Для спящих ночь, для стражи день…

Элен была польщена тем, что Ньютон попросил ее помощи. Она сочувствовала Стефану, но гораздо больше уважала Ньютона.

Сегодня, казалось, все мужчины жаждали ее помощи, и она внезапно вышла на авансцену. Правда, она здесь находится только для того, чтобы подавать реплики актерам, исполняющим главные роли, и свет рампы не падает на нее, но в данных обстоятельствах безопаснее было не привлекать особого внимания. Она поздравила себя с тем, что сестра Баркер не присутствовала при том, как ее вовлекли в игру, поскольку ее триумф мог вызвать дополнительные трения.

Профессор полулежал в кресле, глаза его были закрыты, словно он глубоко задумался. Он немного поднял веки, только когда Ньютон окликнул его. Посмотрев ему в лицо, Элен заметила, что его взгляд странно неподвижен и зрачки сильно сужены.

По всей видимости, Ньютон тоже заметил это.

— Баловался с квадронексом, шеф? — спросил он.

В ответ на дерзость профессор нахмурился.

— Поскольку именно я содержу это семейство, — заметил он, — я должен думать о том, чтобы как можно дольше сохранить свои силы, в первую очередь для тех… для тех, кто зависит от меня. Я должен хоть немного поспать сегодня ночью… Ты хочешь что-то сказать мне? — Услышав о том, что Райс покинул дом, он сжал губы. — Значит, он не пожелал подчиниться моим указаниям? Из этого молодого человека в конце концов выйдет примерный гражданин, но в настоящее время, боюсь, он находится на уровне дикаря.

— Я бы назвал его атавистическим существом, — заметил Ньютон.

— Да, он, конечно, варвар, но варвар сильный, — напомнил ему профессор. В его отсутствие нам с тобой, Ньютон, работы прибавиться.

— То есть это мне прибавиться, шеф. Ты уже вышел из того возраста, когда сражаются с маньяками.

Элен подумала, что эти слова обидели профессора,

— Мой мозг к твоим услугам, — сказал он. — К несчастью, я смог передать тебе только его небольшую часть.

— Спасибо, шеф, и за помощь, и за комплимент. Но я боюсь, что в данном случае знание формулы отравляющего газа совершенно бесполезно. Нам нужна грубая сила.

Профессор слабо улыбнулся.

— Мой мозг, который ты недооцениваешь, может оказаться козырем в этой игре, — заметил он. — Симона знает, что Райс ушел?

— Да, — ощетинился Ньютон. — Ну и что?

— Да, это твое дело.

— У нее болит голова, — сообщила Элен. — Мистер Варрен просил меня посидеть с ней.

Глаза профессора немного скосились внутрь, словно он пытался заглянуть в глубину своего гениального мозга.

— Превосходная мысль, — заметил он. — Однако помните: моя невестка темпераментная особа. Вы можете попытаться повлиять на нее, но ни в коем случае не раздражайте.

Он что-то прошептал сыну, который кивнул и обратился к Элен:

— Мисс Кейпел, разумнее будет не оставлять ее одну.

Элен, преисполненная ощущением важности своей миссии, хотя не уверенная в ее успехе, поднялась по лестнице в Красную Комнату. У двери она остановилась, услышав сдавленные рыдания. Поскольку никто не ответил на ее стук, она вошла без приглашения и увидела, что Симона лежит на кровати, спрятав лицо в подушки.

— О, ваше чудесное платье! — воскликнула девушка.— Вы же его испортите!

Симона подняла голову. Ее лицо было залито слезами.

— Я ненавижу это платье! — огрызнулась она.

— Тогда снимите его. Во всяком случае, вы будете чувствовать себя свободнее в пеньюаре.

Симона так привыкла, что ее обслуживают, что не выразила ни малейшего протеста, когда Элен стянула с нее через голову платье, узкое, как тесный футляр.

Девушка долго выбирала в обширном гардеробе Симоны замену ее вечернему туалету. Увидев такое множество красивых платьев, она почувствовала зависть, в которой не хотела признаться даже себе самой.

— Какие чудесные у вас вещи! — сказала она, подходя к кровати с выбранным пеньюаром — охапка креп-жоржета и кружева — еще более воздушным и нарядным, чем вечернее платье.

— Какой толк от всего этого? — с горечью спросила Симона. — Их не увидит ни один мужчина.

— А ваш супруг? — напомнила Элен.

— Я сказала — мужчина!

— Дать вам таблетку аспирина от головной боли? — спросила Элен, которая решила убедить молодую женщину в том, что приписывает ее дурное настроение физическому недомоганию.

— Нет, — ответила Симона. — Я действительно отвратительно себя чувствую, но голова тут ни причем, я просто ужасно несчастна.

— Но ведь у вас все есть! — почти крикнула Элен.

— У меня есть все, но нет ничего, чего бы мне хотелось… Вся моя жизнь была сплошной жертвой. Если я чего-нибудь хочу, у меня это немедленно отнимают.

Она села и уютно устроилась на кровати, приготовившись к откровенному разговору. Слезы смыли грим, но буря не затронула ее лакированную прическу, и волосы блестели, как гладкая черная эмаль.

— Стефан Райс когда-нибудь ухаживал за вами? — спросила она.

— Нет, — ответила Элен. — Но если бы ухаживал, я бы вам не сказала. Такие вещи надо держать в тайне.

— Но, милочка, как это можно сделать? Люди ведут светскую жизнь, ходят на балы, в рестораны и так далее. Тут без мужчины не обойтись.

— Я думала не о вас, — уточнила Элен. — Я, естественно, говорила о себе.

— О себе? Разве у вас есть любовник?

— Конечно! — небрежно ответила Элен, вспомнив пророчество доктора Перри. — Очень жаль, конечно, но я больше интересуюсь своими делами, чем вашими. Я знаю, что вас снимали для газеты и что вы пользуетесь известностью. Но для меня вы просто представительница определенного типа женщин. Таких, как вы, всюду полно.

Симона недоверчиво смотрела на Элен, которую она до сих пор едва замечала, как что-то маленькое и незначительное, в переднике и с тряпкой. Она была удивлена тем, что это ничтожество претендует на собственное мнение, но не смогла отойти от избранной ею темы разговора.

— Что вы думаете о Стефане? — спросила она.

— Он мне нравится, — ответила Элен. — Но я думаю, он не очень-то порядочный человек. Он не должен был оставлять нас в трудную минуту.

— Оставлять? — откликнулась Симона, выпрямляясь, как пружина.

— Да, он ушел и сказал, что не вернется. Разве вы не знали?

Элен была поражена эффектом, который произвела на Симону эта новость. Молодая женщина сидела неподвижно, словно заколдованная, крепко прижав руку к губам.

— Куда он пошел? — тихо спросила она наконец.

Элен решила основательно разрушить иллюзии Симоны и честно ответила:

— Он пошел в бар.

— То есть вы хотите сказать, к той женщине!

— Если вы имеете в виду дочь хозяина заведения, то он говорил о ней в кухне. Он сказал, что не хотел бы уезжать, не простившись с ней.