Девочка Дьявола. Без иллюзий. Книга четвертая _

Малышка же, не видя ничего, налетела на Алехандро и, как маленькая обезьянка, вскарабкалась ему на руки.

Она крепко обняла брата, и я обратила внимание, что на ее тонком запястье красовался браслет с шармами, такой же, как подарили мне.

Эти несколько секунд их молчаливых объятий сказали мне об Алехандро и этой малышке гораздо больше тысячи слов. Это была любовь брата и сестры. Искренняя. Настоящая. Навсегда.

— Как зуб, не болит? — тихо спросил он, убирая ее растрепавшиеся волосы и проверяя губами температуру.

— Вот посмотри! — отстранившись, она на секунду открыла рот, показывая причину всех своих бед и затем начала быстро лепетать что-то по-испански с совершенно несчастным видом. Половину слов я разобрать не могла, но не нужно было быть переводчиком, чтобы понять, что речь шла о злоключениях сегодняшнего дня.

Наконец, выговорившись, она бросила на меня любопытный взгляд, и я не увидела в этих черных выразительных глазах робости или стеснения перед незнакомым человеком.

— Тебя зовут Лили, — констатировала она и добавила: — У нас одинаковые браслеты.

— Да, одинаковые, — ответила я по-испански и подошла чуть ближе к малышке, посчитав, что это хороший повод наладить контакт.

Я протянула ей руку, показывая браслет и она с интересом начала его рассматривать.

— Как тебя зовут? — тихо спросила я.

— Исабель, — перевела она взгляд на мое лицо, и я почувствовала, что меня очень тщательно изучают. Странно изучают.

— Зуб больше не болит? — тихо поинтересовалась я, но она продолжала молча смотреть на меня, и я добавила: — Твой брат очень за тебя испугался. Сразу отменил все планы и поехал к тебе.

— Зуб больше болеть не будет, — произнесла она, крепче сжимая брата в объятиях, и я улыбнулась этим ноткам собственничества.

— Конечно, не будет, — кивнула я. — Ведь Алехандро дома.

Услышав мои слова, она улыбнулась и тоже протянула мне свое запястье, чтобы я полюбовалась ее браслетом. Я посчитала это добрым знаком — мне показалось, что я прошла тест “кто достоин быть рядом с моим братом”.

Рассматривая шармы в виде сердечек, принцессы, мороженого и прочего, я улыбнулась.

— Какие красивые… фигурки, — подобрала я слово, не зная как по испански будет “шармы”.

— Алехандро подарил, — кивнула она.

— Алехандро, вообще, хороший брат, правда? — подмигнула Палома, которая стояла рядом со мной.

— Алито лучший! — уверенно произнесла она и посмотрела на меня, будто пытаясь убедить меня в этой аксиоме.

Медина-младший усмехнулся, а Ибби, спустившись с рук брата, подошла ко мне и взяла меня за ладонь, что я посчитала еще одним жестом доверия.

— Какой у вас красивый дом. Покажешь? — присев на корточки, спросила я.

— Vamonos, — уверенно произнесла она и повела меня на крыльцо. Я облегченно выдохнула, отмечая, что малышка и правда отвлеклась от своей проблемы с зубами и легко пошла на контакт, а она, между тем, добавила: — Я знаю, у тебя сегодня день рождения. Мне Алехандро рассказал про тебя.

— А у тебя когда день рождения? — спросила я, пытаясь перенаправить внимание со своей скромной персоны.

— Зимой. Это было весело. Было много подарков и вкусный торт со свечами! — начала она быстро говорить и, резко остановившись на крыльце, выпалила: — Ой, у тебя же тоже должен быть торт со свечами!

— Ну, тебе нельзя сейчас сладкого, поэтому я обойдусь… — вновь попыталась я уйти от темы моего дня рождения, но это было не так уж и просто.

— Нет, тогда это не настоящий день рождения! — нахмурилась она, и я понимала — ребенку просто захотелось праздника после больничной эпопеи.

— Кстати, Ибби, Лили готовит коку, которую ты так любишь, — внезапно произнес Алехандро и добавил: — А она может быть и несладкая.

— Ой! А давай ты приготовишь день-рожденьевскую коку! А мы все будем тебе помогать! Я умею помогать! Честно!

— Конечно поможем, — усмехнулась Палома, а Алехандро в этот момент напоминал кота, наевшегося взбитых сливок.

Я метнула на Алехандро недовольный взгляд, а Ибби, совершенно счастливая, уже тащила меня в дом.

Резиденцию семейства Медины можно было охарактеризовать одним словом — классика.

Вышколенный, немного чопорный персонал, их холодные вежливые улыбки, официальное обращение к хозяевам и вся обстановка говорили о высоком профессионализме.

— Хорошо, что ты приехал, Алехандро, — послышался тихий, но уверенный голос откуда-то сверху, и на лестнице показалась женщина, брюнетка лет сорока — ее высокую стройную фигуру оттенял идеально сидевший на ней костюм, а аккуратный дорогой макияж и безупречная прическа подчеркивали ее ухоженность.

Ибби побежала навстречу маме и, взяв ее за руку, поторопила спуститься с лестницы. Она на ходу что-то ей рассказывала, и, судя по бросаемым на меня взглядам, речь шла о моей скромной персоне.

— Здравствуйте, донья Летисия, — первой поздоровалась Палома.

— Здравствуй, Палома, — чуть наклонила она голову в знак приветствия и посмотрела на меня. Несмотря на то, что ее лицо озаряла доброжелательная улыбка, взгляд был серьезным, изучающим, похожим на взгляд ее дочери.

— Мама, позволь тебе представить сеньориту Лилит Еву Харт, — послышался голос Алехандро, и она кивнула в знак приветствия.

— Здравствуйте, сеньора Летисия Медина, — поздоровалась я, а она, бросив взгляд на свою дочь, которая взяла нас с Паломой за руки, улыбнулась и произнесла:

— Можешь называть меня по имени.

Алехандро обнял и поцеловал мать, и она ему тепло улыбнулась. Теплее, чем нам с Паломой. В отличие от доньи Долорес, в донье Летисии чувствовалась отстраненность, она определенно держала посторонних на расстоянии, но при этом была дружелюбна, улыбчива и располагала к себе.

“Истинная жена политика”, — улыбнулась я, но совсем без осуждения, так как и сама дорожила своим личным пространством.

— Мама, сегодня у Лили день рождения, и мы будем готовить коку! — тоном, не терпящим возражений, произнесла Ибби, и в зеленых глазах доньи Летисии вновь блеснула теплая искра. Она тоже понимала, что гости и праздничная суета отвлекут ребенка от недавних проблем.

— Por supuesto, mi amor, [перевод: конечно, моя любовь] — поцеловала она дочь в щеку и посмотрела на няню, которая следовала за нами по пятам.

Развернувшись, сеньора Медина пошла наверх, а я, все еще надеясь, что мне удастся заменить развлечение готовкой на что-нибудь другое, тихо спросила: