Дикие Земли

Ладно, с Несвицким я поквитаюсь потом, пока же решил отпустить ситуацию и не накручивать себе нервы. День туда, день сюда, сейчас особенной роли не сыграет. К тому же визит к Дибичам можно отнести к деловым, не развлекаться едем — связи налаживать.

А полномочия я пока Митричу делегирую. Он здесь всё знает, транспорт под задницей есть, вот и пусть занимается.

Даже если просто информацию соберёт, уже польза.

Глава 25

На следующий день, нарезав старому задач по самое не хочу, мы отправились в гости. Выехали сильно заранее. Как выяснилось, рыжие сёстры жили за городом, и мы побоялись опоздать и прослыть невоспитанными.

Поместье Дибичей располагалось на живописном холме посреди соснового леса и до зубовного скрежета напоминали мои владения… (Конечно же, не мои, графской семьи Смолокуровых, но оговорка простительна. Я, какой-никакой, а наследник, и неосознанно давно к ним причислял). Даже забор из позолоченных пик так же мерцал красным свечением и ворота с таким же цветочным рисунком. Один в один, как у нас, под Смоленском.

А вот к безопасности здесь относились гораздо серьёзнее. Это я ещё на подъезде успел разглядеть, по привычке запустив обычную связку: «Панораму», «Обнаружение жизни» и «Эмоциональный Окрас».

Мобильные патрули на паромётных пикапах объезжали периметр снаружи. Внутри территории тоже патрули, только пешие. Здесь секрет, там пикет. Эти себя не афишировали, хоронились под деревьями и маскировались в кустах. Сразу за воротами притулилась большая сторожка, в качестве КПП, с караулом из числа родовой гвардии. Перед створками маячили два тяжёлых шагохода в армейской окраске, с гербом Дибичей на броне. Эти вообще не скрывались. Демонстрировали силу.

Первый взял нас на прицел мощной кинетики, едва «Бекас» появился в поле зрения. Второй заступил дорогу, недвусмысленно дав понять, что следует остановиться. Трофим послушно притормозил, не доехав пары метров до бронированной туши.

— Имена. Цель визита, — громыхнул внешний динамик шагохода.

На вежливость эти парни не разменивались, но желания повыё… в смысле поспорить не возникло даже у Мишеньки. Вряд ли гвардейцы шутить расположены, а калибр там такой, что, если жахнет, от «Бекаса» даже колёс не останется, не говоря уже о тех, кто внутри. Димыч заметно занервничал, очевидно, ждал, что нас встретят немного иначе. Я сделал ему знак, чтоб не дёргался, и, опустив окно, представился за двоих:

— Мишель Смолл, Дмитрий Менделеев. По приглашению.

Если потребуют документы, получится неудобно. У нас даже визитки нет, не то чтобы удостоверения личности. Я уже приготовился применить «Убеждение», но просканировав охрану «Распознаванием магии», понял, что этот финт не пройдёт. У каждого под бронёй обнаружился амулет от ментальной атаки. У Дибичей и об этом подумали.

Впрочем, напрягался я зря, нас ждали и о документах даже не заикнулись. Но тем не менее опознание провели. Один из бойцов, повинуясь приказу начкара, подбежал. Внимательно рассмотрел сначала меня. Потом Димыча. И кивнул — мол, они. Скорее всего, он нас видел в ещё Слободе, когда мы нежданчиком столкнулись с Мари, потому что ни фотографии, ни листка с описанием у него в руках я не заметил.

— Возьмите сопровождающего и можете проезжать, — распорядился начкар, давая отмашку своим подчинённым.

Шагоход гуднул сервоприводами, освобождая проезд. Ворота открылись. Боец, который нас опознал, плюхнулся на задний диван к Димычу и, пристроив между ног ПМШ-20АУ, вроде тех, что мы недавно купили, хлопнул Трофима по плечу:

— Трогай.

