Девственница мафиози

Умная девочка. Никому в нашем мире нельзя было доверять. Даже мне. Но если Вирга отслеживал телефон, может быть, был способ использовать это, чтобы выманить его.

Я скользнул по ней взглядом.

— Кому тебе нужно позвонить?

— Не твое дело.

— Все, что касается тебя, — это мое дело, жена.

—Перестань меня так называть. Это не настоящий брак, и ты не имеешь права контролировать, куда я хожу и с кем разговариваю.

Я не мог этого вынести. Она была неправа во многих отношениях, и мне нужно было ее поправить.

Дернув руль, я подъехал к обочине и резко остановился. Эмма хлопнула рукой по приборной панели и схватила коробку с пирожными. Я бросил машину на парковку и повернулся, чтобы посмотреть на нее.

— Я буду контролировать все, что захочу, когда дело касается тебя, bambina (малышка). Куда ты пойдешь, с кем ты будешь разговаривать. Когда ты ешь, когда ты спишь. Это настоящий брак, пока я не скажу, что это не так.

— Ты себя слышишь? Ты говоришь, как нарциссический социопат.

— Продолжаешь меня обзывать, и я запру тебя в твоей спальне.

Ее рот открылся, как будто до нее только что дошла вся шаткость ее положения.

— Ты не посмеешь.

О, я бы так и сделал. Она понятия не имела, насколько меня привлекала идея, что она заперта, привязана к кровати и ждет, когда я ее ублажу. После вчерашней ночи я мог думать только о том, как снова попробую ее киску.

Понизив голос, я придвинулся достаточно близко, чтобы увидеть россыпь веснушек на ее носу и щеках.

— Ты принадлежишь мне, Эмма Бускетта. Твой рот, твои сиськи, твоя киска — все это. Мое, чтобы лизать, трахать и доводить тебя пальцами. Так что тебе лучше повиноваться мне.

— Я не собака.

Я ухмыльнулся ей, не пытаясь скрыть своего веселья. — bambina (малышка). Ты скулила для меня прошлой ночью.

— Стоп. — Она отвернулась и поерзала на сиденье. — Я не хочу об этом говорить.

Такая невинная. Такая очаровательная. Но она дала мне отпор, а это значит, что она может быть сильнее, чем я думал.

Хорошо. Ей понадобятся силы, чтобы выдержать следующие три месяца.

Я снова завел машину и включил передачу. Когда мы влились в поток машин, я сказал:

— Мы можем помочь друг другу, или я могу стать твоим злейшим врагом, Эмма. Тебе решать.

— О, теперь ты готов доверить мне свои секреты?

— Нет, конечно нет.

— Так зачем мне рассказывать тебе свои?

Стиснув зубы, я резко повернул за угол.

— Тебе не позволено иметь от меня секреты. — Не знаю, почему я так себя чувствовал, но чувствовал.

— Именно то, что я ожидала услышать от нарциссического социопата.

Я боролся с улыбкой. Как эта девушка могла быть всего двадцатилетней? Она была умной и дерзкой, красноречивой и смелой. Мне хотелось одновременно спросить у нее совета и перегнуть ее через колено.

— Кому ты хочешь позвонить по одноразовому телефону? Раваццани? Твоей близняшке?

— Я тебе не скажу, так что перестань спрашивать.

— Значит, ты мечтаешь родить от меня ребенка, верно? Потому что если ты мне не веришь, то все именно так и закончится.

— Никто не собирается беременеть. Мы найдем решение раньше, чем дойдет до этого.

Единственным выходом было положить конец несчастной жизни Вирги.

Но это было нелегко, а значит, мне нужно было держать ее рядом. Я не мог позволить ей сбежать или позвать на помощь. Это бы все испортило.

Очевидно, я был с ней слишком небрежен. Сегодняшний день стал тому доказательством.

Мне нужно было приложить больше усилий, чтобы добиться ее послушания.

Зазвонил телефон, когда я ехал. Зани. Я нажал кнопку на руле.

— Cosa? (Что?)

— Я слышал, ты в Палермо, гоняешься за своей женой. Che cazzo? (Какого черта?)

— Я держу ее в машине и везу обратно в поместье.

— А, хорошо. Чао, Эмма.

— Чао, Зани, — сказала моя жена.

— Надеюсь, он не слишком на тебя сердится, — сказал мой друг.

— Нет, — ответила Эмма, явно довольная собой.

— Он сердится, — резко ответил я. — И я вешаю трубку.

— Подожди! — крикнул Зани. — У нас сегодня есть дело. Ты встретишься со мной после того, как отвезешь ее домой?

Мы должны были отправиться в горы, чтобы встретиться с одним из поставщиков Раваццани. Идея была в том, чтобы выманить их из 'Ндрангтеты и вернуть деньги на Сицилию, где им и место.

— Дай мне несколько часов.

— Он не обрадуется, если мы отменим встречу.

— Никто не отменяет. Я буду готов к часу дня.

— Хорошо. Позвони мне, когда будешь в пути.

Я нажал кнопку, чтобы повесить трубку. Мне не нужно было, чтобы Зани напоминал мне о моих обязанностях. Я знал их слишком хорошо.

Эмма открыла коробку с пирожными и пошарила внутри. Она достала бомболоне, наполненный кремой.

— Похоже, у тебя запланирован насыщенный день.

Я наблюдал, как она откусила, крем сочился по всему ее рту. Черт меня побери. Я изо всех сил пытался сосредоточиться на дороге передо мной, пока ее язык быстро облизывал густую жидкость. Мне хотелось слизать сахар с ее губ. Затем распределить его по всему ее телу и слизать оттуда тоже.

Я нажал на газ.

— Не так уж занят, чтобы преподать тебе урок, mia moglie innocente (моя невинная жена).

Я последовал за ней в дом.

Эмма поставила коробку с пирожными на прилавок.

— Сэл, я купила нам хороший выбор, ешь, что хочешь.

Сэл многозначительно посмотрел на меня, и я увидел в нем предупреждение. Он начал действовать мне на нервы. Он забыл, на кого работает?

— Она останется в поместье, — сказал я ему. — Если она уезжает, то со мной.