Девочка моя ненаглядная

«Чёрт, да она плачет! Да ещё и прилипла ко мне. Твою мать! Ну и как мне теперь в неё выстрелить?»

Бурый неловкими движениями погладил девушку по голове и слегка отстранил от себя. Он опять поднял пистолет и хотел направить его в висок девушки.

– А давайте примерим! – воскликнула она и натянула ему на лицо свитер.

Стрелять с закрытыми глазами было неудобно. Он попытался снять свитер, но девушка так мило стала его упрашивать:

– Ну, дядя Жора, ну, пожалуйста, ну примерьте! Я ведь так старалась для вас!

Оттолкнуть такое невинное создание у него рука не поворачивалась. Убить-то можно, а вот поступить с девушкой по-хамски, да ещё перед её смертью – нет, на это он не решился.

«Ладно, выполню её последнее желание», – решил Бурый и позволил девушке надевать на себя свитер.

Она заботливо просунула его левую руку в рукав, потом взяла правую, но мешался пистолет. Девушка дотронулась до пистолета.

«Ну вот, сейчас всё поймёт», – даже с облегчением подумал Бурый и представил уже, как она от страха закричит, а он, чтобы прекратить этот крик, выстрелит. И все дела. Но девушка с интересом ощупывала железяку, ни грамма не испугавшись.

– А что это такое? – наконец спросила она. – Это какой-то инструмент?

«Она не знает, что такое пистолет?! Счастливая!»

– Да, это мой рабочий инструмент, – усмехнулся Бурый.

– А что им делают? – поинтересовалась она.

– Репы раскалывают, – съязвил Бурый.

– А, это что-то типа орехоколки?

– Ну да, почти…

– Ну, репы сейчас колоть не надо, – деловито сказала девушка, пытаясь забрать из его руки пистолет. – Давайте-ка посмотрим, как вам мой свитер. Нравится?

Бурый пистолет не отдал, а переложил его в другую руку.

Свитер был действительно красивый, связанный из мягкой серой шерсти. Бурый невольно взглянул на себя в зеркало гардероба.

– Нравится, – честно признался он.

– Я для вас, дядя Жора, старалась! – просияла девушка и от радости обняла и поцеловала его в щёку. – Носите с удовольствием!

Всё. Этот поцелуй был последней каплей. У Бурого пронзительно защемило в душе, а на глаза даже готовы были вот-вот навернуться слёзы. Впервые для него (пусть даже случайно) что-то сделали! И впервые его с радостью поцеловало такое очаровательное создание! Убить её он теперь не в силах.

«Твою мать!»

* * *

– Как т-там наши дела? В-всё прошло удачно? – изображая спокойствие, но почему-то слегка заикаясь, спросил Маркин.

– А вы сомневаетесь? Да вы что! Мой человек – профи! Нет, он суперпрофи!!! – затараторил в телефонную трубку Жила. – Если он взялся, можете спать спокойно – дело будет оформлено самым лучшим…

– Как он всё завершил? – перебил его Маркин.

– О! Просто феерически – бабах! И всё в пух и прах! Никаких следов не найдут. Всё стало стерильно, словно в реанимации, тьфу-тьфу-тьфу, чтоб себе не накаркать.

– Он там всё взорвал, что ли? – удивился Маркин. – На хрена? Я же говорил про пожар…

– Так не сомневайтесь. Желание клиента для нас закон. Заказывали пожар – значит, устроили там пожар. Горело так, что просто загляденье! Но кто же знал, что там газовая плита была включена. Огонь сначала, наверное, задуло, а потом произошёл взрыв. Конечно, это было не запланировано, но зато как прикольно! – радовался как ребёнок Жила. – Я уже по телику видел утром репортаж об этом взрыве. Включите новости, они только начались, сейчас наверняка опять расскажут.

– Ну ладно, взрыв так взрыв. Может, это и лучше… Приезжай сегодня за деньгами, – сказал Маркин, положил трубку и обернулся к сидящему напротив него мужчине. – Дело сделано.

Маркин включил телевизор, перещёлкнул на канал, по которому шли новости. Как раз шёл репортаж с места событий. Камера показывала разрушенную квартиру с обугленными стенами. То, что говорила корреспондент, уже было неважно.

Иннокентий молча положил на стол деньги и выехал на инвалидном кресле из комнаты.

* * *

Жила, насвистывая весёлую музыку, подошёл к квартире. В обеих руках у него были огромные пакеты, доверху набитые продуктами и выпивкой. Брезгуя ставить пакеты на грязный пол перед дверью, Жила лбом нажал на звонок. За дверью было молчание. Он позвонил ещё раз. Никакой реакции. Зная непростой характер приятеля, Жила не собирался уходить. Он прижал лоб к звонку и начал трезвонить не прекращая.

– Чё надо? – наконец-то прозвучал голос из-за двери.

– Ваша мама пришла, молочка вам принесла! – широко улыбнулся Жила и продемонстрировал в дверной глазок пакеты со снедью. – Открывай, Медведь, праздновать будем.

– Пошёл вон! – отрезал Бурый.

– Какой ты душечка! – нисколько не обиделся Жила, уже привыкший к подобному обращению. – Но я никуда не уйду! Во-первых, я принёс зарплату, а во-вторых, я хочу выпить, отметить, так сказать, наше успешное дело. А одному выпивать скучно…

За дверью было молчание, видно, Бурый обдумывал ситуацию.

– Ладно, не хочешь пить – не надо. Открой хоть на минуту. Я что, зря с этими сумками через весь город тащился? Забери эту тяжесть…

Молчание.

– Медведь, я твой единственный друг, а ты меня даже на порог не пускаешь. Это не по-джентльменски! – канючил Жила. Наконец ему всё надоело, и он рявкнул прямо в глазок: – И не надейся! Я не уйду!!! И буду всю ночь трезвонить!

Угроза подействовала, замок защёлкал, и дверь приоткрылась.

– Ладно, входи, джентльмен, – усмехнулся Бурый. – Только ненадолго. Я устал. Говори, чё надо, и убирайся.

Жила протиснулся в едва приоткрытую дверь, вручил сумки и конверт с деньгами Бурому и от прилива эмоций даже приобнял друга.

– Эх, Михань, теперь заживём! Такой отдых себе устроим! Хошь – на Канары поедем, а хошь – на рыбалку куда-нибудь забуримся… А прикольно звучит, да: с Бурым на рыбалку забуриться, – хохотнул Жила.

Вдруг в комнате раздался скрип дивана.

Мужчины замерли и посмотрели друг на друга. Жила, продолжая по инерции обнимать Бурого, удивлённо спросил:

– К-к-кто там?

Бурый нервно сглотнул и отпихнул друга.

– Всё, проваливай. Некогда мне! – начал выталкивать он Жилу за дверь.