Диомед, сын Тидея. Книга 2. Вернусь не я

– Неправда!

Я поглядел в лицо той, что блистает под стать Новогодней звезде в начале счастливого года. Лучится ее красота, и светится кожа ее...

...Упал на колени, прижался лицом к ее ногам.

– Тидид! Что ты делаешь, глупый Тидид? Встань!

– Ни за что!
– прошептал я.
– Ни за что, Светлая!..

ЭПОД

Над желтым Тибром, над близким спокойным морем - красный Лик уходящего Гелиоса. Даже ветер устал - не тревожит верхушки золотистых сосен.

Тихо...

– Рад за тебя, мальчик! За тебя, за вас... Улыбается Протесилай Филакский. Даже глаза иными стали - добрыми... своими. Словно бы сгинул Чужедушец в темном Аиде. Сгинул, человеком вернулся. Обычным, много пожившим. Добрым.

– Спасибо, Иолай Первый. Порадуйся и за других. Все-таки поклялись эти лохматые да бородатые до следующего "телепина" не воевать! К миру тоже можно привыкнуть, как и к войне. Помнишь, мы когда-то говорили с тобой об этом? За год, конечно, не получится, и за десять лет тоже. Но потом... Все-таки мы что-то сделали тут, в Италии?

– Все-таки...

Мы оба смотрим на уходящее Солнце, на безмятежный винноцветный простор, вдыхаем теплый смолистый воздух... Ты прекрасен, Золотой Век! Если бы не тень над морем...

– У нас дома... в Ахайе, в Элладе... уже ничего не изменить, Протесилай?

Не отвечает Чужедушец. Сжимает губы.

– Может, нам стоило остаться, собрать всех уцелевших, выгнать безумца Ореста из Микен, объединить землю?.. Умолкаю. Мне и самому ясен ответ.

– Но ведь мы ушли, бежали! Мы просто бежали, Протесилай!

Еле заметно дрогнули губы:

– Бежали, Диомед. Но бывают времена, когда побег - единственное средство, чтобы выжить, спасти друзей... и по-прежнему мечтать!..

Легкий вечерний ветер зашумел в соснах, прикоснулся к щеке, помчался дальше, к винноцветному морю. Хай-ре, Гелиос Гиперионид, Золотой Феб. Возвращайся! Свети вечно!

– Закат...
– словно читает мои мысли Иолай, племянник великого Геракла. А я видел восход, раннее утро. Я помню Персея, Тидид! Он был чем-то похож на нашего малыша, только немного счастливее. Совсем немного...

Не удивляюсь. Чужедушец, выходец из Аида, видел все - даже когда из Бездны Вихрей творился первый Номос.

– Тогда был рассвет. Раннее утро над Элладой. Теперь я вижу закат. Впереди ночь...

Холодом Кронового черного льда веет от его слов. Волки будут выть на руинах Микен и Аргоса...

– Уходит!
– Протесилай протянул руку к исчезающему в морских волнах Солнцу.
– Но все имеет конец. Даже Смерть. Даже Ночь! За Ночью - снова Рассвет, Тидид! Правда?

– Правда!

И я улыбнулся наступающей тьме.

За Ночью - Рассвет!

ГИССАРЛЫК

(крутой рэп)

Гиссарлык- холм и одноименный турецкий поселок на месте Трои, где вел раскопки Генрих Шлиман.

Крутой - непереводимое выражение. Рэп - музыка черных людей, живущихза Океаном.

– ...А ну-ка вжарим песенку одну - про то, как в Трое начали войну. Козел Парис чужую бабу сгреб - пошел тогда по всей Элладе треп. Сошлись крутые парни - зуб дают, что в подлеца Париса нож воткнут!..

Динамик хрипел, урчал мотор катера, летели во все стороны соленые брызги. Яро светил Гелиос Солнцели-кий, заливая горячим огнем винноцветное море. Вездесущие чайки летели рядом, совсем близко. Протяни руку - и схватишься за белое крыло!

– ...Да только эту Трою не согнуть! У них там самый главный Гектор-круть. Стероиды он колет от души. И все козлы-троянцы хороши/Под "дурью", отморозки, ходят в бой. Мальчонка перед ними "коп" любой!..

Я глядел на море, на привычную бесконечную ширь, на черное пятнышко маленького островка у самого горизонта. Радуйся, море! Радуйся, Гиперионид! Как здорово снова встретиться!

На близкий берег можно и не смотреть. Стоило лишь закрыть глаза - и все вставало, как будто было только вчера. Серый песок Сигейской бухты, угрюмые скалы Рой-тейона, острые зубцы Иды, высокие башни на холме...

– ...Но вот нашлась уздечка и на них! От ступора троянский берег стих. Капает на уродов сам Ахилл. Скажу вам точно - этот мэн не хил! Он пырою положит хоть кого, и "черный пояс" тоже у него!..

Улыбнулся, головой покачал. Нет, все не так! Это лишь память. На фотографиях все по-другому - исчез Сигей, уцелевшие камни Ройтейона выглядывают из воды, а вместо Крепкостенной Трои - просто изрытый траншеями холм да дюжина турецких мазанок на склоне. Беспощаден ты, Крон-мертвец!

Но я все-таки здесь!

– ...А с ним идет парнишка Диомед. С двух рук в ворота стрельнет - и привет! У всех козлов-троянцев - искры сглаз. А вот сейчас пошлют Коня на вас! Неслабый Конь попался - прямо танк. Он Трою раскурочит, словно банк! И хоть с тех пор прошло три тыщи лет, парней, кто там сражался, круче нет! Не-е-е-ет!

Я поглядел на черный зев динамика и подмигнул невидимому аэду.

...Все-таки повеселее, чем зануда Гомер!

Легкий толчок. Мотор, в последний раз фыркнув, затих. Я обернулся. Бетонная пристань, за ней что-то блестящее из стекла и алюминия, огромная надпись "Гиссарлык-Троя"...

Кажется, я вернулся!

Первым, что я увидел на берегу, был плакат. По белому ватману косо ползли красные значки. Я всмотрелся:

"Это не Троя!!! Троянской войны не было!"

Значки помельче, чуть ниже, уточняли:

"И не будет!"

Возле плаката лениво топтались парень и девушка в шортах и майках. Парень, чернобородый, словно настоящий курет, дымил трубкой.

– Простите, вы на конференцию, сеньор? Регистрация налево...

Суровая матрона средних дет, поблескивая стеклышками очков, требовательно глядела на меня. Я оглянулся. Слева от билетных касс действительно обнаружилось выкатанное на принтере объявление:

"Пятая научная конференция памяти Леопольда Курциуса. Регистрация участников".

– Ясно, - улыбнулся я.
– А что обсуждать станем? И Трои не было, и войны тоже!

– Фи!..

Ледяное презрение окатило меня с ног до головы.

– Вот уж не думала, сеньор, что вы из этих... научных хулиганов. А еще такой солидный человек!..

...Кажется, у моих потомков принято в таких случаях уточнять: "А еще шляпу надел!"

Оставленный негодующей дамой, я прошел ближе к плакату. Он меня, признаться, не интересовал, по крайней мере сейчас. А вот некто в широкополой шляпе, сидевший на скамеечке слева от бородатого...