Девять воплощений кошки

Катя начала объяснять, что когда они пришли во второй раз делать ночные фотоснимки в Египетском зале, там погас свет, и обе смотрительницы решили, что надо звать техников или электриков.

– На ней ведь тоже следы крови, – сказал Елистратов, – на туфлях, на подошвах и на колготках, как мне эксперты доложили. И на рукавах.

– Она нам подниматься помогала в темноте. Наступила в лужу крови, мы там все перепачкались. Она же с нами была.

– Знаете, классический прием убийцы – явиться на место убийства вместе с кем-то или одному и разыграть, что он якобы обнаружил тело. Следы-то могли на одежде остаться – брызги, например, следы ДНК. А так вроде все объяснимо – нашел тело, подумал, что потерпевший еще жив, старался помощь оказать. В результате – перекрытые следы, расследование затруднено.

– Она нам помогала подняться, – повторила Катя, – Все, что вы говорите о попытке сокрыть следы путем перекрытия их, можно отнести и к нам с Анфисой.

– А я этого тоже не исключаю, – хмыкнул Елистратов. – Но допрашивать сейчас буду смотрительницу Шумякову.

– Для чего смотрительнице так зверски убивать аудитора Счетной палаты? – спросила Катя. – Знаете, в Египетском зале работает ее напарница по имени Василиса. Так вот я ее тоже видела раньше, как и эту Дарью Юдину. И в том же самом месте. В Красногорске. В «Приюте любви».

– Где? Название на публичный дом смахивает.

– Это гостиница для кошек.

– Ладно, разберемся. Вы хотите послушать допрос, тогда прошу вас, – и Елистратов, окинув комнату техников ястребиным взором, распахнул шкаф для одежды. – Ничего лучше, увы, коллега, пока предложить не могу. Но спрятаться тут можно. Только постарайтесь не чихать.

Катя онемела от изумления. Как?! Ей?! Прятаться в шкафу?!

Елистратов буквально затолкал ее туда. Катя запуталась в ворохе синих, пропахших ядреным мужским потом спецовок.

– Да я тут задохнусь!

– Я вам оставлю щель, можете наблюдать допрос, слушать и дышать.

– Нет, это невозможно! Выпустите меня отсюда немедленно.

– Хорошо, тогда покиньте помещение. Сейчас приведут Шумякову.

Катя, конечно же, осталась!

В комнату техников вместе с оперативником вошла Арина Павловна Шумякова.

– Присаживайтесь, пожалуйста, Арина Павловна, – маленький Елистратов – сама любезность. – Вы, как я знаю, работаете в музее смотрителем Египетского зала?

Это моя информация, я ему сказала только что, – ревниво подумала Катя в своем шкафу. – Ишь ты! «Как я знаю». Ничего ты пока не знаешь, Елистратов!

– Я смотритель комнаты Мумий и саркофагов, – поправила Арина Павловна. – Это все так ужасно. Долго нас еще тут будут держать?

– Но у вас же здесь подготовка к ночи музеев.

– Совершенно верно, но я вся на нервах и просто с ног валюсь. Это такой ужас, когда мы все это увидели…

– Как давно вы работаете в музее?

– Недавно, всего два месяца. Меня знакомые сюда устроили. Ну, по блату, что ли, сюда ведь так просто не попадешь, а пенсии стало не хватать. А тут работа тихая, приличная.

– Я понимаю, а давно вы на пенсии? Вы молодо выглядите.

– Ой, да бросьте, давно уже.

– А прежде где работали?

– Я ухаживала за больным братом много лет. Он хорошую пенсию получал, военную. Ну, а как умер… как я его похоронила, – голос Арины Павловны пресекся, – столько расходов с похоронами, и тяжко дома в четырех стенах одной. Вот решила пойти работать. Все-таки веселее. Ну конечно, такого веселья, какое у нас сегодня тут ночью, – не дай бог никому.

– Расскажите, что же произошло?

Сейчас начнешь показания сличать мои и этой тетки Арины Родионовны, нет Павловны, ну что ж, сличай-сличай! – Кате душно в шкафу, она так и прилипла к щелке.

– Я не знаю даже, с чего начать. Они проверяли всю систему – свет, охрана, влажность, климат-контроль в залах. У нас ведь тут для ночи музеев мероприятия разные, и в конце задумано так, что сотрудников как бы и нет – иллюзия для посетителей музея их полного слияния с прекрасным. Но на самом-то деле все надо отладить, чтоб это работало без сбоев. А система дает сбой, у нас в Египетском зале сегодня то и дело свет гас. И опять погас – вся секция, и мы с Василисой… это напарница моя по залу Василиса Одоевцева, договорились, что я пойду к техникам, потому что туда дозвониться было невозможно – то ли из-за сбоя, то ли линия занята, я так и не поняла. И я пошла вниз. Да, за мной девушки увязались. Две девушки, их Виктория Феофилактовна к нам в зал привела сегодня, они какие-то фотографы, что ли. В общем, снимали экспонаты и Василису тоже, она любит позировать. Это с молодости у нее еще.

– Продолжайте, продолжайте, – поощрил Елистратов, – значит, вы пошли втроем? А девушки-то зачем с вами пошли?

– Не знаю. Наверное, снимать что-то хотели внизу. Сказали, им у нас в музее все интересно.

– И что же случилось дальше?

– Мы стали спускаться по лестнице, вдруг свет погас во всей секции. Я одну девушку – высокую, она быстрая такая, и она уже почти вниз совсем спустилась, а я и полненькая ее подружка отстали… так вот, я попросила ее открыть дверь, думала, в коридоре свет. Она стала дверь открывать, та не поддается, что-то мешает с той стороны. А потом полненькая через ступеньку шагнула и упала вниз, подружку сбила в темноте, и они обе рухнули. Дверь распахнулась. Я туда к ним. Стала им помогать подниматься, они в крик. Глянули – на полу-то она, убитая!

– Так ведь света не было, как же разглядели?

– Свет уже был. Он, видно, крики услышал, прибежал с фонарем.

– Так. Значит, кроме вас троих, имеется еще четвертый очевидец, обнаруживший труп. Вы его знаете?

– Ну конечно, он тут работает у нас…

– Подождите, о нем позже и очень подробно. А сначала кое-что выясним. Значит, вы подтверждаете, что две молодые женщины-фотографы, находившиеся с вами там, случайно упали и, так сказать, в падении обнаружили тело на полу?

– Да, да, они кричать стали – тут кто-то есть, зажгите свет.

– И таким путем на их одежду могла попасть кровь?

– Ну конечно, там столько крови… они испачкались.

– Кровь ведь и на вас тоже обнаружили эксперты, Арина Павловна.

– Так я возилась с ними, в темноте-то… пыталась с пола поднять. Там что-то липкое было, я туда наступила нечаянно. Ох, кто же знал…

– Кто знал что? – спросил Елистратов.

– Что ее убьют, ну эту, которая там, на полу в крови валялась.

– Так вы ее узнали?

– Потом, когда фонарем лицо осветили, костюм, туфли… Она не из музея, она…

– Но вы ее раньше видели в музее?

– Да, в буфете и после тоже, она с менеджером Кристиной мимо нашего зала проходила, они ругались.

– Интересно. Ругались? Вам известно, кем была погибшая?

– Конечно. У нас тут третий день музей шепчется: проверка нагрянула финансовая. Как ее название-то… из этой, Счетной палаты, что ли. А это начальница их. В общем, как в бессмертной комедии – к нам ревизор приехал.

– Вы знали ее имя, фамилию?

– Нет, просто видела в буфете и потом, знала, что это та самая ревизорша.