Диомед, сын Тидея. Книга 2. Вернусь не я

– По воле богов и по общему избранию судьей в этой священной игре станет друг наш и деус Протесилаус, ведомый своей непреклонной честностью и справедливостью!..

– Бар-р-р-ра-а-а! Слава-а-а! Судью в Тарта-а-ар! К Плу-тону-у-у! Протесилай! Протесилай! Про-те-силай!

Копья в стороны отложим: скучно, право, воевать.

Толи дело в поле выйти, чтобы ноги поразмять.

Дураки с дубиной пляшут, мы же "голову" возьмем

Да в ворота ее вкатим - "го-о-ол" сопернику забьем!

Только битва непростая, каж дый в ней боец - герой.

Ну, довольно наболтали! Рев трубы! Скорее в бой!

А ведь, почитай, все собрались! Никого гнать не пришлось, некоторых не позвали - так обиделись, сами прибежали. Выходит, прав оказался старикашка из храма с тростниковой крышей, ни к чему людей в Великое Царство бронзой и огнем загонять, ни к чему на врага натравливать. Вот они, все тут, без всякого трупа конского, без всякой Трои!

Ты ведь этого хотел, Отец Молний?

...И почему-то представляется всякий раз: Фимбрий-ская равнина, две дружины, наша и троянская, кожаная "голова" - и Елена вместо Чаши победной. Иногда такая тоска берет!

– А-а-а-а-а-а-а-а! Вперед! Впе-е-е-еред! Гони! Гони! По "крепости" бей, по ворота-а-ам! А-а-а-а-а-ах! Мазила! Мазила! Ма-зи-ла!

Войско Лация в атаке. Все красавцы, как один!

Впереди - детина ражий - это Юл, Энеев сын.

Обведет в бою любого, ветром мчится Юл-юла.

Разбегайтесь все с дороги! Плохи их врагов дела.

Но противник не сдается. Не привыкли отступать

парни города Турина. Молодежь - "Ювенту" звать.*

"Ювентус" - "Молодость" (лат.).

Может быть, ты и прав, Любимчик. Я крепко сплю, я научился хоронить своих мертвых. Почти научился... Диомед Дурная Собака ничем не лучше Одиссея Хитромуд-рого. Но когда на весах в Аиде (есть такие! верю!) станут взвешивать все нами сделанное, я знаю, что будет на моей второй чаше - той, что уравновесит кровь и пепел. Может, и репа найдется, за которую меня вытащат из преисподней. Или это мне только кажется?

– Нечестно! Нечестно! Не было "головы"! Рука! Рука-а-а! Не было-о-о-о! Судью к Плутону-у-у! Протесилая на солонину-у-у-у!

Гонят брутии луканов - вся истоптана трава.

Но ловки луканы в схватке -и в воротах "голова".

Рев над полем, рык над полем. "Телепин" вам - не война!

Это вам - не лбом о стену, тренировка тут нужна.

Плачут брутии от горя. Может, ну ее, войну?

Ведь еще раз проиграем - бысть позор на всю страну!

Но ведь Италия останется? Останется бронза - бронза Золотого Века. Эти парни, гоняющие "голову", еще много столетий не будут знать, что такое настоящая война, настоящая Смерть. А тем временем вырастут города, поплывут по винноцветному морю корабли, взрослыми станут козопасы и охотники. И когда Золотой Век кончится, они без страха шагнут в Будущее. И грядущим итальянцам уже никогда не стать мясом для Гекатомбы. Облизнитесь, Олимпийцы! Будете с голодухи дохнуть, вспомните меня - Дурную Собаку!

– Гони! Гони! Давай! Дава-а-ай! Нечестно! Нечестнб-о-о! Подсечка-а! Э-э-э-э-эх! А-а-а-а-а-а-ах! "Голова"! "Го-ло-ва"! "Го-о-о-о-ол"!..

Но сильнее всех волчата - войско давнов в бой идет.

"Голова" так и летает. Три подряд - немалый счет.

Бородатый и лохматый, вдрызг разгромлен город Рим.

Только римляне не стонут: дайте срок - и победим!

Рома-Рим не просто город - сам Квирин отец ему.

И клянутся все квириты: сдюжим! dixi быть сему!

D i x i - "сказано" (лат.).

Ох и хлопот же с этим городишкой, что Ром-лавагет основал! Еще и стены не достроили, а уже требуют, чтобы их главными в союзе латинов сделали. Орут, что, мол, наш город сам Квирин-Маурус благословил, а посему мы самые лучшие, самые сильные, наш Рим скоро главным городом мира станет!

Смеются над этими лохматыми. И я поначалу смеялся. А вот недавно перестал...

– Жребий! Жреби-и-ий, кому первыми по воротам бить! Боги, помогите-е-е! Бо-ги! Бо-ги! Бо-ги! А-а-ах! Э-э-эх! "Го-о-о-о-ол"!..

Но внезапно стихло поле, улетело воронье.

Это Аргос Конеславный войско выставил свое.

Страшно прочим - боги вышли, боги в бой пойдут сейчас.

Тут бы "голову" закинуть за весь год единый раз!

Только разве кто сумеет, если вестником побед

впереди шагает страшный Марс-Воитель Диомед?

Ну, пора! Эх, жаль, не поставишь Лигерона во вторую линию, не отправишь Аякса с "головой" к вражьим воротам. Ничего, парни, в Гадесе "телепина" погоняем. Обещаю! У Белого Утеса поле расчистим! Мало не покажется этим Аидам с Психопомпами! Говоришь, Любимчик, все мы погибли? Врешь!

– Диомед, забивай! Диомед, за-би-вай! Э-э-э-э-э-э-эх! Кто у нас на поле главный? Это Аргос Конеславный! А-а-а-а-а-а-ах! Диомед, лупии-и-и-и! У-у-у-у-у-у-х! "Го-о-о-о-ол"!.. Диомед - Телепин! Диомед - Телепин! Ди-о-мед!..

А все-таки первую "голову" зря не засчитали!..

* * *

– Ванакт! Тидид!.. Бросай все! Скорее! Там! Там!.. Плеснуло в глаза горячее солнце. Замерло сердце. Я знал. Я ждал. Я так ждал!..

...Огромный крутобокий корабль - финикийский "торговец" - неуклюже пытался пристать к берегу. Такие громады сюда, в желтое устье Тибра, еще не заглядывали. Но вот кто-то изловчился, сумел поймать брошенный с борта канат...

– Кто это, регус? Чего привезли? Я не отвечал. Смотрел.

Наконец с грохотом упали сходни. Смуглые матросы начали сбегать вниз, на долгожданный берег. Я шагнул вперед.

Она стояла у самого борта, глядя куда-то вверх, на легкие летние облака. Наконец медленно обернулась, прошла к черным доскам сходней. Не выдержал бросился к ней.

Мы встретились как раз посередине.

– Радуйся!
– выдохнул я.
– Радуйся, Цулияс, царевна хеттийская!

Она улыбнулась, покачала головой.

– Нет, Тидид! Бывшая правительница Цулияе ушла в дальний горный храм, чтобы молить богов за царство Хеттийское и не мешать своему сыну, Великому Солнцу. Только не смей меня называть больше Куросом!

– Хорошо, - легко согласился я.
– Ты будешь... Корой!*

*Кора - девушка, молодая женщина (греч.).

Она рассмеялась, и мы сошли вниз, на теплую землю.

– Тидид!
– Ее голос внезапно дрогнул.
– Ты хоть... рад мне? Я постарела, ванакт! Не смотри на меня... пока.