Девушка по имени Каламити

— Что означает красное кольцо? У твоего брата его не было, — спросила я.

Он взглянул на меня.

— Я убил больше людей, чем он.

Я сглотнула.

— О… это прекрасное достижение. Мне следовало знать, что это было бы не за победу в конкурсе по сбору ромашек.

Я хотела спросить больше о том, что произошло в гостинице с его братом, но я знала, что он просто бросит на меня взгляд, который скажет: Серьезно? Зачем тратить свое дыхание?

Итак, я прикусила язык. Мне не нравилось, когда меня игнорировали, и он, несомненно, сделал бы это, если бы я попросила.

Я отвернулась от него, когда заметила что-то вдалеке. Оказалось, что это люди, неподвижно стоящие в идеальной шеренге по обе стороны от дорожки впереди. Маленькая коричневая тропа, по которой мы шли, соединилась с другой и образовала большую пыльную дорогу.

Когда мы подошли ближе, я увидела, что это именно то, что было. Каждый человек держал руку на высоком камне, похожем на стержень, перед ними. Камни вырастали из земли всевозможных форм, как будто они уже были здесь, а не созданы человеком. Загорелая кожа людей была еще темнее из-за въевшейся пыли на их лицах и телах. Они носили белые лоскутки одежды, которые развевались на пыльном ветру. Но они были неподвижны, как смерть. Дрожь пробежала по мне, когда я увидела, как один человек моргнул.

— Что это? — спросила я Уэстона испуганным шепотом.

— Это форма наказания, — ответил он, теперь тоже шагая рядом со своей лошадью.

Я была удивлена, что он услышал мой вопрос, так как было так тихо.

— Как?

— Волшебные камни, к которым они прикасаются, удерживают их, как статуи. Они осознают все происходящее. Бесконечная пытка оставаться неподвижными, и все осознавать. Я уверен, некоторые находятся здесь годами.

Я могла видеть впереди вход в город. На большой белой арке, которая выглядела так, словно была сделана из глины, было написано крупными буквами: ‘Сильвия’.

Я огляделась вокруг с болью в животе. Это было их приветствие в их городе?

— Что они сделали? — я спросила.

— Некоторые, возможно, не очень хорошо себя вели. В городе, в который мы въезжаем, есть рабство. Простое раздражение может привести к тому, что их отправят сюда, — сказал он мне.

У меня мурашки побежали по коже, когда я огляделась, пока мы шли по тропинке. Мое отвращение переросло в тошноту, которую я едва могла вынести, когда увидела камни поменьше… с людьми поменьше. Дети. Как я могла пройти мимо этого? Как кто-то мог так поступить с ребенком?

Я подавила дурноту, когда отпустила поводья Галланта и подошла к маленькой девочке. У нее были черные волосы почти такой же длины, как и ее рост, а ее кожа и одежда были такими грязными, что ее глаза казались ярко-голубыми на фоне коричневых пятен на лице. Я не могла сказать, были ли слезы, текущие по ее щекам, от пыли, попавшей ей в глаза, или от ужаса и печали.

Я не знала, что я делаю. Не знала почему. Но у меня чесались руки подойти к девушке и положить свою руку на ее. Может быть, утешить ее на мгновение, и, возможно, освободить ее.

Освободи ее. Освободи ее. Освободи ее.

Мысль повторилась в моей голове и довела мою тошноту до крещендо.

— Как ты их освободить? — я спросила его.

— Камни нерушимы, и только тот, кто положил ее руку на камень, может освободить ее.

Я хотела разбить камень. Я хотела кричать, и я хотела делать ужасные вещи с людьми, которые сделали это с маленькой девочкой. Я хотела положить их руку на камень.

Я почти ушла, желая оказаться подальше, чтобы тошнота, которую я чувствовала, прошла. Но я не могла, не могла удержаться от того, чтобы положить свою руку на ее грязную ладонь. Ее голубые глаза встретились с моими и умоляли меня спасти ее. Она умоляла меня.

Ее рука была холодной, и слеза скатилась по моей щеке, прежде чем я убрала руку. Я больше не могла мучить себя. Я не могла спасти ее, и я больше не могла это видеть.

Я обернулась, но затем услышала крик позади себя. Я развернулась, но Уэстон уже был там, поймав маленькую девочку, прежде чем она упала на землю.

У меня отвисла челюсть.

Страшная дрожь пробежала у меня по спине. И мне потребовалось несколько минут, чтобы понять почему, пока девушка рыдала в объятиях Уэстона, а он смотрел на меня так, как будто я была существом из Красного Леса.

Моя грудь сжалась от беспокойства, потому что я была гораздо большим, чем просто фермерской девушкой из Алжира.

И теперь у меня было доказательство. Эта мысль была ужасающей сама по себе. Но больше всего меня напугало не это.

Нет. Это было потому, что я понятия не имела, кто я такая.

Маленькая девочка извивалась на руках Уэстона. Он поставил ее на землю, и мы смотрели, как она бежит по тропинке к женщине. Я, не колеблясь, последовала за ней и коснулась руки каждого человека по пути.

— На твоем месте я бы этого не делал, — сказал Уэстон позади меня.

Я обернулся.

— Почему нет?

— Ты понятия не имеешь, кто эти люди. Они могут быть убийцами.

— Ты убийца, — парировала я.

Он одарил меня ледяным взглядом.

— Тогда спаси их печальные души. Что бы они в конечном итоге ни сделали, это твоя вина.

Они могли быть убийцами, но что, если это не так?

Всего я дотронулась до сорока двух рук. Женщина была матерью ребенка. Она обняла меня своими грязными руками и поблагодарила, прежде чем они отправились обратно в город.

Мои глаза наполнились замешательством, и я остановила ее, чтобы спросить, почему они вернулись к людям, которые их осудили. Она сказала мне, что это все, что они знали; зачем им идти куда-то еще? Большинство направилось обратно в город, лишь немногие решили пойти в другом направлении.

Когда я стояла посреди бесплодных магических скал, ветерок зашелестел в кронах деревьев и направился прямо ко мне. Он закружился вокруг меня, как вороны летают вокруг башни замка Камерон.

Я вздрогнула, когда поняла, что бриз не был быстро движущимся воздухом; это был всего лишь его фасад. Он был плотным и состоял из вещей, слишком неразличимых, чтобы их можно было понять.

Он коснулся моей кожи с такой фамильярностью, как будто был рядом со мной всю мою жизнь.

Мурашки побежали по моей коже, когда ветер прошептала мне одно слово.

— Алирия…

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

БЕССМЫСЛЕННАЯ ЧИСТКА

— Кто ты?

Уэстон спросил меня во второй раз. Он бдительно наблюдал за мной после того, как бриз ушел. Я не знала, слышал ли он, что там говорилось. Хотя я надеялась, что он этого не слышал, я чувствовала, что он не пропустил бы ничего подобного. Я не могла объяснить ему свою ситуацию. Он был загадкой. Полная загадка для меня, и я не могла доверять ему.