Трофим тронул, но, видать, немного расчувствовался под прицелом тяжёлой кинетики и первые метров сто «Бекас» слегка повилял. Потом выровнялся, и мы покатили по центральной аллее под сенью хвойных гигантов. А я почувствовал прилив сил, как некогда дома, в Смоленске. С тех пор как попал сюда, среди сосен всегда чувствовал себя лучше. Почему? До сих пор не нашёл объяснение.

Вскоре впереди показалась усадьба, и снова на душе стало муторно.

Ощущение, что оба дома — этот и мой — строил один архитектор. Даже стены были покрашены в невыразительный бледно-жёлтый. И ландшафтный дизайн мало чем отличался. Розовые кусты, скульптурные композиции, стриженный в коробку массив живой изгороди. По такой же дорожке я бегал в Смоленске, приводя себя в форму.

Ёкарный бабай, кому это мешало?

К тому же мы на своём убогом, хоть и тщательно отмытом, «Бекасе», сейчас напоминали бедных родственников. Попрошаек, обивающих пороги богатой родни. Особенно на фоне шикарного лимузина, припаркованного рядом с крыльцом.

Настроение испортилось окончательно.

Скулы свело от досады на себя, на Мелкого, на ситуацию в целом. Но больше всего на Несвицкого. Да что там досада, в груди прямо-таки запекло от приступа ненависти. Причём сразу к обоим. К местному и к тому, что остался в прежнем мире. Сволочь. И здесь умудрился испортить мне жизнь…

— Вот тут останавливайся, господ высадишь, потом покажу, куда ехать — приказал боец Дибичей, когда мы обогнули фонтан и подъехали к центральному входу. — А вам туда.

Кому куда, мы бы и сами разобрались, но я только скрипнул зубами и молча толкнул дверцу машины. Гвардеец действует по инструкции, какие к нему претензии? Были бы у нас подобные заморочки с охраной, глядишь, и родители выжили бы. Эх, да чего уже теперь рассуждать…

Мы с Димычем выбрались из «Бекаса», поднялись по широким ступеням и вошли в дом.

* * *

Просторный холл.

Мраморный пол в чёрно-белую клетку, надраенный до зеркального блеска. На лепном потолке хрустальные блики многоярусных люстр. Венецианская штукатурка с затейливыми барельефами. Прямо — центральный пролёт лестницы на второй и третий этажи, выше расходившейся надвое. Кстати, тоже мраморной, белой. По сторонам — арки в боковые крылья усадьбы, декорированные пилястрами. Ампир, так, по-моему, стиль называется.

Всё, как принято в богатых домах: дорого, вычурно и перебор с позолотой. До сих пор не привыкну. Чувствовал себя как в музее.

Встречали нас двое.

Слева протягивал поднос для визиток огромный медведь. Как живой, но, конечно же, чучело. Симметрично правее застыл дворецкий в безупречной ливрее. Тут как раз ситуация обратная. Он хоть и живой, безусловно, но выглядел восковой фигурой Марии Тюссо.

Прямой как палка, старше моего Фитца и ещё более пафосный. На брылястом, словно у английского бульдога, лице ни единой эмоции, но взгляд выдавал. Нас с Димычем измерили, взвесили и дали оценку. Очевидно, нелестную.

Ну да, где мы и где граф Дибич. Но это по меркам халдея. У меня же поведение мажордома вызвало здоровую злость и помогло избавиться от хандры.

— Ваши пальто и шляпы, господа, — пробулькал брылястый, выискивая взглядом к чему бы придраться.

«А вот хрен тебе на воротник», — ехидно подумал я, избавляясь от плаща и головного убора.

Это я про придраться. Димыч со вчерашнего вечера задолбал всех приготовлениями к сегодняшнему визиту. Хозяйку постоялого двора в том числе. Она полдня приводила наши наряды в надлежащий вид, а он выступал в роли придирчивого критика. Теперь там пылинку, разве что под микроскопом найдёшь, а стрелками брюк можно бриться, глядя в отражение начищенных туфель.