел Слоан, она работала в ночную смену в больнице. Моему придурку дяде только что стукнуло «восемьдесят шесть» — это наказание присуждается, если человек облажался, не выполнил работу должным образом.

Быть «восемьдесят шестым» значит, что вас похоронят на глубине восьми футов, вместо того, чтобы в вашу тачку впечаталась еще одна на полном ходу. И тогда я был там, чтобы опознать тело. Ну, или то, что от него осталось. Я бы сказал, что Слоан в тот день выглядела, словно раненная птица. Красивая, понимающая, с блестящими карими глазами и волнистыми каштановыми волосами. Я видел борьбу в ее глазах, я был захвачен ею. Покорен и ошеломлен на десять секунд. Мы стояли лицом к лицу в коридоре, пока она ожидала лифт, и она посмотрела на меня. И я ощущал, будто мои внутренности сжимались, зная, что она не замечает меня вовсе. В глубине ее глаз я отчетливо увидел ужас, о котором я мог только гадать. А я не люблю теряться в догадках.

Я сделал это своей целью — найти все, что было известно о ней. И именно тогда я узнал, что ее сестра пропала. Просто исчезла, когда той всего лишь было восемнадцать лет. Семья Слоан были христианами до мозга костей — свадебные кольца, молитвы каждое воскресенье, никакой ругани, никакого алкоголя. Только когда ее сестра пропала, Слоан перестала ходить в церковь. Перестала носить крестик, который, я знал, подарила ей ее мать. Она отказалась от веры в Бога, потому что это было слишком тяжело сохранять свою веру живой, когда что-то настолько ужасное разрушает покой и мир в вашей семье.

И затем, ко всему прочему, я доказал что мое звание мудака совершенно оправданно. Я лишил ее девственности.

Я узнал, что Эли Харрис работал с ней, когда обнаружил, что он должен выплатить долги Чарли. Он хвастался сделкой, которую заключил с ней, когда каждый месяц отстегивал дань в виде кругленькой суммы зеленых за то, чтобы Сэмми и другие парни не трогали его бизнес. Больной ублюдок думал, что это весело, продавать ее задницу за приличные бабки парню, который заслужил репутацию одиночки. Парню, который любит жестоко избивать своих женщин, в то время, пока он трахает их. Я заплатил огромную суму наличными, чтобы занять его место, и потом я заставил ублюдка Эли рассказать все, что он узнал об исчезновении Алексис Ромера. Сутенер сказал, что все дело рук Чарли. Я не поверил ему тогда. Я убил его за эти слова, и Чарли был безумно обижен, когда я спросил его об этом.

«Ты знаешь меня лучше всех вместе взятых, сынок. Я проворачиваю незаконные сделки, но не заинтересован в кисках. Карма слишком жестоко карает за такое дерьмо. А теперь, убирайся на хрен с моих глаз».

У меня была всего одна ночь со Слоан, а потом я сжег все мосты. Не оставил ей ни единой возможности узнать что-либо о сестре от Эли. Это было жестоко, да, но так она избавилась от этого козла и его сделки. Если бы не грохнул Эли, он бы не отпустил Слоан, требуя все больше и больше с каждым разом. Но блин, я должен был хотя бы убедиться, что ей понравилась наша ночь. Удостовериться, что у нее не будет ночных кошмаров обо мне каждый раз, когда она закрывает глаза. Я знаю, что мог бы просто уйти оттуда, оставить ее в номере отеля девственницей, не тронутой, но, черт, я не мог этого сделать. Это и есть то, что я говорю себе, чтобы оправдать свои действия. Я должен был завладеть ею. Кроме того, она в любом случае не выдаст никому этот маленький секрет. Возможно, если бы я знал, что ее девственность все еще при ней, то мне было бы спокойней.

Ну да, конечно.

— Ты уверен насчет этого?

Я стискиваю ладонь на его шее, и его глаза распахиваются сильнее.

— Да, чувак! Да! Я уверен!

Будь ты проклят, Чарли.

Я нагибаюсь и поднимаю то, что ранее уронил Фрэнки. «Дезерт Игл». Обычно я не убиваю выстрелом из пистолета, но иногда ради такого дела, я могу сделать исключение

— Зет! Зет, мужик, не надо! Прости меня, ладно? Я… я сожалею, что выстрелил в тебя!

Его мольбы вызывают во мне тошноту. Я делаю это. Я спускаю курок, и голова Фрэнки откидывается назад, как у робота, везде брызги крови. Вся комната заполнена кровью и кусочками костей черепа, которые напоминают кусочки фарфора.

— Почему я всегда оказываюсь права?

Я поворачиваюсь и вижу Лейси. Она стоит в дверях офиса, одна рука лежит на груди, она держится за сердце. Она промокла до нитки и тяжело дышит.

— Лейси…

— Не беспокойся об этом, — говорит она мне, — я уже все знаю.

Она входит в комнату и смотрит вниз на тело Фрэнки. Затем хмурится, брови сходятся на переносице, губы сжаты в растерянности. Я бы хотел думать, что это ее первый труп, только я знаю правду. Она поворачивается ко мне и протягивает мне руку.

— Пошли. Давай отвезем тебя в больницу.

Я беру ее за руку.

— Нет. Только не в больницу. Я не собираюсь ехать туда.

Я не буду рисковать, потому что там я могу увидеть Слоан. Но этого не произойдет до того, пока я не увижу Чарли и не узнаю правду. Даже если мне придется выбить ее из него. Я узнаю всю правду.

Глава 4

Слоан

— Десять кубиков адреналина внутривенно. Звоните в операционную, скажите им, что мы уже поднимаемся.

— Да, я… я понял вас.

Я смотрю вперед и вижу, что тощий стажер с неопрятной прической все еще стоит там, загипнотизировано смотря на парня, который лежит на каталке перед ним.

— Какого хрена ждешь? БЕГИ!

Новенькие стажеры — это кошмар. Они такие неумелые и никому не нужны. Между спасением людей, которые попали в автомобильную аварию, которым оторвало конечности или которые сильно травмированы, не обращая внимания на мир, который рушится вокруг нас, нам нужно научить их оказывать первую помощь и лечить людей. Мне это кажется полным безумием, потому что я и сама не так давно научилась делать это.

— Мы теряем его, док! Адреналин? — торопливо спрашивает медсестра.

Адреналин — это последнее, что сейчас нужно этому парню. Его пульс и так на критической отметке. Все, что требуется этому парню на данный момент — зашить хренову дыру в его животе, через которую можно видеть его внутренние органы. Одному Богу известно, насколько травмированы органы. Я не собираюсь гадать на кофейной гуще и тратить драгоценные минутки, я проведу детальный осмотр, когда окажусь в операционной и уберу всю кровь. А прямо сейчас я могу сказать с абсолютной уверенностью, что парень собирается умереть на каталке, если мы не предпримем хоть что-то. И в срочном порядке.

— Давайте быстрее в лифт, — говорю старшей медсестре.

Она кивает, снимает каталку с тормоза и отдает четкие указания своей команде, даже не моргнув. Грейс профи. Она, скорее всего, способна спасти этого парня сама, если потребуется. Я даже могу смело добавить, что половина персонала в этой гребаной больнице способна самостоятельно спасти самых тяжелых пациентов, если того потребует случай. Я точно знаю, что врачей тут недооценивают, не платят им надлежащим образом, и люди работают сверхурочно, не разгибая спин, в ответ не получая ничего.