Девять бусин на краснои? нити

– Красиво. Чем-то похоже на тот дом, на черном песке, где мы оставили росток древа.

– Да, его тоже цверги строили. С небольшими поправками, конечно.

Даже ворота, распахнутые настежь, представляли собой произведение искусства. На каждой из створок был изображен цверг. На правой – невысокий бородатый воин в доспехах с таким суровым лицом, что невольно вызывал уважение. На второй же была цверга. С косами до земли и внушительным бюстом, дама выглядела не менее сурово, одной рукой держа небольшой ларец а второй придерживая боевой топор, приставленный к бедру.

– Сурово, – Хмыкнув, я прошла под арку вслед за Хаконом.

– Они на протяжении многих веков воевали. Сейчас это бывает редко, если только небольшие набеги подгорных гоблинов, но это обычно случается чуть дальше. К столице никто в здравом уме не подойдет. Город можно оборонять столетиями не теряя ни единого жителя. С некоторыми производствами, к примеру с овощами, у них, конечно, не все так гладко, но говорят, в чертогах короля есть еще один проход, так что полностью отрезать город от остальных миров все равно не получится.

На удивление, за городскими стенами оказалось довольно много свободного пространства. Достаточно широкие улицы, уходящие вверх-вниз, так же были освещены, чисто выметены и уложены брусчаткой. Ни тебе ни грязи, ни узких проходов. Не Европа. Я только однажды бывала в Париже, но с этим городом не сравнить.

– У города есть название?

– Определенного нет. Подземная столица, или Каменная твердь и еще десяток неофициальных. Кто как называет. Идем, нам нужно сюда. – Мы свернули в проулок, уходящий резко вниз, под какое-то здание, оказавшись практически в тоннеле. Через два десятка шагов тоннель свернул, выведя в открытый дворик, с цветами на клумбе и лавочками по кругу. Но Хакон не остановился, завернув в какую-то арку без дверей.

Дальше был довольно долгий подъем по спиральной, широкой лестнице. Через три сотни ступеней, когда я уже приравняла нашу прогулку к тренировке, совершенно пренебрегая режимом последнее время, нас вывело на площадку.

С высоты город выглядел не менее впечатляющим. Теперь было видно, что он вовсе не пустой, как показалось внизу, а полон народу. Цверги проворно двигались по переходам, ныряли в переулки и громко разговаривали через окна, свесившись наружу. Неожиданностью стали дети. Немного неуклюжие, они толпой играли в мяч на небольшой площади уровнем ниже. Почему-то в моей голове, явно забитой произведениями кинематографа, цверги должны были сразу появляться из камня взрослыми, хотя я в целом понимала, что это невозможно.

– Не смотри даже. Нам туда нельзя. Мамки на куски порвут, – усмехнулся Хакон, заметив мой интерес. Повернув совсем в другую сторону, великан вывел на большую площадь, пока почти пустую. – Мы немного рановато. Нужно подождать.

Пожав плечами, я огляделась. Резные дверцы мастерских были кое-где уже открыты, но работа внутри еще явно не началась. Лучшим примером того были хозьева, зычно здоровающися друг с другом через всю площадь и высокой поднимающие дымящиеся чашки, размером с приличный ковш, от которых шел сладкий травянистых аромат. Мне понравились вывески, достаточно красочные, но все же выдержанные в общей стилистике, словно над городом работал всего один архитектор, решивший смешать все свои наброски в одном проекте. На улице появлялось все больше народу, включая одного хримтурса, вежливо кивнувшего Хакону, и нескольких тонких, светлокожих мужчин, с высокомерным выражением лиц, на которых местные поглядывали с недовольством. На мои крылья, против ожидания, никто особого внимания не обращал, разве что посматривали как на необычное платье, интересного кроя, не больше. Кажется, я даже начинаю к этому немного привыкать. Иногда так хотелось побыть почти обычной.

