Диана. Обреченная принцесса

Диана еще несколько раз приезжала в больницу с тем, чтобы навестить Вудворда. Дяди юноши сказал:

— Принцесса Уэльская — ангел! Ее послал нам сам Господь! Мы все молимся о чуде!

И чудо произошло. Дин Вудворд поправился.

Поведение Дианы и ее прохладное отношение к собственному мужу не выглядят столь необычно, если учесть один факт — первой, кто навестил Чарльза, была Камилла Паркер-Боулз. Она продолжила навещать его и впоследствии, так что сотрудники принцессы вынуждены были заранее сообщать о намечающихся визитах Дианы в больницу, чтобы две женщины, не дай бог, не встретились.

Стараясь не отставать от своей супруги, Чарльз организовал собственную кампанию по охране окружающей среды. Заручившись поддержкой опытных советников, принц начал активную борьбу за экологию Туманного Альбиона.

В декабре 1987 года он выступил в Мэншен-хаус с программной речью, в который обрушился на современных застройщиков. Принц заявил, что принимаемые застройщиками решения наносят британским городам больше вреда, чем бомбардировки люфтваффе в годы Второй мировой войны. В пример он привел разумную послевоенную реконструкцию европейских городов с бережным сохранением существующих парковых ансамблей и зон отдыха. То же, что происходило в Бристоле, Бирмингеме и Ньюкасле, Чарльз заклеймил как «насилие над Британией». Но больше всего принца поразили планы по перестройке лондонской Патерностер-сквер, расположенной рядом с собором Святого Павла:

«Несмотря на тщательно продуманные правила, специально составленные для сохранения величественного вида собора в 1960-1970-е годы, современными архитекторами и застройщикам лондонского Сити удалось осквернить великое творение Рена. Вы можете вообразить, что аналогичные здания будут воздвигнуты во Франции около Нотр-Дам де Пари или собора Святого Марка в Венеции?»

Чарльз поднял правильный вопрос. Но беда принца заключалась в том, что его глас прозвучал не вовремя. 1980-е годы вошли в историю Британии как эпоха миссис Тэтчер, а для «железной леди» главным было восстановление экономики. Ради этого на жертвенном алтаре могли оказаться и эстетика, и экология.

Кроме того, у принца не хватило запала для последовательного отстаивания своих начинаний.

И наконец, последнее — образ жизни наследника престола противоречил его собственным заявлениям, отчего они резко теряли в своей убедительности. Например, выступая за сокращение выбросов вредных веществ и снижение уровня парниковых газов [80] в атмосфере, Чарльз методично разъезжал на машине «астин-мартин» с неэкономичным расходом топлива.

Но вернемся к его супруге. Помимо энтузиазма и стремления помочь другим Диана также обладала уникальными способностями внушать людям спокойствие. Рядом с ней больные и страждущие знали, что они не одиноки. Одной ее улыбки или прикосновения было достаточно, чтобы почувствовать облегчение.

80

Под парниковыми газами обычно понимают водяной пар, углекислый газ, метан, озон, оксиды азота, а также фторсодержащие газы. Накапливаясь, эти газы приводят к повышению температуры нижних слоев атмосферы Земли и возникновению так называемого парникового эффекта.

«По-моему, у нее был уникальный дар, — считает один из сотрудников принцессы Дэвид Паттнем. — Далеко не все умеют такприкасаться к другим людям. Однажды она призналась мне: «Все дело в прикосновении. Помню, когда я сделала так первый раз, произошло что-то невероятное, как будто раздался электрический разряд»».

Об уникальных способностях принцессы вспоминают многие близкие к ней люди. Вот описание одного из очевидцев:

«Она приносила столько счастья. Люди тут же забывали о своих проблемах. Ее магия была реально осязаема. Я еще никогда не видел в своей жизни что-либо подобное… Это было на крупной конференции в Бирмингеме, организованной для добровольцев «Барнардо» — всех этих девушек в ситцевых платьицах, которые собирали для нашей организации деньги в бесчисленных супермаркетах. Едва Диана вошла в помещение, как тут же сформировалась необычная атмосфера. На что даже принцесса — уже достаточно опытная в посещении подобных мероприятий — воскликнула: «Боже мой!» Затем она стала обходить всех. Я шел за ней и видел реакцию людей. От нее исходила необычная энергетика. Это был феномен, самый настоящий феномен! Все, с кем она встречалась — независимо от пола, мужчины или женщины, — все попадали под влияние этого уникального явления».

