Дирижер для музыканта

Басс немного лукаво посмотрел на неё в ответ, растягивая губы в лукавой улыбке. Он уже знал, к чему подводят его друзья и знакомые. Покачал головой, а затем заливисто рассмеялся.

От такого настоящего Чака у Рози кольнуло где-то в области рёбер. Она взволнованно облизала алеющие губы, а затем, хлопнув в ладоши, крикнула: Басс-Басс-Басс! Возможно Рози и послужила спусковым механизмом.

Чак примирительно поднял руки, успокаивая толпу.

— Хорошо-хорошо! Добились своего, я согласен.

В который раз за вечер послышались бурные овации и одобряющие выкрикивания из толпы.

— Убью! — тихо рыкнул Чак в адрес Лео.

Тот только развёл руками, глупо улыбаясь в ответ.

Чак уверенно стянул с себя черную майку, открывая прекрасный вид на поджарое тело, с росписью татуировок во всю спину. Под восторженный выдох Рози, передал ей часть своего гардероба и подмигнул.

— Сейчас будет горячо, малышка, надеюсь, ты готова! — более дерзко, чем хотел, произнёс он.

Но не успел Басс шагнуть к сцене, как Рози схватила его за руку, рванув на себя. Она, стараясь не думать, обхватила его лицо собственными руками, притягивая к себе как можно ближе.

— На удачу! — шепнула девушка перед тем, как подарить ему свой поцелуй.

Громкие улюлюканья толпы утонули в моменте собственных чувств, что накрыли его по самую светлую макушку.

Басс будто воспарил над землей под оглушающие удары собственно сердца. Он и не заметил, насколько грубо сжал руками талию Рози. На что та, то ли всхлипнула, то ли застонала от удовольствия.

В чувства удалось привести себя только на сцене, обсуждая с музыкантами аккомпанемент к его песне.

Вообще он достаточно хорошо знал этих ребят. Они не раз зависали вместе в его студии или собирались у кого-то на вечеринке. Поэтому Басс твёрдо верил, что его дело "выгорит".

Почему в тот момент Басс решился спеть песню, что не выходила у него из головы два последних года?

Сидела внутри все это время, будто насвистывая, подскрёбывая по оголенным нервам.

Но вот, команда настроила аппаратуру и была готова идти в бой. Басс сделал шаг вперёд под свет ослепляющих прожекторов, прищурив от рези глаза. Отвык.

Среди исполнителей ходила такая байка, что у каждого солиста должна быть своя фишка «на удачу».

Кто-то молился Богу, кто-то касался нагрудного креста губами, кто-то закидывал в себя пару шотов, для храбрости. Некоторые целовали незнакомок. Или касались лбом сцены, перед тем, как начать. А однажды, Чак лицезрел, как солист известной рок группы принимал на 10–15 секунд супергеройскую позу.

Басс же, по привычке, закусил сгиб указательного пальца до характерной боли на несколько секунд, оставляя на коже следы от зубов. Следом, обхватил пальцами микрофон, что стоял на прямой напольной стойке для вокалистов. Склонил голову, чтобы собраться с мечущимися мыслями и угомонить разбушевавшийся организм.

Вдох…

Выдох…

5…

4…

3…

2…

1!

Еле заметная отмашка парням.

К черту!

Погнали!

Вступительные аккорды клавишных разорвали оглушающую тишину, перед взволнованной публикой. Буквально через пару мгновений к ним присоединились ударные, после чего наступила очередь Чака.

Он прекрасно знал свой собственный голос. Каждый исполнитель мечтает иметь большой вокальный (певческий) диапазон, чтобы исполнять как можно больше разноплановых вокальных произведений. И ему, бедному и травмированному мальчику из гетто повезло больше чем остальным.

Далеко не всем удается достичь хорошего, стабильного звучания тона в разных участках диапазона. А Чак — мог.

Из всех видов голосов в мужском пении Бассу достался баритон. Мягкий, бархатистый голос, для которого характерны густота звучания, наделенного мужественным благородством. Диапазон звуков, которые мог спеть он со своим баритоном, колебался в пределах между “ля” большой октавы и “ля” первой.

Если же рассматривать его голос в зависимости от тембрового окраса, то его баритон оказался скорее драматическим. Он раскрывался в центральном регистре, в центральных и верхних участках голосового диапазона. И характеризовался более темным, объемным, сильным звучанием. От которого, буквально, слушатели смотрели на Басса загипнотизированно.

Рози, затаив дыхание, не сводила упрямо-восторженного взгляда с Басса.

Хватит летать —

В небе все замерзают,

Белым снегом срываются вниз.

Кричи сейчас —

Может, завтра не будет,

Нас сотрут и забудут.

Как влюблённая фанатка, ей Богу.

Но заслышав слова, разочарованно выдохнула.

— На каком языке он поёт? — онемевшими губами прокричала она, повернувшись в сторону Лео.

— На русском! — довольно пропищала Порохова. — Это я эту песню притащила ему! Вообще её поёт девушка. Но я подумала, что Чак справится с ней лучше. Потенциал сильнее, так сказать. Смотри! У меня от него мурашки бегут по коже! Какой талант пропадает…

— Я и не знала, что он петь умеет… Да ещё так!

— То, что Чак решил выйти сегодня — скорее исключение. Обычно он поёт только для своих.

«Почему он не пел при мне раньше?»

«Потому, что не считал своей…? Кем… подругой? Тогда кем я ему приходилась?»

«Неужели он настолько не доверяет мне?»

Детские ожидания не оправдались —

Иск в небесный суд направим.

Кто же знал, что мечтателей не защищают —

Их никто не оправдает!

Басс пел настолько трепетно, будто бы даже любя, с едва уловимой ноткой мольбы. Да так, что душа замирала, а грудь пекло от нехватки кислорода из-за затаенного дыхания. И хоть Рози не понимала слов, она прекрасно чувствовала исходящие эмоции от Чака.

— Подожди, скоро будет припев! Тогда ты вообще запищишь!

Амели, Амели,

Посмотри, сколько юных художников из-за тебя, как один, полегли!

Амели, Амели,

Прекрати свои глупые сказки, они не помогут найти корабли!

Амели… О, Амели! О, Амели! О, Амели!

Язык тела Басса, казалось, восхищал не только бедняжку Рози, которая уже абсолютно точно не могла скрыть влюблённого блеска в медово-карих глазах, но и всех представительниц прекрасного пола — тоже.

В момент, когда приходилось брать самую высокую ноту, Басс слегка откидывал голову назад, прикрывая глаза, чтобы сосредоточиться, но после, вновь возвращал взгляд в зал, натыкаясь на его Рози.