– Идем, – Хакон тронул за плечо, привлекая внимание, и поманил за собой, в небольшую светлую мастерскую на другой стороне площади, у которой только открылась дверь. Маленькая цверга с черными волосами, увешаными и серебряными колокольчиками и жемчужными бусинами, как раз распахивала ставни в большом окне, открывая вид на украшения невероятной красоты и мастерства.

Шагнув внутрь, я на какое-то мгновение утратила ориентацию, впав в детство. Или может, это вороний инстинкт, но мне срочно, сию секунду захотелось получить все, что только блестело на прилавках. Изделий, по сути, было не много. С десяток браслетов, примерно столько же пар серег, и несколько ожерелий, но глаза разбегались, а пальцы едва не скрючились выпустив когти.

– Натсуми, – видно не в первый раз позвал Хакон, пытаясь привлечь мое внимание. Тряхнув головй, наконец отвернувшись от витых, словно живые змеи, браслетов, чуть заторможено посмотрела на великана, наткнувшись на снисходительную улыбку.– Первый раз вижу, чтобы тебя так интересовали украшений. Уж сколько их у моей мамы, ты ни разу внимание не обратила.

– Вороний инстинкт, не иначе. Здесь словно половина всего создано для меня, хотя я и не нашу украшений.

– А стоило бы, – сильным голосом отозвался цверг за прилавком, внимательно рассматривая меня через единственную линзу на глазах. – У вас удивительные потоки силы, леди. Любое изделие может со временем стать артефактом. Чем могу быть полезен?

Подойдя ближе, я чуть оттянула шарф, плотно укрывающий шею, демонстрируя ожерелье. Пожилой мастер даже бровью не повел, показывая, что узнал изделие.

– И что требуется от меня? – столь же спокойно и уравновешенно уточнил он, делая знак рукой вернуть шарф на место.

– Нужно снять его. Это возможно?

– Возможно все. Только это не просто бирюлька. Это великая вещь. И если она избрала хозяйку, то ни расстояние ни чья-то воля не смогут вас разделить. Как давно вы носить ожерелье?

– Всего пару недель.

– Тогда смею предположить, что его удастся снять на несколько минут, не больше. Идите за мной.

Поманив нас за прилавок, хозяин скрылся за небольшой дверью, уводящей внутрь помещений. Здесь была мастерская. Не очень большая, но светлая и в таком идеальном порядке, что невольно хотелось подобрать крылья, чтобы ничего не зацепить. Тряхнув плечами, я так и сделала, боясь не совладать с координацией, когда ожерелье снимут.

– Садитесь, – мне указали на невысокий стул перед рабочим столом, а мастер тем временем стал что-то искать в столе. Хакон остался в дверях, скрестив руки на груди и наблюдая за нами. – Украшения подобного типа наделены своего рода интеллектом. Говорят, Фрейя не могла снять его с шеи первые лет десять. Пока между ними не завязалось определенное доверие. И, надо сказать, в этом есть определенная правда.

– Так его можно снять?

– Могу я узнать, зачем? Если украшение все равно вернется на место.

– Мне нужно кое-что проверить. Как оно влияет на меня.

– Обычно только усиливает определенные характеристики у носителя. Или снижает. Вылечить может или защитить, – мастер наконец выбрался из полок, водрузив на стол большой фолиант. Пролистав его почти до самого конца, открыл на странице с изображением моего ожерелья. – И все же Брисингамен.

– Вы сомневались? – хакон подал голос, чуть подойдя и заглянув в книгу.

– Он несколько изменил свой вид. Нижний ряд рубинов, подвески из двенадцати камней, пропали.

– Насколько это важно?

– Сперва давайте попробуем его снять, чтобы рассмотреть, насколько он поврежден.

Сам процесс снятия ожерелья оказался очень простым, но вот подготовка к нему меня несколько озадачила. Первым делом мастер-цверг выудил из большой узкой коробки длинную ткань, отрезав от нее приличных размеров кусок.

– Это должно заглушить на время свойства ожерелья. Не знаю, на сколько по времени с таким древним артефактом, но должно получиться.