Дизель и танк

Я разложил на столе новый лист ватмана:

— Смотрите, если все компоненты разместить вот так… — я быстро набросал компоновку. — Получается довольно компактно.

— А надежность? — Сорокин постучал карандашом по схеме. — При тряске все эти лампы будут двигаться. Нежелательное трение.

— Можно сделать специальные амортизаторы, — Зотов уже чертил детали крепления. — И корпус с двойными стенками для термостабилизации.

Мы так и работали до рассвета. Когда первые лучи солнца пробились сквозь пыльные окна лаборатории, на столе лежала почти готовая схема системы управления огнем с электронной стабилизацией.

— В девять часов встреча с Величковским и Коробейщиковым, — я посмотрел на часы. — Предлагаю разойтись, хоть ненадолго отдохнуть.

Сорокин собирал чертежи, аккуратно складывая их в папку с грифом «Совершенно секретно». Зотов проверял, все ли пометки стер с доски.

Я подошел к окну. Москва просыпалась, по улице прогрохотал первый трамвай.

Ровно в девять в лабораторию вошли Величковский и Коробейщиков. Профессор, как всегда подтянутый, в неизменном пенсне на черном шнурке. Его спутник возвышался над ним на целую голову, черный сюртук с обожженными рукавами делал его похожим на огромную птицу.

— Утро вечера мудренее! — возвестил Коробейщиков, оглядывая помещение разновеликими глазами. — А мастерская знатная, что твой царский дворец!

Я развернул на столе чертежи сварочного стенда:

— Вот здесь предлагаю разместить основное оборудование. Нужно продумать систему вентиляции и подвод силовых кабелей.

Коробейщиков мгновенно выхватил из кармана сюртука кусок угля:

— Семь раз отмерь, один отрежь! — Его длинные пальцы запорхали над бумагой, нанося точные линии. — Вентиляцию пустим через старый дымоход, а силовые кабели вот здесь.

Величковский склонился над схемой:

— А как быть с температурным режимом? При сварке таких толстых листов нагрев будет колоссальный.

— На ловца и зверь бежит! — Коробейщиков уже чертил систему охлаждения. — Поставим водяной контур, с принудительной циркуляцией. И датчики температуры по всей площади листа.

Я смотрел, как постепенно схема обрастает деталями. Этот странный человек явно знал свое дело. Его решения нестандартные, но технически безупречные.

— А рентгеновский контроль швов как организуем? — спросил Величковский, подойдя поближе и близоруко вглядываясь в схему.

— Не было бы счастья, да несчастье помогло! — Коробейщиков быстро набросал схему защитной камеры. — В подвале старые свинцовые листы остались, еще с купеческих времен. Как раз на экранировку пойдут.

К полудню мы нашли и обозначили основные решения. Я разложил на столе график работ:

— Предлагаю начать с переоборудования помещения. Сварочный пост нужен в первую очередь.

— Дорога появляется под ногами идущего, — кивнул Коробейщиков. — Дайте три дня, будет вам и пост, и вентиляция, и все, что душа пожелает!

Величковский сделал последние пометки в блокноте:

— Я организую поставку первой партии броневых листов. Под видом экспериментальных образцов для автомобильной промышленности.

Когда они ушли, я еще раз просмотрел чертежи. Несмотря на все странности, Коробейщиков предложил именно то, что нам требовалось. С такими специалистом можно браться за самые сложные задачи.

После ухода Величковского и Коробейщикова я засел за документы. Предстояло четко распределить задания между московской и нижегородской группами, чтобы работа шла параллельно.

Разложил на столе несколько папок. В правой — особо секретные материалы для Нижнего. В левой — документы по московской лаборатории. Отдельно — папка с чертежами для военной приемки.

Первым делом я составил подробные инструкции для Сорокина. Он будет курировать работы по электронной стабилизации здесь, в Москве. Молодой инженер схватывает все на лету, но нужно четко обозначить сроки и требования секретности.

Для Величковского я подготовил техническое задание по броневой стали. Расписал состав и режимы термообработки. К нему прикрепил список необходимого оборудования для лаборатории.

Коробейщикову оставил детальный план переоборудования помещений и спецификацию сварочного оборудования. Его эксцентричность не должна мешать работе.

Отдельно выписал задания для Зотова по электронным схемам. Пусть пока работает над стабилизатором питания, это самое узкое место всей системы.

В Нижний я возьму основные расчеты по форсированию дизеля. Там у Варвары уже готова испытательная база. Плюс чертежи новой системы охлаждения, она потребуется в первую очередь.

Еще пара часов для разговора с Зотовым. Самое важное, распоряжения по деньгам, я оставил напоследок.

Закончив с бумагами, принялся за личные вещи. В дорожный саквояж сложил самое необходимое — смену белья, бритвенный прибор, записную книжку. Отдельно упаковал папку с особо важными документами, всю дорогу будет при мне.

Позвонил в заводоуправление, сообщил, что буду завтра. Пусть готовятся к приезду.

Оставалось главное. Сохранить в тайне истинную цель работ. Для этого я подготовил официальную легенду. Форсирование дизеля для тяжелых грузовиков. Вполне правдоподобно, никаких подозрений не вызовет.

Уже вечерело, когда я закончил сборы. За окном зажигались первые фонари, по улице прогрохотал последний трамвай. Завтра утром поезд в Нижний. Впереди самая сложная часть работы — превратить автомобильный дизель в танковый мотор.

Перед уходом я еще раз проверил сейф. Особо секретные материалы надежно заперты, ключ — в специальном кармане. Огляделся, вроде ничего не забыл. Можно отправляться домой, собирать вещи. Завтра предстоит долгий путь.

Курьерский поезд Москва-Нижний отправлялся с Курско-Нижегородского вокзала в восемь утра. Я прибыл за полчаса, сразу прошел в вагон первого класса.

Купе оказалось полупустым — только пожилой инженер с Сормовского завода, представившийся Станиславом Казимировичем Любомирским, да молодой военный с двумя шпалами в петлицах.

Любомирский, седой, с аккуратно подстриженной бородкой клинышком, оказался интересным собеседником. Всю дорогу до Владимира рассказывал о новых станках, закупленных в Германии. Военный молча читал «Красную Звезду», изредка делая пометки в блокноте.

За окном проплывала весенняя страна. Проталины на полях, сонные деревни, дым от паровозов на станциях. На полустанках бабы в цветастых платках продавали вареную картошку и соленые огурцы.