Девочка Громова

Я закрываю иллюминатор, потом, откинувшись в кресле, глаза.

Я будто пустая. Не наполненная ничем. В том самолёте, в котором мы увиделись снова, спустя время, в котором вместе летели в Питер, я чувствовала себя совсем по-другому. Была полна надежд, волнения, предвкушения новой вехи в жизни, радостной и классной. Было чувство предвкушения этого.

А потом, когда он подсел ко мне, и когда мы взлетели, я переключилась на него. Думала о нём, сидящем рядом, боялась, что узнает меня, вспомнит... Боялась разрушить этим карьеру.

Дура.

Может быть, если бы я тогда не сдала назад, не было бы того, что я творила под руководством Джованни, Владимира и Александра в отношении его компании. Да что там "может быть"... Скорее всего. Даже точно.

Но глобально это ничего бы не изменило. Он бы всё равно ушёл.

Потому что ушёл он не из-за того, что я делала, работая на этих подлецов.

Веки воспалены от слёз. Опухшие, они будто просят пощады. Потому глаза мои устали плакать.

Но всё равно, приходится смахнуть новые слёзы с щёк. Тихо, украдкой, чтобы никто не видел.

Чтобы никто не пристал с расспросами. Не спрашивал меня, всё ли со мной хорошо.

Со мной всё хорошо. Просто как-то так получилось, что я будто оставила в Питере сердце.

Улетела в Москву без него.

Я грустная девочка Громова. И нет у меня ни одной надежды, что я перестану ей быть.

Мне трудно представить себя, влюблённой хотя бы также в какого-нибудь другого мужчину.

А зная характер Ильи, по крайней мере, насколько я успела его узнать, я не чувствую ни единого шанса, что мы снова сможем встречаться.

"Сможем"... Горько усмехаюсь. как будто мы начали. Мы же даже не начали...

Новые слёзы. Снова торопливое движение пальцами.

Надо же как... Глаза закрыты, а слёзы всё равно текут...

Я то и дело сглатываю. Тихо шмыгаю носом. Вряд ли слышно, потому что помимо гула моторов, кругом шепчатся, разговаривают, смеются, обсуждают что-то.

– Девушка, вам?

Распахиваю глаза, поворачиваю голову на звук. Высокий мужской голос.

Приятное лицо молодого стюарда. Он протягивает маленькую пластиковую бутылку воды.

– Спасибо, - облизнув губы и быстро сглотнув, тихо благодарю я.

Беру бутулку, затем протянутый вслед за ней стаканчик.

Как хорошо, что рядом со мной - никто не сидит.

Вода оказывается очень кстати. Становится немного легче. Я жадно допиваю всё, что было в бутылке.

Прячусь в наушники. Тихо звучит музыка. Грустная, нежная, как и моё настроение.

И как новые мои слёзы. Я будто подпитала себя водой для того, чтобы выплакать их.

Сидя полубоком к иллюминатору, я отстёгиваюсь, как только мы набираем высоту. И вновь отодвигаю в сторону пластиковую дверцу. Солнечный свет бьёт в глаза.

Белоснежные облака.

Множество облаков.

Пена.

Слепящий глаза диск.

И ярко-голубое небо вокруг него.

Глава 23

Дни идут за днями. Ночи сменяют ночи. Я знаю точно, что я из чего-то выкарабкиваюсь. Просто уже плохо понимаю - из чего. Я себя почти уже убедила в том, что всё, что было в Питере - было сном. Местами классным, местами тревожным и страшным. Почти убедила себя в том, что Илья - подлец, который грамотно использовал меня ради того, чтобы добиться своей цели - обрушить компанию-конкурента. Хитрый, расчётливый мужик. Влюбил меня в себя, покорил заботой, защитой и лаской. И уделал компанию, на которую я изначально работала. Нося жучок, я предоставляла ему нужную информацию. Я была свидетелем заговора и защищал он меня только для того, чтобы иметь оружие против конкурентов, превратившихся на время во врагов.

Если бы я была ему нужна, он никогда бы так не ушёл. Он наверняка не бесплоден, он всё выдумал, он - хитрый лжец. И хороший психолог. Он увидел, что очаровал меня, и воспользовался моими чувствами к нему, чтобы не дать обрушить свою компанию, и поднять свою. У него это получилось. И когда я стала ему не нужна, он придумал повод для расставания.

Я никакая не "девочка Громова". Более того, никогда ею не была. Вполне возможно, что Александр тоже работал на Илью. И что затеяли они эту аферу с видео - вдвоём. Потому что по этому видео было очень трудно догадаться, что на нём - действительно я.

Илья меня попросту поимел. Во всех смыслах. А потом выкинул, как ненужную больше вещь.

И если бы не мои чувства к нему, вспыхнувшие так быстро, что я и сама не поняла, как и когда влюбилась в этого красавца, я бы поняла это раньше.

Он - подлец. Он - негодяй. Лжец, хороший актёр и расчётливый бизнесмен. Ничего личного. Только бизнес. Я была нужна для того, чтобы он победил. Он - победил. После этого я стала ему не нужна и он оборвал контакт.

Я дважды не справилась с истерикой и написала ему в Телеграмме. Один раз трезвой, из дома, среди бессонной ночи. Второй раз из кафе, пьяной и заплаканной.

Оба раза галочка была только одна. Оба раза я удалила сообщение так, чтобы он даже не знал, что я вообще писала ему. Это были глупые письма, унизительные для меня, так же как и та моя попытка в отеле остановить его, когда, допив виски, собрался уходить. Я сбивчиво и сумбурно делилась своими чувствами, своими переживаниями и писала о том, что не скучаю по нему, а тоскую. Что, подобно волчице, воющей на луну, плачет моя израненная этими страданиями душа. Второе письмо помню хуже, но помню, что написала, что он был не прав. Боль не уходит, мне не становится легче и я устала плакать. Прошло уже три недели, а я чувствую себя очень похоже на то, как чувствовала себя, видя его в последний раз, лёжа рядом с ним на кровати после нашего секса.

Только теперь я измотана переживаниями, теперь я выгляжу старше, и у меня даже появился седой волос. И я не стала его выдёргивать, потому что этот волос - единственное, что говорит мне о том, что пора остановиться, пора забыть. Пора переключиться на подобие жизни, в котором я существую. Каждое утро, подходя к зеркалу я нахожу этот волос и несколько секунд смотрю на него. Под глазами у меня тёмные круги, я ссутулилась, перестала смотреть кино и читать книги. Потому что меня расстраивает всё, что касается любви, семьи и детей. Потому что я плачу, когда вижу счастливых женщин в объятиях мужчин. Потому что я завидую этим женщинам. Потому что мне больно. Потому что я не вижу себя теперь в роли жены, потому что нет мужчины, за которого я хотела бы выйти замуж. Кроме одного. Того, который меня, наверное, уже забыл.

Это письмо я удалила почти сразу, как только попросила у официанта счёт. Между отправкой и удалением прошло, наверное, не более минуты. Но это время длилось для меня очень долго. Я втайне очень надеялась на то, что сообщение дойдёт, и как бы сильно я не хотела его отменить, удалить после этого я смогу его только у себя.

Но я не смогла ждать долго. Потому что мне было очень тревожно. Потому что я не была уверена в том, что хочу, чтобы он узнал о том, что я хотела бы выйти за него замуж. Потому что всё это порыв пьяной женщины, уставшей от одиночества в большом-большом городе. Городе, в котором одиночества больше, чем кажется на первый взгляд. В городе, в котором полным-полно таких женщин.