Дикая

Только усмехнулся и искоса взглянул на меня.

— Это было мое лучшее лето. Победа в сезоне и рядом с ним не стояла.

Я густо покраснела.

Макс явно догадался на что намекал его соперник, потому что улыбка его сразу дернулась. Он продолжал натянуто улыбаться, хоть все веселье как рукой смело. Ему явно хотелось задеть Кирилла, но он только что обломал острые зубы о его железную броню.

— Стеш, хочешь потанцевать? — Макс резко повернулся ко мне, глядя с надеждой.

Я слегка растерялась. Танцевать? Сейчас с ним?

Но не успела даже толком подумать об этом, не то, что ответить, как Кирилл сделал шаг к нему, оказавшись совсем близко.

— Макс, свали нахрен в закат. Я же сказал, что она моя, — ледяным голосом отчеканил тому буквально в лицо.

Макс бешено раздул ноздри, Эмилия вся совсем сникла, в глазах ее появились слезы. Мое сердце с горечью заныло, я отказывалась что-либо понимать. Он меня совсем за отсталую принимает?

Соскочив со стула, я отставила сок на барную стойку.

— Не хочу я с тобой танцевать, — это предназначалось Максу. — Ты мне неинтересен.

Не давая времени опомниться, повернулась к другому.

— И ты отцепись уже от меня. Я не хочу иметь с тобой ничего общего. Оставьте меня в покое!

Ошалевшие лица были словно бальзамом на душу, но в то же время стало еще больнее. Ведь я провела окончательную черту.

Расталкивая опьяневшую толпу, я рванула к выходу, пытаясь удержать всхлипы. О нет, только не здесь. Вырвавшись на свободу, вдохнула свежий осенний воздух и принялась вызывать такси.

Так и знала, что отправиться на гонки и встретиться лицом к лицу с ним — самое ужасное, что только могло прийти в мою бедовую голову.

Кирилл

Слова Стеши меня бьют кулаком под дых. Я сначала даже не врубаюсь в смысл сказанного. А потом, когда до меня доходит, то чувствую, будто падаю в бездну. Ведь я надеялся. Как идиот надеялся, что все еще наладится. Что девчонке просто нужна свобода и ощущение собственных сил. Я мог это понять. И был готов ждать, ненавязчиво приглядывая за ней издалека.

Но она не хочет иметь со мной ничего общего. Это, черт возьми, совсем меняет дело.

Очнувшись от ступора, кинулся в толпу, чтобы догнать ее. Меня сейчас ничего не волнует. Ни раздражающий Макс, подбивающий клинья к моей девчонке, ни ошивающийся около нее младший брат. Я хочу догнать ее и сжать в руках бледное фарфоровое лицо. Спросить «какого хрена, Огонек?».

Еще секунда, и мой мозг разорвется на атомы. Сердце бухнуло куда-то вниз, под ноги, и кажется, так и осталось валяться на полу, затоптанное толпой. Потому что болит в районе груди так, словно на острие упал. Пусто там стало.

Жесткий захват заставил дернуться на месте и резко развернуться. Оказался лицом к лицу с братом.

— Подожди, мне не до тебя…

— Оставь ее. Просто оставь сейчас, — грубо бросает Ник.

— Да пошел ты, — я пытаюсь вырваться, но он неожиданно крепко держит.

— Ты не понимаешь, что ты ее добиваешь?

— О чем ты вообще? — нахмурившись, я снова оглядываюсь на дверь, за которой мой Огонек скорее всего прячется от всего мира. Или от меня?

— Мальчики, перестаньте!

Сбоку вылезла Эмилия, про которую я опять забыл. Еще одна заноза в одном месте.

— Да сгинь нахрен! — рявкнул Ник, пока я удивленно таращусь на него, не узнавая.

На подкорке сознания мелькает мысль, что что-то, мать твою, происходит. Но я в это все не посвящен.

— Кирилл…

— Эми, иди к Максу, пожалуйста, — поморщился я, почесывая переносицу.

Еле сдерживался, чтобы не нагрубить. Она-то ни в чем не виновата. Но вот мне вообще не до нее сейчас. Да и не только сейчас.

Обиженно надувшись, она разворачивается и уходит, а Ник отпускает, наконец, мой локоть. Буром пробираюсь к выходу, но на улице только в отчаянии оглядываюсь — Огонек уже исчезла. Вдали мелькает значок такси, а потом авто теряется за поворотом. Следом за мной из шумного бара выползает Никита.

— Как же мне хочется дать тебе в рожу, — цедит это сопляк.

— Еще одно такое слово и в рожу получишь ты. Что происходит вообще? Можешь объяснить?!

— Это ты спрашиваешь?

— Поясни. Хватит говорить загадками! Опять к ней в голову лезешь? Я же сказал, что она моя. Мы сами решим наши проблемы.

— Ты измену называешь проблемой? Как ты хочешь это решить? Ты ей душу напополам разрубил! — Никита орет какую-то несусветную чушь.

Изумленно уставившись на брата, я кое-как подбираю челюсть с пола.

— Какая еще, бл*ть, измена? Ты обкурился?

— О, только не делай вид, что не понимаешь. Она тебя видела! Чуть ли не за ногу поймала, а ты отрицаешь.

Наверное, вид у меня был совершенно дебильный, потому что Ник хмыкнул.

— Ты облажался, Кир. И ее назад не вернешь. Ни мне, ни тебе. Честно, а?

Ничего не ответив, выхватываю телефон, пытаясь дозвониться до Стеши. С чего она решила, что я изменил? И Огонек переживает это уже больше недели?! Она вместе с ним курила?!

И в то же время в груди забилась надежда, что сейчас я все объясню ей, и она вернется. Ведь получается, она ушла совершенно по другой причине, не потому что ей плевать на меня.

Выскочив на дорогу, почти не глядя пытаюсь поймать такси, и совсем неожиданно в бок ударяет изо всей силы, подбрасывая меня в воздух. Захлебнувшись собственным вдохом, я подлетаю вверх. Телефон отшвыривает в одну сторону, меня в другую.

Визг тормозов и чья-то брань гаснут в сознании, потому что боль простреливает со всех сторон.

Глава 37

Пользоваться Дуняшиной добротой я больше не могла, поэтому на следующий день из кучи объявлений, я нашла то, что нужно: сняла комнату в трешке вместе еще с двумя девушками и съехала.

Дуня помогла мне, хоть вещей у меня особо и не было. Беспрестанно извиняясь, она то и дело заглядывала в мое лицо, не пойми что высматривая. После того вечера, по ее убеждению, я совсем раскисла.