Дипломатия фронтира

— Квечман… — ворчала она, скручивая очередную косу, — он был упрямее мула с Чёртова моста! Ну, когда же вы поймёте, что брак — это просто merger acquisition с романтическим НДС?

И я, пряча улыбку, думал, что Бекки — единственный человек, способный превратить деловую сделку в притчу Соломона, а кобуру — в аргумент последней инстанции. Хорошо, что она такая болтливая в часы разгрузки.

Аурора, естественно, на свою приёмную мать совершенно не похожа, но что-то общее, как это частенько бывает при родственных отношениях, даже если они искусственные, — со временем появляется. Проблема детей в семьях, кроме тех немногочисленных счастливых, кого перенесли на Платформу в полном составе, давно решена практически. Их нужно либо родить и вырастить уже здесь, либо же усыновить, восстанавливая справедливость бытия — и это не просто нормальная практика, а поощряемый обществом обычай.

— Фортуна! Дарий где-то далеко отсюда, скорее всего в южных долинах Хребтовой, нашёл большой бревенчатый пакгауз с красками, растворителями и лаками марки Benjamin Moore Co., вам наверняка хорошо знаком этот американский бренд… — рассказывала хозяйка.

Я деликатно повёл плечами, что можно было истолковать двояко.

Понятно, речь идёт о ресурсной локалке.

— Так мы и познакомились, Дарий привёз мне партию отличных нитроэмалей! Я сразу купила этот товар! Потом он начал привозить следующие партии, реализовывал где-то ещё, но скажу так: большая часть красок и лаков прошла через «Милый дом»!

— Отличная сделка! — похвалил я.

— Что вы, Макс! Покупатели смели всё подчистую! Хотя Квечман сильно переживал за своё сокровище… Почти две недели он с товарищами перевозил всю лакокраску в Форт-Манн, на хранение к этому пройдохе полковнику Маллету, а уж оттуда в город, или куда там ещё… Конечно, дело пошло бы гораздо быстрее быстрей, найми он дополнительных работников, но выдавать местонахождение даже пустого пакгауза ему не хотелось…. Кстати, фамилию Квечман можно перевести, как «разговаривающий тихо».

«Зато ты готова говорить громко, долго и пространно…».

— Дарий боялся, что кто-нибудь другой обнаружит и вывезет товар, а сам дом разберёт на брёвна! Но я сразу сказала ему так: Дарий, ты можешь не опасаться за свой пакгауз и его содержимое. Вряд ли кто-то захочет жить в горной глуши, где нет ни одного соседа, а разобрать и перевезти его на равнину пока что никому не по силам. Скажу по секрету, всего в десяти милях от Форт-Манн стоит отличный пакгауз, давным-давно опустошённый ещё первыми бродягами-скаутами… Полковник Маллет не может найти подходящую технику поблизости, а аренда с доставкой из Доджа или Вашингтона очень дорого обойдётся.

— Судя по всему, этот Дарий оказался предприимчивым малым, — провоцирующе вставил я.

— О, это верно! Я уверена, что он-таки чуточку еврей — или не очень уж глубоко в крови, или по воспитанию правильными, умными людьми! — охотно подхватила королева красок. — Учти, Дар, сказала я ему, Ребекка Линденбаум всегда готова принять на реализацию твою следующую добычу! Даже если это не относится к профилю магазина.

Хозяйка мило улыбнулась.

— Скажу откровенно: он мог бы стать неплохим бизнесменом. Наблюдая за ним, я думала, что в этом и состояла главная цель Квечмана… Предлагала ему консультации и даже совместные проекты… — Ребекка значительно посмотрела на меня, невольно обозначая уровень личного интереса к этому человеку.

— И что же? — живо спросил я.

— Дарий три раза признавался, что ищет русский анклав. Но, согласитесь, как-то странно искать Новую Россию вблизи Вашингтона!

— Причём здесь Вашингтон? — не понял я.

— Где же ещё? Он собирался ехать на север, пока отчего-то не поменял планы… На этой самой машине! Где вы её нашли, интересно?

Таиться не было смысла, и я в двух словах рассказал, как купил «Апач» в Диксоне у шерифа Джеми Кэсседи, которому Дарий продал пикап перед непонятным бегством.

— Квечман уехал на Южный материк? — всплеснула она руками. — Поверить не могу, это же полная глупость!

— Мы и сами не всё понимаем, мадам. Но в силу выполнения служебных обязанностей я должен найти следы русского подданного, вдруг ему нужна наша помощь? — тут я и слова неправды не сказал.

— Это-то как раз понятно…

— Но разве они не с севера приехали? — не выдержал Дино, задав самый главный в этой ситуации вопрос.

— Конечно же нет! — без тени сомнения ответила ему хозяйка «Милого дома». — С юга, из Додж-Сити, это совершенно точно! Откуда же ещё…

В ту же секунду я пристально уставился на сынулю, стараясь невербально передать всю энергетику команды «Молчать!», и мне это удалось — Бернадино успел вовремя прикусить язык.

— И первым, кого он здесь увидел, был этот хитрюга полковник Маллет из деревеньки Форт-Манн к югу отсюда, которую он упрямо называет «укреплением». Учтите это и не связывайтесь с ним! Он сразу попытался вцепился в банки с краской, но я смогла его переиграть! Уверена, что этот чёртов Полковник сбил молодого и перспективного русского с пути истинного, из-за чего Дарий и пустился в морские авантюры… — она вздохнула, с грустью о чём-то вспоминая, а затем риторически спросила:

— Разве ему не хотелось стать богатым, знаменитым, как я, и иметь такой дом?

Всё ещё расстроенная Ребекка обвела рукой роскошный зал на втором этаже большого дома.

Что тут скажешь? Думаю, что Дарию хотелось. Но только не здесь, вот в чём загвоздка, мадам. А вообще… Я вспомнил свою холостяцкую келью в Берлине и понял, что и мне хочется. Но непременно с женой и пятью детьми, не меньше.

Богатый у неё дом, ничего не скажешь. Правда, интерьер гостевого зала четы Линденбаум дышал противоречиями, как сама техасская земля Новой Америки. Массивный дубовый стол, вытесанный под стать фортам Южных Штатов, стоял на фламандском ковре с выцветшими розами — родом из какой-то локалки предмет, сразу видно.

На стенах — кремовые обои с позолотой, потрескавшиеся у карнизов, а над камином, рядом с чучелом головы лося, висел выписанный с Земли портрет приехавшего из Германии перед Первой Мировой прадеда в сюртуке, держащего в руке Тору. У некоторых получается заказывать сюда копии семейных реликвий.

На резном буфете из ореха красовался дрезденский фарфор, а рядом — серебряная менора, пылившаяся с Хануки. В углу тикали куранты с маятником, а на подоконнике лежали две ковбойские шпоры, брошенные как попало. В воздухе смещались запахи лаванды и кожи — будто Европа и прерии спорили, чей дух сильнее…

Ребекка поправила кружевную салфетку на подносе с песочным печеньем и обвела взглядом зал, ловя последний луч заката в витраже секретера.

— Какая жара стоит… Как вы перенесли дорогу? — голос ее звенел, как фарфоровая чашка. — В такую погоду даже грешники в аду надели бы шляпы.

Я сдержанно улыбнулся:

— Спасибо, миссис Линденбаум. В машине есть кондиционер, да и ветер из окна — как благодать. Кое-кто половину пути высовывался по пояс.

Я кивнул на Дино, который, не зная, куда деть руки, теребил воротник рубашки.