Однако благотворительная деятельность приносила не только утешение. Как и любое общественное мероприятие, она требовала от Дианы умения держаться на публике и произносить речи. И если с первым принцесса справлялась вполне достойно, то второе так и осталось для нее terra incognita,движение по которой давалось с большим трудом.

Как бы интенсивно Диана ни занималась ораторским искусством, каких бы педагогов ни нанимала для постановки голоса, но проговорить публично больше десяти минут было выше ее возможностей. К тому же, будучи неуверенной в собственных силах, она каждый раз нервничала, выступая перед публикой. Это приводило к появлениям пауз в самых неподходящих местах или, наоборот, к быстрой скороговорке, когда требовались выдержка и размеренность.

«Ее чувство времени в публичных выступлениях было совершенно ошибочным, отчего ее речь иногда звучала неестественно и даже фальшиво», — вспоминает советник Дианы по медиавопросам Джейн Эткинсон.

Пусть публичные выступления и не относились к сильным качествам принцессы Уэльской, но в ее рукаве все же был козырь, и какой! В отличие от многих знаменитостей, активно занимающихся благотворительностью, она поражала всех степенью своей вовлеченности, неподдельной искренности и, что самое удивительное, — полным отсутствием брезгливости. Пожать руку прокаженным в удушающей жаре, когда раскаленный воздух будто и сам переполнен бактериями, — для Дианы это было не геройство, а самое обычное проявление чувств.

«Отлично осведомленная обо всех ужасах проказы, Диана без всяких колебаний пожала руку маленькой девочке. Она жала скрюченные и изуродованные болезнью пальцы пациентов, прикасалась к окровавленным повязкам стариков и гладила женщин по рукам!» — восхищались поведением принцессы журналисты «Sunday Mirror».

Патрик Джефсон еще долго не мог отделаться от неизгладимого впечатления, которое произвел на него совместный визит с принцессой в геронтологическое отделение одной из лондонских больниц. Палата, где лежали тяжелобольные люди в коматозном состоянии, пропахла мочой. Всюду слышались полубезумные стоны пациентов.

«Как ни в чем не бывало Диана широко распрямила плечи, вошла в палату и приступила к работе, — вспоминает Джефсон. — Я с восхищением наблюдал, как она медленно обходит больных, напоминая невинную девочку, оказавшуюся среди разлагающих тел. В своем идеально подогнанном ярко-красном костюме принцесса олицетворяла собой энергию и здоровье на фоне беспомощности и старости. Для пациентов отделения Диана стала самой настоящей «сывороткой молодости»».

К концу 1980-х годов принцесса курировала уже свыше ста благотворительных организаций. Особое внимание она уделяла лечению наркологической и алкогольной зависимости, открытию хосписов и лепрозориев, заботе об умственно отсталых детях. Также она оказывала помощь организациям, стремящимся сохранить рушившиеся браки.

Учитывая сложные отношения с принцем Чарльзом, последнее было особенно интересно, поскольку имело к Диане непосредственное отношение. По словам одной из сотрудниц организации «Relative» Розы Спе, «принцесса сумела полностью погрузиться в нашу повседневную работу».

Сквозь призму полученных знаний Диана пыталась взглянуть на свой брак, а «Руководство «Relative» по проблемам в сфере супружеских отношений» превратила в настольную книгу. И речь даже не о том, насколько эффективным оказалось подобное самообразование. Главное, что принцесса предпринимала все возможное для налаживания отношений с супругом, а это, в свою очередь, не может не вызывать уважения.

В начинаниях Дианы было одно направление, которому она уделяла более пристальное внимание, чем всем остальным. Таким направлением стала проблема распространения СПИДа.

В 1980-е годы медицинская наука располагала очень скромными сведениями о страшном недуге. Считалось, что эта болезнь поражает только людей, погрязших в сексуальном распутстве. Ей даже дали соответствующее название — «чума геев». А сам ретро-вирус ВИЧ считался настолько высокопатогенным, что для защиты от него требовалось полное исключение контакта с зараженными — начиная от плавания в одном бассейне и заканчивая беседой за обеденным столом.