Диомед, сын Тидея. Книга 2. Вернусь не я

Пришли не все. Уже покорились Афины и Платеи, из последних сил держались Фивы, отбивался от чужих кораблей Саламин, отсиживался за стенами Пилоса мудрый Нестор, откупился от врага (надолго ли?) Аргос. А тех, кто все же пришел, кто не побоялся выйти на последний бой, я совсем не знал. Они были слишком молоды, дети тех, кто уплыл под Трою. Значит, снова мальчишкам идти на смерть!..

Нужны ли мы здесь?

– И что ты п-предлагаешь, б-богоравный Диомед? Знакомый блеск золотых щитов, знакомый красный полог огромного шатра, знакомый Пелопсов жезл...

...И худой безусый паренек, так похожий на Мене-лая - того, кто подбежал ко мне когда-то у Львиных ворот. Только у белокурого не дергалась щека, не кривились судорогой губы, не сбивалась речь.

– Нас м-меньше... м-меньше, нас могут легко ок-кру-жить, богоравный Диомед! Уд-дорийцев - железные мечи.

Кривит узкий рот Орест, сын Агамемнона, ванакт ми-кенский. Убийца матери. Убийца дяди. Мститель за отца. Не по себе ему - и не только из-за близкого боя.

– Их больше, - соглашаюсь я.
– И нас могут окружить. И железных мечей у нас мало. Но дорийцы - все-таки не войско. Пока не войско. Они идут в бой семьями, фратриями, племенами, они не смогут выстроить фалангу...

– Как п-под Троей?
– попытался улыбнуться он.
– М-мне рассказывали...

– Как под Троей, - вновь киваю я.
– Мертвецы очень хорошо научились воевать, ванакт Орест. Мы теперь с Танатом не разлей вода!

Дергается щека у богоравного Ореста, недоверчиво глядят темные испуганные глаза. Не верит заморскому забро-де микенский ванакт, полубезумный мститель, проливший кровь той, что его когда-то вскормила.

Кого он больше боится? Дорийцев - или нас?

Гилл Г-гераклид - твой б-брат, богоравный Д-диомед!

– Да, - опять соглашаюсь я.
– Мы были двоюродными братьями. Мы все были братьями, Орест...

...Худой узкоплечий мальчишка с горящим наивным взглядом. "Куда ты спрятал войско, дядя? Я никому не скажу!.." И теперь я буду убивать сына дяди Геракла ради сына Агамемнона! А я еще смел осуждать Любимчика!..

– Б-богоравный Диомед! Если... к-когда мы победим, успеешь ли ты увести свои в-войска, не т-требовать себе и Арг-госа? П-пойми, вы все здесь чужие, в-вы словно выходцы из Г-гадеса!..

Наши взгляды встретились, и он замолчал.

Страшно изгнаннику жить, но страшнее проклятой чужбины, Если родная земля кажется камнем ему...

– Внимание, богоравные! Войско выстраиваем спиной к северным воротам Тегеи в три линии. Первая линия: тегейцы, спартанцы...

– Но, богоравный Диомед! Три линии? Так никто не воюет!..

– Бар-р-р-р-ра! Да что говор-р-рит этот гр-р-речиш-ка? Р-р-регус, пер-р-ретолкуй ему, что так только и ср-р-ражаются!

– ...Ясно?

– Ясно, богоравный Диомед. Сначала погибнет первая линия, затем вторая. А что будет потом?

– А потом погибнет третья. Или победит.

– Э-э, Диомед-родич! Все хорошо, Диомед-родич. Ворона только я увидел, понимаешь, да? Слева этот ворон взлетел, проклятый! Ты не волнуйся, ванакт Диомед. Ворон, коршун, гидра - Мантос не подведет тебя, родич!..

