Дик

— Проверка из Москвы, хули на часах обед, а Вы чаи гоняете? — рявкает он и все отскакивают одновременно. Я еле сдерживаю улыбку. Происходящее напоминает мне всем известную пьесу «Ревизора». Дик играет блестяще свою роль. — Александр Дик!

— Д-Дик. Дик? Тот самый Дик?

Фамилия из трёх букв скандируется из угла в угол, повторяется и пробуется на вкус. Все они хотят посмотреть на самого известного следователя в России. Дик производит эффект на всех. Помню я и сама была в первый раз в некотором шоке при виде него.

Слишком молод, вальяжен и нагл. Он похож на мажора, актера, но никак ни на полицейского, следователя с зарплатой, дай бог, пятьдесят тысяч. Русские следователи на кабриолетах не ездят и не ходят со своими телочками по участкам.

Пытливые взгляды перемещаются на меня. Я лишь натянуто улыбаюсь.

— А з-з-з-зачем Вы к нам? — главного явно накрывает, не ожидает ни прессинга ни выдуманной проверки. Мужчину шестидесяти лет трясёт.

— по одному государственному делу. — отвечает мой спутник. — Кстати, знакомьтесь, моя напарница — Снежана Сиськова.

— Снежана…?

— Сиськова, дал же бабе фамилию, а? — Дик плюхается на стул и игриво дергает бровями. Хочется ударить его за этот цирк. Думала, никто не поверит. Но мужики пошло улыбаются, но никто и в мыслях не держит, что это наглец просто разыгрывает их. — Хрен, с фамилией, мне доступ к архиву нужен, Ермолаев.

А Дик значит подготовился, фамилии изучил работников. Мужчина кивает как болванчик.

— Да да, конечно. Петрушка!! Организуй! — мужчина так сильно гэкает. На его зов бежит молодой Петрушка, который косится на меня с вожделением, почти облизуясь. — Хотите чаю, кофе, чего-нибудь покрепче?

Ермолаев оговорившись про «покрепче», сразу жалеет об этом, потому что Дик кривится и с таким остервенением смотрит на него, что тот почти лезет под стол, чтобы спрятаться от Московского следователя. Дик театрально закатывает глаза и незаметно подмигивает мне. Мужчина невыносим.

— Проводить в архив? — спрашивает робко Петрушка. Все остальные притаились и попрятались.

— Ну проводи. — Дик резко встаёт и стремительно выходит из кабинета. — Сиськова не отставай!

— Зачем все эти придумки с моей фамилией? — стараюсь говорить тихо, чтобы нас не услышали, но мне отчаянно хочется ударить этого несносного парня. Проломить ему череп, чтобы мозги стали на место, и он перестал играться.

— А ты предлагаешь поднять старое дело, где фигурирует твоя настоящая фамилии и показать всем — ой, смотрите, вот это та самая девочка?

Стискиваю зубы. Он прав.

— Хорошо. — цежу я. — Зачем фарс, нельзя было выбрать фамилию попроще?

— Можно было, но у меня в голове постоянно крутится «Сиськастая». — Дик крутит пальцев в воздухе, начиная ржать как конь.

Вот что меня привлекло в этом несносном кобеле?

Мы долго копаемся в папках, ищем дела о которых говорил Веня. Мое дело находим почти сразу; небольшая папка с двумя листиками — моё заявление и заключение следователя о том, что я была под наркотическими веществами. На бумажке подпись Ермолаева. Долго и со злостью читаю бумагу, во мне разгорается желание мести. Хочется найти преступников и утереть нос этому козлу.

— Нашёл дело изрезанного трупа. — Дик кидает пыльную папку на стол, поднимая в воздух вековую затхлость. Я тут же чихаю, открывая ее. Внутри снова не особо много информации: куцое заключение об убийстве и две фотографии.

— Отвратительно ведутся дела. — фыркаю я, наблюдая за Диком. — тут фото ужасные. Не разглядеть ни лицо ни раны, все размазано. Да и заключение маленькое, только для протокола. Вскрытие не проводилось, потому что причина смерти была очевидна!

— А труп не узнаешь? Ну похож на того, на которого упал шкаф?

Еще раз смотрю на тело, покрытое коркой кровью и облепленное опавшими листьями. Трудно сказать уверенно спустя девять лет — похож или нет.

— Комплекция похожа, рост… лица не рассмотреть… не могу сказать с уверенностью на сто процентов.

— Значит он. — убеждённо говорит Дик, кидая мне еще одну папку. — Слишком много совпадений. И вскрытие и фото в таком качестве преднамеренно, кто-то заметал следы.

После его слов я в страхе оглядываюсь, ожидая увидеть пол отдела, следящих за нами.

— Думаешь, они заодно?

— Уверен. — отвечает Дик. — У тебя в руках папка про девочку, которая убила соседку и повесилась. Нафоткай дело, потом посмотрим.

Я послушно открываю папку, смахивая комки пыли и приступаю к своему поручению, параллельно скользя взглядом по тому, что там. Несколько фотографий жертв — девушек. Достаточно красивых. При виде закаменевших, неживых лиц испытываю немой ужас.

Отчеты вновь скупы на информацию. Просто фамилии и очевидные факты, нет никаких протоколов допросов свидетелей, почти ничего. Из того, что есть в этой папке нельзя ничего выжать. Дик прав, кто-то намеренно скрывает информацию.

— Ты сказал, что с девушкой с ресепшена говорил о лагере, что она рассказала?

— Что слышала о таком, а сейчас здание заброшено, принадлежит кому-то из администрации. Раньше там отдыхали дети богатеем, но после того как наркоманка поубивала там девчонок, лагерь прикрыли. Еще говорят, что там царил разврат, девушки так и ездили в местную больницу для прерывания беременности.

Отвожу взгляд, вспоминаю, как мою соседку трахали сразу несколько парней. Зрелище не для слабонервных. В этом не было ничего эротичного, это напоминало экзекуцию, чистое насилие.

— Я все отфотографировала. — выдавливаю тихо я.

— Хорошо, давай мне сюда, я уберу их на место — не хочу светить, что именно мы смотрели. — Дик убирает папки по местам и вытягивает самую толстую папку. Счастливо трясёт ей передо мной. — Это дело местного маньяка, оно так и не раскрыто. Сделаем вид, что приехали по его душу.

Бессонная ночь. Перелёт. Страстное заселение. Облом. Сцена ревности. Пыль в архиве.

Я выдохлась. Устала. Хочу спать. Перечитываю вдоль и поперёк все, что было в папках, чтобы найти любую ниточку. Параллельно вбиваю имена в интернете. Ищу зацепки, может что кто писал?

Дик сдал машину в мойку, захотел почистить свою ласточку. И теперь она блестела и сияла.

Женщины при виде его рядом с кабриолетом чуть ли сами не подходили к нему познакомиться, и их не останавливало, что рядом сижу я. Либо я была так безлика, либо Дик был так притягателен…

— Давай здесь остановимся. — Дик сворачивает к съезду у самого серпантина. — Хочу кое-что попробовать.

— Скоро стемнеет, может имеет смысл проехать серпантин до захода солнца? — говорю я, почти засыпая.