Девять воплощений кошки

– Так, ладно, ясно. А вот вы сказали – они ругались… ваш менеджер с аудитором Счетной палаты?

– С кем, простите? – переспросила удивленно Арина Павловна. – А, это так должность называется. Да, спорили. Она и менеджер Кристина Ольхова. Ох и язва она, любого мужика за пояс заткнет!

– А о чем же они ругались с гражданкой Юдиной, ревизором, как вы ее называете?

– Не могу сказать, не слышала. Они проходили мимо дверей Египетского зала, а я их видела из своих дверей из комнаты Мумий.

– А когда это было примерно?

– Днем.

– То есть накануне убийства?

– Да, днем, время вам точно я сказать не могу.

– Понятно. Теперь расскажите мне о четвертом свидетеле. О том, кто с фонарем. Значит, он работает тут, в музее.

– Это Миша, наш электрик. Но он все себя по-иностранному называет – Майк. У него и отец здесь служит.

– Да? Как интересно. И где? Тоже смотрителем?

– Он по сигнализации спец и по всем этим системам – ну там, камеры, датчики. Заместитель начальника службы безопасности по технике, вот кто он такой. А сынок молодой, он его сюда электриком пристроил.

– И этот Майк, откуда он появился?

– Из коридора.

– С какой стороны?

– Не могу вам сказать. Я сначала пятно света увидела, оно двигалось и в покойную прямо уперлось, кровь на полу… волосы все в крови. Такой страх.

– Этот Майк, он стал вам помогать?

– Он застыл, как истукан. Знаете, он вообще какой-то…

Арина Павловна на секунду умолкла.

– Да, да продолжайте. Так какой он?

– Странный. Грех, конечно, напраслину возводить, но в первую секунду я до такой степени там испугалась…

– Когда увидели труп?

– Да. То есть не совсем. Когда увидела его. Я решила, что это он ее убил. Эту женщину – проверяющую.

– У вас имелись основания так думать?

– Нет, нет, что вы. Просто я очень испугалась. Я велела ему звать на помощь. И он по мобильному позвонил отцу. Тот сразу прислал охрану. И сам потом прибежал.

Так вот, значит, как охранники оказались на месте так быстро, – подумала Катя. – А я не заметила, как этот парень звонил.

– Ну что ж, благодарю вас. К сожалению, некоторые вещи из вашей одежды экспертам придется изъять, я уже сказал – на вас тоже следы крови.

– Я понимаю, берите. Это ж надо, такой ужас и где, у нас в музее!

Елистратов сам лично проводил женщину к двери, передавая ее с рук на руки экспертам. В дверях обернулся в направлении шкафа и коротко махнул – сиди!

И Катя поняла – это еще не конец допросов.

Минут через пять в комнату привели нового свидетеля. И Катя узнала в нем того парня, который явился с фонарем. Шумякова сказала, что это здешний электрик. Катя приникла к щелке, разглядывая парня. Высокий, худой и… какие волосы у него длинные, густые, белые. И почти закрывают лицо, когда он наклоняет голову. Но вот он убрал их с лица. Миленький паренек, на ангелочка похож. И какой он молодой, совсем еще мальчик.

Почему это Шумякова сказала, что она испугалась его там? Решила, что это он убил?

– Вы Михаил Тригорский, – сказал Елистратов. Он тоже внимательно разглядывал парня. – И вы обнаружили труп потерпевшей.

– Я подошел, посветил, а она там валяется на полу.

– А где вы до этого находились и что делали?

– Свет начал гаснуть, когда систему проверяли. Секция за секцией. Меня послали проверить трансформатор.

– И где это?

– Тут, рядом с комнатой техников.

– Здесь? – уточнил Елистратов. – Вы находились здесь?

– Ну да, в коридоре, ящик этот в темноте пытался открыть.

– Какой ящик?

– Ну железный, трансформатор. Вон же он, в коридоре, в двух шагах, – Михаил… нет, Майк… он всегда предпочитал, чтобы его звали Майк, кивнул на дверь.

– И что произошло потом?

– Что-что… я крики услышал. Женщины кричали. Я еще удивился, чего вопят – темноты, что ли, боятся. Взял фонарь и пошел на крик.

– И что увидели?

– Там сначала ничего понять нельзя было. Они на полу возились, а эта стала орать: выключи фонарь, зови охрану!

– Кто стала орать?

– Ну эта тетка из комнаты Мумий, Арина.

– А кто на полу возился?

– Какие-то две, нет, три. Их трое было. Арина двоим подняться помогала, все совалась. Они встали, а третья осталась – как валялась, так и валяется. У нее вся башка всмятку разбита.

Катя в своем шкафу похолодела: вот по этим чертовым показаниям парня, который слова как-то цедит, словно рожает, их прямо сейчас с Анфисой можно везти в Бутырку по обвинению в убийстве. Не будь рядом с ними в тот момент Шумяковой… Вот, оказывается, как все это выглядело со стороны, когда он осветил дверь на лестницу и труп фонарем!

– Этих двоих ты знаешь?

– Нет, первый раз увидел.

– А потерпевшую?

– Сначала я ее не узнал. Потом посветил в лицо. Это проверяющая. Начальница комиссии, которую в музей прислали старуху нашу свергать. Я ее видел тут в музее – деловая такая женщина. Блондинки все дуры в абсолюте, а эта деловая, большой, видно, босс.

– О какой старухе ты говоришь?

– О нашей, – Майк усмехнулся. – О Вике Вавич. Она у нас единственная и неповторимая на весь музей. Так папа говорит.

Катя поняла, что парень очень пренебрежительно отзывается о старшем кураторе отдела личных коллекций Виктории Феофилактовне.

– Как это понять – свергать? – спросил Елистратов.

– Я не знаю. Папа так говорит. Старуха зажилась тут. Ну, в смысле на должности своей. Вот проверку – ревизию и прислали, найти что-нибудь и придраться. На пенсию ее выпрут.

– Кто мог, по-твоему, совершить убийство?

– Я не знаю.

– Так откуда ты шел?

– Я же сказал, от трансформатора.

– И все время слышал крики?

– Да, они кричали там.

– В коридоре?

– Да.

– А тебя сначала в коридоре не было?

– Нет, я же сказал, я был тут рядом с комнатой техников.

– И что случилось после того, как ты осветил фонарем и узнал потерпевшую?

– Арина просила, чтобы я вызвал охрану. Я сразу позвонил отцу на сотовый.

– Твой отец тут работает?

– Да, он замначальника службы безопасности по технике безопасности.

– Он давно работает в музее?