Весенняя ночь - холодная, муторная - никак не кончалась. Тянулась, тянулась, тянулась... На востоке даже не начало белеть, словно Земля Светлых Асов за Лиловым морем жалела солнечного огня для обреченных - тех, кому осталось жить всего несколько часов. Неровным щитом низких туч заслонились испуганные звезды.

Черное небо, черная земля.

– Регус Маурус! Регус Маурус! Тебя спрашивает какой-то... аэдус.

– Аэд, Грес...

Почему-то я не удивился...

ОН сидел прямо на невысоких ступенях храма - сгорбившийся, постаревший. Неверный желтоватый свет, скользивший из отворенных дверей, казалось, боялся коснуться ЕГО-лица. Я так и не решился сказать "Радуйся". Чему радоваться в такую ночь?

– Светится!
– наконец вздохнул ОН, кивая на храм.
– Заметил, племянник? Это по всей Элладе. И никто из НАС не поймет, почему. Говорят, так было, когда Крон начал убивать своих детей...

Я не стал отвечать - просто присел рядом. Да ОН и не ждал ответа.

– Зачем я ТЕБЕ понадобился, Психопомп? Теперь не стал отвечать ОН. Негромко застонали струны знакомой кифары:

– Тяжко вставать похороненным в толосе старом, Кости и пепел собрать и ногтями скрестись из могилы.

– Солнце зовет, и забытая родина кличет, Сладок тот зов! Но не рады потомки пришедшим Из безымянных могил. И не в радость им будет свиданье...

– Замолчи!
– не выдержал я.
– Как ТЫ смеешь? Дрогнули поникшие плечи.

– Я и не смел бы, племянник. Вы сами посмели, сами решили вернуться. Видишь, теперь МЫ с тобой на равных. Твой дружок Одиссей так ничего и не понял. Можно убить лучших друзей, можно засыпать пеплом всю землю, но Судьбу не изменить. Ты прав, вы погибли под Троей, Ти-дид. Оттуда вернулись уже не вы другие. Ты ненавидел богов, Диомед. А кем ты сейчас стал? Только не говори МНЕ, что твои наивные подданные по ошибке называют тебя деусом! Но и НАМ с тобой не все подвластно. Ты что, решил спасти нашу Ахайю, нашу Элладу?

Тяжко вставать похороненным где-то под Троей! Нет, не цветами, не песнями встретит Эллада Мертвых своих. Поспешили вы зову поверить, Те, кто погиб возле желтой теснины Скамандра! Кончился век, и чужие теперь вы в отчизне. Поздно пришли! Уж в разгаре Последняя Битва...

– Вот ТЫ о чем?
– вздохнул я, когда кифара умокла.
– Под Троей мы думали... Я думал, что именно там идет наша Последняя Битва, наш Армагеддон...

– А на самом деле все только начинается, племянник. Начинается - и кончается. Увы... И на этот раз никто из НАС не вмешивается. Бесполезно... Знаешь, твой ДЕД считает, что вы все ошиблись - и не только в этом. И ты ошибся, Тидид. Там, под Троей, вам надо было решиться - и выходить на Титаномахию. Номос все равно погиб бы - но не так. Лучше сгореть в огненной буре, чем веками гнить в забытых могилах. И вам - и НАМ...

Я встал, поглядел вдаль, на равнину, где догорали дорийские костры.

– Это не МЫ, Диомед, - понял ОН.
– Это Время. Номос умирает, и мертвецы Трои смогут лишь ненамного задержать его смерть. Ты разве не заметил, племянник, как это все похоже на Крепкостенную? Только теперь Эллада - не вы, Эллада - это Гилл и его дикари. Вы, чужаки, будете убивать эллинов!

– Не эллинов - врагов!
– сквозь зубы проговорил я.

– Нет! Настоящих эллинов, Будущее нашей земли. Время не обманешь, племянник! Сейчас ты смог привести из-за моря варваров... мертвецов. Вы победите, наверное. Но через полвека некому будет прийти на помощь. И позвать на помощь - тоже некому.